Джейн Остен - Эмма

– Мы так вам признательны! Не знаем, как и благодарить вас за карету! – заключила мисс Бейтс.

Он прервал ее излияния, заявив:

– Я еду в Кингстон. Привезти вам оттуда что-нибудь?

– Ах, батюшки! Неужели в Кингстон? На днях миссис Коул говорила, что ей что-то нужно в Кингстоне.

– У миссис Коул есть слуги, которых можно послать с поручением. Я спрашиваю, вам что-нибудь привезти?

– Нет, спасибо. Но зайдите, пожалуйста. Как вы думаете, кто сейчас сидит у нас в гостях? Мисс Вудхаус и мисс Смит! Они были так добры, что согласились зайти послушать, как звучит новое фортепиано. Прошу вас, оставьте лошадь у «Короны» и заходите.

– Что ж, – отвечал он как бы нехотя, – если только на пять минут.

– И миссис Уэстон тоже здесь, и мистер Фрэнк Черчилль! Какая радость – столько друзей!

– Впрочем, нет, спасибо… сегодня у меня и двух минут нет. Мне надобно торопиться в Кингстон.

– Ах, зайдите, пожалуйста! Они будут так рады видеть вас.

– Нет-нет, у вас и без меня полно гостей. Я зайду как-нибудь в другой раз и послушаю фортепиано.

– Ах, какая жалость! Да, мистер Найтли, а какой вчера был чудный вечер, просто необыкновенный! Вы когда-нибудь видели такие танцы? Ну не прелесть ли? Мисс Вудхаус и мистер Фрэнк Черчилль – никогда не видела лучшей пары.

– О да! Великолепно! Меньшего я не скажу, ибо полагаю, что мисс Вудхаус и мистеру Фрэнку Черчиллю слышно каждое слово. Кстати, – добавил он, слегка повышая голос, – не понимаю, почему бы не упомянуть и мисс Ферфакс? По-моему, мисс Ферфакс прекрасно танцует. А миссис Уэстон без преувеличения можно назвать лучшей исполнительницей контрдансов во всей Англии. А теперь, если ваши друзья испытывают к нам признательность, они в ответ громко скажут что-нибудь любезное о нас с вами. Однако у меня уже нет времени их слушать.

– Ах! Мистер Найтли, еще всего секунду… Я хочу вам сказать что-то важное… Я так потрясена! Мы с Джейн обе потрясены… Ваши яблоки!

– Что такое с яблоками?

– Подумать только, вы прислали нам все свои яблоки! Вы сказали, у вас их очень много, и вот теперь у вас ни одного не осталось. Мы буквально ошарашены! И как, наверное, сердится миссис Ходжес. Уильям Ларкинс намекнул на это. Не стоило посылать нам яблоки, право, не стоило. Ах! Он уже уехал. Не выносит, когда его благодарят. Но он, по-моему, уже готов был зайти, и было бы жаль не заговорить… – С этими словами мисс Бейтс вернулась в гостиную. – Мне не удалось уговорить его зайти. Мистер Найтли не может задерживаться. Он спешит в Кингстон. Спрашивал меня, не нужно ли нам чего-нибудь привезти…

– Да, – кивнула Джейн, – мы слышали его любезное предложение, мы все слышали.

– Ах! Как же я не поняла, что вам все было слышно, милочка! Видите ли, дверь была открыта, и окно было распахнуто, а мистер Найтли говорил громко. Право слово, вы, наверное, слышали весь разговор. «Не нужно ли вам привезти чего-нибудь из Кингстона?» – спросил он. Так что я просто вспомнила… О, мисс Вудхаус, неужели вы уже уходите? Кажется, вы только пришли… Так мило с вашей стороны!

Эмма решила, что ей и правда пора домой – визит изрядно затянулся. Посмотрев на часы, она обнаружила, что утро уже почти на исходе. Миссис Уэстон со своим спутником тоже собрались уходить. Теперь им хватало времени лишь на то, чтобы проводить Эмму и Харриет до ворот Хартфилда, а потом возвращаться к себе в Рэндаллс.

Бывает, что люди вообще обходятся без танцев. Известны отдельные случаи, когда молодежь достаточно успешно многие месяцы обходится без единого бала, достойного упоминания, причем без существенного ущерба для тела и души; однако, едва начав, только испытав радость стремительного движения, даже на короткое время, редкое общество не захочет потанцевать еще раз.

Фрэнк Черчилль уже танцевал в Хайбери однажды, и ему не терпелось повторить; в тот вечер, когда мистера Вудхауса уговорили вместе с дочерью посетить Рэндаллс, двое молодых людей добрых полчаса строили планы относительно танцев. Первая мысль о бале принадлежала Фрэнку, и он с необычайным рвением развивал ее, ибо женщина лучше мужчины может судить о грядущих трудностях и более его взволнована местом проведения бала и своим внешним видом. Но все же Эмме снова захотелось показать всем, как чудесно танцуют мистер Фрэнк Черчилль и мисс Вудхаус, захотелось продемонстрировать то, в чем она, не краснея, могла сравниться с Джейн Ферфакс. Кроме того, ей даже просто хотелось потанцевать ради самих танцев, без всяких тщеславных ухищрений. Она вызвалась помочь ему измерить шагами комнату, в которой они находились, дабы определить, сколько человек способна она вместить, а затем так же измерить другую гостиную, и убедить мистера Уэстона, уверявшего всех, что две комнаты совершенно одинаковы, в том, что вторая гостиная чуточку больше.

Первое предложение Фрэнка Черчилля устроить бал и просьба собрать то же общество и пригласить ту же музыкантшу, что и у мистера Коула, были встречены с безоговорочным одобрением. Мистеру Уэстону мысль о бале пришлась очень по сердцу, а миссис Уэстон выказала добродушное согласие играть до тех пор, пока молодежи не надоест танцевать; все пустились в интересные и волнующие вычисления: сколько человек придет на бал и хватит ли места для всех танцующих пар.

– Вы, да мисс Смит, да мисс Ферфакс – это трое, да двое сестер Кокс – пять, – было повторено много раз кряду. – А потом, Гилбертов будет двое, затем молодой Кокс, мой отец и я, а кроме того, мистер Найтли. Да, нас будет вполне достаточно для того, чтобы бал удался. Вы, да мисс Смит, да мисс Ферфакс – это трое, да двое девиц Кокс – это пять, а для пяти пар места будет вполне достаточно.

Однако вскоре пришел черед сомнениям. С одной стороны, родился вопрос:

– Но достанет ли места для пяти пар? Как-то сомнительно…

А с другой стороны:

– Что такое, собственно говоря, пять пар? Пяти пар недостаточно, чтобы ради этого устраивать бал. Это совершенно несерьезно. Ради пяти пар даже затеваться не стоит! С такого количества можно только начинать считать приглашенных.

Кто-то сказал, что, кажется, приезжает мисс Гилберт, и ее тоже необходимо пригласить вместе с братом. Кто-то еще добавил, что сама миссис Гилберт протанцевала бы весь прошлый вечер, если бы ее кто-нибудь пригласил. Кто-то замолвил словечко за второго молодого Кокса, и, наконец, мистер Уэстон вспомнил об одном семействе кузенов, которых тоже надлежит включить в список приглашенных, и еще об одних старинных приятелях, которых ни в коем случае нельзя обойти; тут стало очевидным, что вместо пяти пар приглашены будут по меньшей мере десять, и настал черед весьма волнующих размышлений на тему, как их всех разместить.