Оскар Уайльд - Портрет Дориана Грея - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Оскар Уайльд - Портрет Дориана Грея - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Портрет Дориана Грея - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Оскар Уайльд
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3.77/5. Голосов: 131
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Оскар Уайльд - Портрет Дориана Грея - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Портрет Дориана Грея - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Оскар Уайльд, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Одно из величайших литературных произведений последних полутора столетий, единственный роман Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» (1890) поднимает весьма деликатные вопросы, неизменно насущные для постижения искусства и этики. История человека, пожелавшего навеки сохранить молодость и заставить собственный портрет стареть вместо себя, при жизни автора вызывала яростные споры, а ныне признана непревзойденным шедевром мировой литературы.

Портрет Дориана Грея - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Портрет Дориана Грея - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Оскар Уайльд

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Yes, he would be good, and the hideous thing that he had hidden away would no longer be a terror to him.	Да, он станет другим человеком, и этот мерзкий портрет, который приходится теперь прятать от всех, не будет больше держать его в страхе.
He felt as if the load had been lifted from him already.	Он чувствовал, что с души наконец свалилась страшная тяжесть.
He went in quietly, locking the door behind him, as was his custom, and dragged the purple hanging from the portrait.	Он вошел, тихо ступая, запер за собой дверь, как всегда, и сорвал с портрета пурпурное покрывало.
A cry of pain and indignation broke from him.	Крик возмущения и боли вырвался у него.
He could see no change, save that in the eyes there was a look of cunning, and in the mouth the curved wrinkle of the hypocrite.	Никакой перемены! Только в выражении глаз было теперь что-то хитрое, да губы кривила лицемерная усмешка.
The thing was still loathsome-more loathsome, if possible, than before-and the scarlet dew that spotted the hand seemed brighter, and more like blood newly spilt.	Человек на портрете был все так же отвратителен, отвратительнее прежнего, и красная влага на его руке казалась еще ярче, еще более была похожа па свежепролитую кровь.
Then he trembled.	Дориан задрожал.
Had it been merely vanity that had made him do his one good deed?	Значит, только пустое тщеславие побудило его совершить единственное в его жизни доброе дело?
Or the desire for a new sensation, as Lord Henry had hinted, with his mocking laugh?	Или жажда новых ощущений, как с ироническим смехом намекнул лорд Генри?
Or that passion to act a part that sometimes makes us do things finer than we are ourselves?	Или стремление порисоваться, которое иногда толкает нас на поступки благороднее пас самих?
Or, perhaps, all these?	Или все это вместе?
And why was the red stain larger than it had been?	А почему кровавое пятно стало больше?
It seemed to have crept like a horrible disease over the wrinkled fingers.	Оно расползлось по морщинистым пальцам, распространялось подобно какой-то страшной болезни...
There was blood on the painted feet, as though the thing had dripped-blood even on the hand that had not held the knife.	Кровь была и на ногах портрета -- не капала ли она с руки? Она была и на другой руке, той, которая не держала ножа, убившего Бэзила.
Confess? Did it mean that he was to confess?	Что же делать? Значит, ему следует сознаться в убийстве? Сознаться?
To give himself up, and be put to death?	Отдаться в руки полиции, пойти на смерть?
He laughed.	Дориан рассмеялся.
He felt that the idea was monstrous.	Какая дикая мысль!
Besides, even if he did confess, who would believe him?	Да если он и сознается, кто ему поверит?
There was no trace of the murdered man anywhere. Everything belonging to him had been destroyed. He himself had burned what had been below-stairs.	Нигде не осталось следов, все вещи убитого уничтожены, -- он, Дориан, собственноручно сжег все, что оставалось внизу, в библиотеке.
The world would simply say that he was mad.	Люди решат, что он сошел с ума.

They would shut him up if he persisted in his story....	И, если он будет упорно обвинять себя, его запрут в сумасшедший дом...
Yet it was his duty to confess, to suffer public shame, and to make public atonement.	Но ведь долг велит сознаться, покаяться перед всеми, поыести публичное наказание, публичный позор.
There was a God who called upon men to tell their sins to earth as well as to heaven.	Есть бог, и он требует, чтобы человек исповедовался в грехах своих перед небом и землей.
Nothing that he could do would cleanse him till he had told his own sin.	И ничто не очистит его, Дориана, пока он не сознается в своем преступлении...
His sin?	Преступлении?
He shrugged his shoulders.	Он пожал плечами.
The death of Basil Hallward seemed very little to him.	Смерть Бэзила Холлуорда утратила в его глазах всякое значение.
He was thinking of Hetty Merton.	Он думал о Гетти Мертон.
For it was an unjust mirror, this mirror of his soul that he was looking at.	Нет, этот портрет, это зеркало его души, лжет!
Vanity?	Самолюбование?
Curiosity?	Любопытство?
Hypocrisy?	Лицемерие?
Had there been nothing more in his renunciation than that?	Неужели ничего, кроме этих чувств, не было в его самоотречении?
There had been something more.	Неправда, было нечто большее!
At least he thought so.	По крайней мере, так ему казалось.
But who could tell?...	Но кто знает?..
No. There had been nothing more.	Нет, ничего другого не было.
Through vanity he had spared her.	Он пощадил Гетти только из тщеславия.
In hypocrisy he had worn the mask of goodness.	В своем лицемерии надел маску добродетели.
For curiosity's sake he had tried the denial of self.	Из любопытства попробовал поступить самоотверженно.
He recognised that now.	Сейчас он это ясно понимал.
But this murder-was it to dog him all his life?	А это убийство? Что же, оно так и будет его преследовать всю жизнь?
Was he always to be burdened by his past?	Неужели прошлое будет вечно тяготеть над ним?
Was he really to confess?	Может, в самом деле сознаться?..
Never.	Нет, ни за что!
There was only one bit of evidence left against him. The picture itself-that was evidence.	Против него есть только однаединственная -- и то слабая -- улика: портрет.
He would destroy it.	Так надо уничтожить его!

Why had he kept it so long?	И зачем было так долго его хранить?
Once it had given him pleasure to watch it changing and growing old. Of late he had felt no such pleasure.	Прежде ему нравилось наблюдать, как портрет вместо него старится и дурнеет, но в последнее время он и этого удовольствия не испытывает.
It had kept him awake at night.	Портрет не дает ему спокойно спать по ночам.
When he had been away, he had been filled with terror lest other eyes should look upon it.	И, уезжая из Лондона, он все время боится, как бы в его отсутствие чужой глаз не подсмотрел его тайну.
It had brought melancholy across his passions. Its mere memory had marred many moments of joy.	Мысль о портрете отравила ему не одну минуту радости, омрачила меланхолией даже его страсти.
It had been like conscience to him.	Портрет этот -- как бы его совесть.
Yes, it had been conscience.	Да, совесть.
He would destroy it.	И надо его уничтожить.
He looked round, and saw the knife that had stabbed Basil Hallward.	Дориан осмотрелся и увидел нож, которым он убил Бэзила Холлуорда.
He had cleaned it many times, till there was no stain left upon it. It was bright, and glistened.	Он не раз чистил этот нож, и на нем не осталось ни пятнышка, он так и сверкал.
As it had killed the painter, so it would kill the painter's work, and all that that meant.	Этот нож убил художника -- так пусть же он сейчас убьет и его творение, и все, что с ним связано.
It would kill the past, and when that was dead he would be free.	Он убьет прошлое, и, когда прошлое умрет, Дориан Грей будет свободен!
It would kill this monstrous soul-life, and, without its hideous warnings, he would be at peace.	Он покончит со сверхъестественной жизнью души в портрете, и когда прекратятся эти зловещие предостережения, он вновь обретет покой.
He seized the thing, and stabbed the picture with it.	Дориан схватил нож и вонзил его в портрет.
There was a cry heard, and a crash.	Раздался громкий крик и стук от падения чего-то тяжелого.
The cry was so horrible in its agony that the frightened servants woke, and crept out of their rooms.	Этот крик смертной муки был так ужасен, что проснувшиеся слуги в испуге выбежали из своих комнат.
Two gentlemen, who were passing in the Square below, stopped, and looked up at the great house.	А два джентльмена, проходившие на площади, остановились и посмотрели на верхние окна большого дома, откуда донесся крик.
They walked on till they met a policeman, and brought him back.	Потом пошли искать полисмена и, встретив его, привели к дому.
The man rang the bell several times, but there was no answer.	Полисмен несколько раз позвонил, но на звонок никто не вышел.
Except for a light in one of the top windows, the house was all dark.	Во всем доме было темно, светилось только одно окно наверху.
After a time, he went away and stood in an adjoining portico and watched.	Подождав немного полисмен отошел от двери и занял наблюдательный пост на соседнем крыльце.