Жюль Валлес - Инсургент

Их осудить!! Почему бы их тогда не отхлестать треуголкой Трошю, не проткнуть шпагой Базена?

Но это не все. На этой неделе полиции хватит работы, и прокурору Республики придется только поспевать с обвинительными заключениями.

Они будут судить также клочок бумаги, называемый «Красная афиша» [160] «Красная афиша» — воззвание к парижскому населению, выпущенное 5 января 1871 г. ЦК 20 округов и призывавшее массы к революционному выступлению против изменнического «Правительства национальной обороны». Под этим документом стояло 130 подписей (среди них были подписи многих будущих деятелей Коммуны). . Она была расклеена на стенах в тот момент, когда не хватало хлеба и снаряды сыпались дождем.

Ну и задало оно нам жару, это воззвание... Вайяну, Леверде, Тридону * и мне.

На заседании 5 января Ла-Кордери поручила нам стать выразителями общей мысли.

Было условлено, что к десяти часам утра следующего дня мы приготовим прокламацию, и если собрание одобрит ее, то она удостоится чести быть расклеенной в ту же ночь во всех предместьях Парижа.

Но надо было составить ее.

Надо было выразить волю народа его простым и вместе с тем мощным языком. Народ брал слово перед лицом истории, в разгар самого страшного из ураганов, под огнем неприятеля. Нужно было думать одновременно и о родине и о революции.

И вот четверо литераторов, запершись в маленькой комнатушке на улице Сен-Жак, ломали себе голову над каждой новой строчкой, выходившей из-под их пера, боясь впасть в пошлость или декламацию.

Нам было стыдно перед самими собой, и каждый удар стенных часов мучительно отдавался в нашем мозгу.

Наконец к пяти часам утра наша трудная работа была на три четверти сделана.

Тридон [161] Тридон Гюстав (1841—1871) — французский политический деятель, адвокат и публицист социалистического направления. За участие в борьбе против империи был приговорен к длительному тюремному заключению; эмигрировал в Бельгию. После свержения империи вместе с Бланки основал газету «Отечество в опасности». Был членом Парижской коммуны, ее Исполнительной и Военной комиссий. После подавления Коммуны эмигрировал в Бельгию. — совсем больной, обреченный на смерть пожиравшей его болезнью, — предложил немного вздремнуть, с тем чтобы потом снова взяться за дело.

Мы растянулись с ним вдвоем на импровизированном ложе, но вскоре я оставил его, чтобы предоставить ему больше места. Бедняга: на шее — корпия, на теле — лохмотья... Он закутался в единственное оставшееся нам одеяло; другое взяли товарищи.

Тело его было уже в агонии, но мысль оставалась сильной и ясной.

Когда мы встали, мы услышали непривычную по силе пушечную канонаду. Это началась бомбардировка.

А наш манифест застыл на месте... оцепенел, как и мы.

Трудно передать наше отчаяние: мы боялись оказаться недостойными наших товарищей; а новые ядра свистели нам в уши, как недовольная публика в театре.

Недоставало одной, только одной фразы, но такой, где трепетала бы душа Парижа; Париж тоже должен был сказать свое слово, чтобы занять место в будущем.

Мы поплелись в Ла-Кордери, так и не закончив воззвания и не только не думая об опасности, а скорее даже с тайным желанием быть убитыми в пути.

Но вот при одном особенно сильном залпе Тридон встряхнулся, наморщил брови и, глядя на небо, бросил в морозный воздух одно слово, одну фразу.

Он нашел!..

Прокламация, прочитанная среди торжественного молчания, была покрыта аплодисментами.

«Дорогу народу! Место Коммуне!» — так кончалась она.

Вот эту-то прокламацию они и собираются преследовать судом. А между тем она не являлась призывом к восстанию; это был крик, вырвавшийся из наболевших сердец, и скорее крик отчаяния, чем крик негодования.

Подписавшие ее были арестованы, но толпа, с барабанщиком во главе, открыла им двери мазасской тюрьмы. И вот теперь судебный пристав из Шерш-Миди [162] Пристав из Шерш-Миди — на улице Шерш-Миди находились военный суд и военная тюрьма. вызывает их.

Господа из ратуши хорошо помнят этот плакат, хотя за это время утекло немало и грязи капитуляции, и крови 22 января... [163] 22 января . — В этот день (22 января 1871 г.) в Париже вспыхнуло восстание с целью свержения изменнического «Правительства национальной обороны». Восстание было подавлено войсками, стрелявшими из окон ратуши, перед которой собрались группы революционеров.

Но 22 января тоже предстанет перед судом. Они хотят сделать из него преступный день.

Но кто же был преступником?..

Бедный Сапиа! [164] Сапиа Теодор (1838—1871) — французский социалист, командир 146-го батальона национальной гвардии во время осады Парижа, был тяжело ранен во время восстания 22 января 1871 г. и умер по дороге в госпиталь. Сраженный, он упал с дешевой тросточкой в руках. Он кричал: «Вперед!» — но у него не было ни сабли, ни ружья.

Не стрелял, конечно, и поднятый мертвым девятилетний ребенок; так же, как и старик, чьи мозги брызнули на фонарь: в его кармане нашли молитвенник, а не бомбу.

Сколько невинных убито 22 января!

Те, кто не мог достаточно быстро бежать, прятались за кучами песку или, скорчившись, ложились позади сваленных фонарей в грязи по самые уши.

Время от времени один из этих притаившихся отделялся от кровавой груды и полз на животе в более надежный уголок... Но вдруг останавливался и не двигался уж больше. А на боку у него можно было разглядеть алое пятно, — точно отверстие в бочке с красным вином.

Среди тех, кого приведут завтра жандармы, есть и такие, что явились тогда лишь для того, чтобы поднять раненых или прикрыть своим носовым платком обезображенные лица мертвецов.

Жестокие, бестактные люди, стоящие у власти, не поняли, что им тоже лучше было бы поступить по их примеру и набросить на эти страшные дни покров забвения.

Суд над 31 октября свершился!

Трибунал из солдат оправдал большинство из тех, кто согласно договору, заключенному в ту зловеще закончившуюся ночь, вовсе и не должен был бы подлежать ни аресту, ни преследованию.

Шпага военного суда пригвоздила клятвопреступников из ратуши к позорному столбу истории.

На скамье подсудимых остались только Гупиль [165] Гупиль Эдмон-Альфонс (род. в 1838 г.) — французский публицист, буржуазный радикал; был избран в Коммуну, но 11 апреля вышел из ее состава. , я и еще несколько человек, привлеченных к ответственности за действия, не предусмотренные соглашением.

«Красное воззвание» тоже вышло победителем на судебном разбирательстве.

В Шерш-Миди было два заседания, две группы обвиняемых, два одинаковых оправдательных приговора. Члены правительства обороны должны еще до сих пор краснеть от стыда...