Элизабет Гаскелл - Крэнфорд (Без указания переводчика)

— Какой это банкъ?… Я хочу сказать, изъ какого банка вашъ билетъ?

— Городскаго.

— Покажите мнѣ, сказала она спокойно прикащику, тихо взявъ у него изъ рукъ, когда онъ принесъ билетъ назадъ къ мызнику.

Мистеру Джонсону было очень-прискорбно, но, по полученному имъ увѣдомленію, билеты этого банка были ни чѣмъ не лучше простой бумаги.

— Не понимаю, сказала мнѣ миссъ Мэтти:- вѣдь это нашъ банкъ? городской?

— Да, сказала я: — эта лиловая матерія какъ-разъ идетъ къ лентамъ на вашемъ новомъ чепцѣ. Мнѣ кажется, продолжала я, развертывая складки, чтобъ заслонить свѣтъ и желая, чтобъ мызникъ ушелъ поскорѣе… но вдругъ новая мысль мелькнула у меня въ головѣ: благоразумно ли и справедливо ли допустить миссъ Мэтти сдѣлать такую значительную покупку, если дѣла банка до такой степени дурны, какъ показывалъ отказъ взять билетъ?

Миссъ Мэтти приняла кроткій и благородный видъ, ей свойственный, и, ласково взявъ меня за руку, сказала:

— На нѣсколько минутъ оставимъ матеріи, душенька. Я не понимаю васъ, сэръ, сказала она, обращаясь къ прикащику, ожидавшему отъ мызника денегъ:- развѣ это билетъ фальшивый?

— О нѣтъ-съ! билетъ настоящій; но видите ли-съ, носятся слухи, что банкъ этотъ скоро рушится. Мистеръ Джонсонъ только исполняетъ свою обязанность, какъ, вѣрно, извѣстно мистеру Добсону.

Но мистеръ Добсонъ не могъ отвѣчать на вопросительный поклонъ улыбкой согласія. Онъ разсѣянно вертѣлъ въ рукахъ билетъ, мрачно смотря на свертокъ, содержащій выбранную шаль.

— Это тяжело для бѣднаго человѣка, который добываетъ каждую копейку въ потѣ лица, сказалъ онъ. — Впрочемъ, чѣмъ тутъ поможешь? Возьмите назадъ вашу шаль; Лидзи обойдется покамѣстъ и плащемъ. А винныя ягоды для ребятишекъ, я имъ обѣщалъ… и возьму ихъ, но табакъ и другія вещи…

— Я дамъ вамъ пять совереновъ за вашъ билетъ, мой милый, сказала миссъ Мэтти. — Я полагаю, что тутъ есть какая-нибудь ошибка; я вѣдь одна изъ акціонеровъ, и навѣрно они увѣдомили бы меня, еслибъ дѣла не были въ порядкѣ.

Прикащикъ прошепталъ черезъ прилавокъ нѣсколько словъ миссъ Мэтти. Она взглянула на него съ недоумѣніемъ.

— Можетъ-быть, сказала она:- но я не имѣю притязанія знать толкъ въ дѣлахъ; я только знаю, что если банкъ обанкрутится и честные люди должны лишиться своихъ денегъ, потому-что принимали наши билеты… Я не ясно выражаю мою мысль, прибавила она, вдругъ примѣтивъ, что пустилась въ длинную рѣчь и что ее слушаютъ четверо:- только я размѣняю на золото этотъ билетъ, если хотите, заключила она, обращаясь къ мызнику:- и вы можете отнести шаль вашей женѣ. Только съ платьемъ мнѣ надо повременить нѣсколько дней, сказала она мнѣ: — тогда, я не сомнѣваюсь, все разъяснится.

— Но если разъяснится въ худую сторону? сказала я.

— Ну, что жь? я только, значитъ, поступила честно, какъ акціонерка, отдавъ деньги этому доброму человѣку. Я совершенно понимаю это въ моихъ мысляхъ; но, вы знаете, я никогда не могу говорить такъ понятно, какъ другіе; вы должны отдать мнѣ вашъ билетъ, мистеръ Добсонъ, если хотите сдѣлать покупки на эти соверены.

Мызникъ посмотрѣлъ на нее съ безмолвной признательностью, не умѣя выразить ее словами, но попятился назадъ, комкая свой билетъ.

— Мнѣ не хочется заставить другаго потерять вмѣсто себя, если надо потерять; только видите: пять фунтовъ — деньги большія для человѣка семейнаго; а какъ вы говорите, можно побиться объ закладъ, что черезъ два-три дня билетъ будетъ приниматься по той же цѣнѣ, какъ золото…

— Не надѣйтесь, мистриссъ, сказалъ прикащикъ.

— Тѣмъ больше причины мнѣ взять его, сказала спокойно миссъ Мэтти.

Она подвинула свои соверены къ мызнику, который нерѣшительно вручилъ еи билетъ.

— Благодарствуйте. Я подожду дня два покупкой шелковой матеріи; можетъ-быть, у васъ будетъ тогда большой выборъ. Душенька, пойдемте наверхъ.

Мы разсматривали модные фасоны съ такимъ мелочнымъ и любопытнымъ участіемъ, какъ-будто бы платье, которое должно было сшиться по нихъ, было куплено. Я не примѣтила, чтобъ маленькое происшествіе въ лавкѣ хоть сколько-нибудь уменьшило любопытство миссъ Мэтти насчетъ того, какъ дѣлаются рукава и юбки. Она нѣсколько разъ выражала мнѣ свое удовольствіе о томъ, что мы такъ свободно и уединенно можемъ разсматривать шляпки и шали; но я все время не была увѣрена, чтобъ наше посѣщеніе было совершенно уединенно, потому-что мнѣ мелькнула фигура, выглядывавшая изъ плащей и мантилій и, торопливо обернувшись, очутилась лицомъ къ лицу съ миссъ Поль, которая, тоже въ утреннемъ костюмѣ (главная черта котораго состояла въ томъ, что она была безъ зубовъ и въ вуалѣ, чтобъ скрыть ихъ недостатокъ), пришла съ тѣмъ же намѣреніемъ, какъ и мы. Но она тихо отправилась домой, потому-что, какъ говорила, страдала сильной головною болью и чувствовала себя не въ-состояніи поддерживать разговоръ.

Возвращаясь назадъ черезъ лавку, мы нашли вѣжливаго мистера Джонсона, ожидавшаго насъ; онъ узналъ о размѣнѣ билета на золото и съ большимъ чувствомъ и съ истинной добротою, но съ маленькимъ недостаткомъ такта, пожелалъ выразить свое участіе къ миссъ Мэтти и разсказать ей настоящее положеніе дѣла. Я могла только надѣяться, что до него дошли преувеличенные слухи, потому-что онъ сказалъ, будто ея акціи стали хуже, чѣмъ ничего, и что банкъ не можетъ заплатить даже шиллинга за фунтъ. Я была рада, что миссъ Мэтти, казалось, несовсѣмъ этому вѣрила; но я не могла сказать, дѣйствительно ли она не вѣрила, или притворялась, съ тѣмъ умѣньемъ владѣть собою, которое было свойственно дамамъ въ положеніи миссъ Мэтти въ Крэнфордѣ, дамамъ, полагавшимъ, что онѣ компрометируютъ свое достоинство малѣйшимъ выраженіемъ удивленія, смущенія или тому подобнаго чувства, въ присутствіи низшаго имъ по званію, или въ публичномъ мѣстѣ. Однако домой шли мы молча. Стыдно сказать, что мнѣ было и непріятно и досадно, зачѣмъ миссъ Мэтти такъ рѣшительно взяла себѣ билетъ. Мнѣ такъ хотѣлось, чтобъ у ней было новое шелковое платье, которое, къ-сожалѣнію, такъ было ей нужно; вообще она была такъ нерѣшительна, что всякій могъ переувѣрить ее во всемъ; но тутъ я чувствовала, что напрасно будетъ покушаться на это и тѣмъ неменѣе была раздосадована.

Какъ бы то ни было, послѣ двѣнадцати мы обѣ признались, что насмотрѣлись до-сыта на моды, что чувствовали нѣкоторую усталость (которая въ дѣйствительности была уныніемъ) и рѣшились не идти туда опять. Но все-таки мы ничего не говорили о билетѣ, какъ вдругъ что-то побудило меня спросить миссъ Мэтти: не-уже-ли она считаетъ обязанностью давать соверены за всѣ билеты городскаго банка, которые ей попадутся? Я хотѣла бы прикусить себѣ языкъ, только-что успѣла это выговорить. Она взглянула на меня нѣсколько-грустно, какъ-будто я бросила новое недоумѣніе въ ея уже измученное сердце и нѣсколько минутъ не говорила ничего. Потомъ сказала: — о моя милая миссъ Мэтти — безъ тѣни упрека въ голосѣ: