Лао Шэ - Сказители

Теперь Сюлянь нечего было сказать. Она удивлялась, что у людей могут быть такие различные взгляды. Как были отличны друг от друга сестра и Мэн Лян. Спустя некоторое время она сказала:

– Сестра, если Сяо Лю посмеет тебя ударить, скажи мне, я помогу тебе с ним справиться.

Семья Тан совершенно взбесилась. Циньчжу ходила просто черная от негодования. В душе она любила Сяо Лю. Ради денег не так уж плохо было побаловаться с мужчинами. Но дома ей нужен был спутник жизни, который был бы с ней всегда вместе. По крайней мере,- его отличали опрятность и добродушие. Другие же мужчины были толстые и злые, грязные и уродливые, всякие. Лишь бы они готовы были платить, и она проводила с ними часок-другой. Все это время она рассчитывала, что они с Сяо Лю рано или поздно будут жить хорошо. Она относилась к нему по-матерински, любила потешить его, проявить заботу в каких-то мелочах, сделать что-нибудь приятное. Ей доставляло радость, когда он был рядом. Конечно, они и ссорились, но в конце концов Циньчжу всегда уступала и отправляла его спать, приговаривая:

– «Пойдем, лапушка, не сердись, мамочка с тобой поиграет».

Но ее прекрасным планам не суждено было сбыться. Цинь чжу решила устроить грандиозный скандал. Она намеревалась сражаться с Дафэн до конца, ей было уже все равно, будь что будет.

Когда Циньчжу влетела в комнату, вся семья Фанов сидела за обеденным столом. Ее распущенные волосы волнами падали с плеч, мрачное лицо осунулось. Увидев Баоцина, она забыла, что - собралась устроить скандал Дафэн, стала размахивать перед ним кулаками и пронзительно кричать:

– Фан Баоцин, выходи, я хочу с тобой рассчитаться, да, да, вот с тобой!

Баоцин продолжал обедать. Дафэн догадалась, зачем пришла Циньчжу, и вообще не смотрела в ее сторону. Баоцин же решил, что незачем скандалить с Циньчжу. Она женщина, да еще и сварливая. Пусть с женщиной дело имеет женщина. Он посмотрел на жену. Тетушка, естественно, начала реагировать на ситуацию. Она не торопясь встала из-за стола и, переваливаясь с ноги на ногу, направилась к Циньчжу. Усиленно размахивая руками, тетушка как будто хотела дать бой Циньчжу. Глаза у нее округлились и блестели, а по лицу блуждала улыбка, не предвещавшая ничего хорошего.

– Циньчжу, что ты хочешь? – спросила она, остановившись перед кипящей от злости девушкой. Устрашенная ее видом, Циньчжу несколько отступила и прикрыла рукой грудь. Но не успела она и рта раскрыть, а тетушка уже начала. Циньчжу предполагала, что она начнет ругаться грязными словами, и приготовилась было отвечать в том же духе, но тетушка не стала метать громы и молнии и не поперла напролом. – Ты знаешь, Циньчжу, – тетушка говорила ласково, но достаточно твердо. – Если ты думаешь работать и дальше вместе с нами, то будь осторожна. Чего это ты беснуешься, как помешанная? Поговорим по-хорошему. Мы не вынуждаем тебя работать с нами. Можем и без тебя обойтись, но, если желаешь, можем и с тобой. Как думаешь?

Циньчжу вообще-то намеревалась устроить семье Фан скандал и не предполагала, что тетушка начнет говорить про выступления. Ясно, что она не вернет домой Сяо Лю, но остальное оставалось по-старому. К словам тетушки трудно было придраться, но Циньчжу все же нужно было сохранить лицо. И она начала ругаться. Она обругала грязными словами Баоцина, Дафэн и Сяо Лю. Тетушка вполне достойно ответила ей тем же, причем так, что Циньчжу решила повторить все сначала, чтобы одержать верх. Выговорившись, она повернулась и собралась уходить. Перед тем как уйти, она сказала тетушке, что по-прежнему будет работать в труппе, а после представления Сяо Лю может заниматься чем хочет, ее это не касается.

Сюлянь была в смятении. Ей не приходилось слышать так много ужасных слов, какие употребляли Циньчжу и мать во время перепалки. Что же это такое? Она всегда думала, что любовь – это что-то чистое, романтичное. Но Циньчжу и мама так грязно ругались, а папа ни словом не обмолвился. Будто для него все это было чем-то вполне обыденным, и он против этого не возражает.

Она посмотрела на отца, потом на сестру, они выглядели такими несчастными. Они надеялись, что эта женитьба принесет пользу общему делу семейства Фан. Кроме того, Дафэн нужен был муж. Ради этого можно было решиться на все. Вот в чем и состоит житейская мудрость. Сестра не. актриса, она на своем месте, выйдет замуж, и все станет превосходно. Сюлянь казалось, что Дафэн похожа на несчастную собачонку, посаженную на цепь. Можно ее и пинать, и плевать на нее. Но люди все же считают ее порядочной, потому что она вышла замуж по воле родителей. Она нахмурила брови. Какая же уготована судьба ей самой? От одной только мысли ее бросало в дрожь. Она вбежала к себе в комнату и горько заплакала.

Тетушка налила себе полный бокал. Одержана победа, лицо ее раскраснелось, она испытывала удовольствие. Ей давно хотелось хорошенько проучить эту заразу, потаскушку Циньчжу. Теперь, можно сказать, она полностью напила свой гнев, употребив все ругательства и грязные слова, которые знала. Она сидела в кресле и, бормоча себе под нос, смаковала некоторые особенно выразительные словечки. Вот уж отвела душу на этой потаскушке! Если посмеет прийти еще и эта старая тварь из семейства Тан, она получит сполна то же самое!

Баоцин был занят поясками жилья для молодоженов. В разбомбленном Чунцине даже за полуразрушенное строение люди готовы были платить большие деньги. Государственные служащие спали прямо в кабинетах на столах. Легче было подняться в небо, чем найти хоть какое-нибудь пристанище. Баоцин просил, улыбался, бегал повсюду без устали, упрашивал, делал красивые жесты и наконец с трудом отыскал развалюху, которая уже никому не была нужна. Солнце в нее не попадало, в стене были дыры, пропасть мышей, однако все же это было жилье. Баоцин подрядил рабочих заделать дыры; молодожены, согласно новому порядку, расписались и переселились туда. У Дафэн появилось новое местожительство, у Баоцина аккомпаниатор, прибыли от представлений увеличились. Чего же еще ждать?

Итак, у Баоцина появился новый зять. Хоть и взял он верх над семьей Тан, но радости от победы не испытывал. Он бросил милую послушную дочь в объятия Сяо Лю. От одной этой мысли Баоцин сгорал от стыда. Он всегда считал себя в моральном отношении на голову выше семьи Тан. Но теперь он мало отличался от них.

Циньчжу вела себя примерно. Приходила вовремя, а выступив, сразу же уходила. Она больше не скандалила. Потеря Сяо Лю как будто сделала ее более зрелой. Баоцин не раз читал осуждение в ее больших глазах. Казалось, будто она говорит: «Я низкая, я потаскушка. Ты ведь именно так думаешь! Но твое раскрасивое золотко спит с мужчиной, который надоел потаскухе. Ха-ха!» От стыда Баоцин готов был провалиться сквозь землю.