Михаил Старицкий - Недоразумение

— Но я погиб! — возопил наконец Андрей Степанович, успокоившись относительно дамоклового меча; он теперь ясно сознал, что время ушло, что фельетон переписан не будет, а значит, и роман его не появится в свет.

— Что вы? — успокоил его Иван Саввич, добродушно улыбнувшись. — Я сейчас же протелефонирую и лично разъясню это водевильное недоразумение: последствий никаких не будет.

— Да не то… не то! — махнул отчаянно рукой Короп. — Погиб мой роман… погибла моя литературная карьера! Жена же пишет и телеграфирует, что если я сегодня не вышлю конца, то редактор не примет… Я вот и сел было переписывать… а вы вдруг… Теперь уже я не успею… Половина десятого… в половине двенадцатого рукопись должна быть сдана!

— Скажите пожалуйста… какая неприятность! — отозвался тронутый полисмен.

— Да, не по вине кара, — заметил и адъютант. — А помочь этому нельзя ли?

— Нет, нет, ничто не поможет, — простонал Короп, — нужно к сроку послать… без разговоров… Разве вот что, — встрепенулся он, — если б вы помогли переписать… втроем, быть может, успели бы, — ухватился Короп за эту мысль, как утопающий хватается за соломинку.

— А что ж? Это идея! — засмеялся пан Иван. — Наши служебные обязанности окончились; мы теперь гости у нашего доброго знакомого, так почему не помочь ему в том, в чем мы, хотя и невольно, а повредили?

— Совершенно правильно, — согласился пан Николай, — только я, как гость, попрошу разрешения у хозяина снять сюртук… свободнее будет, да здесь и тепловатенько.

— Сделайте одолжение, господа, — оживился радостно Андрей Степанович, — пожалуйста, пане Иван, и вы, пане Николо, без церемонии… разоблачайтесь, дам нет, и я халат скину…

Через минуту все уселись за открытый ломберный стол и дружно принялись за работу; среди молчания раздавался только торопливый скрип перьев да вырывались изредка отрывочные фразы: "Не разберу!" — "Куда это выноска?" — "Как это слово?!"

Андрей Степанович метался во все стороны и писал, писал…

Как бы то ни было, а фельетон был окончен к половине двенадцатого и отправлен вестовым на вокзал с особой запиской.

— Спасибо вам, — обнял своих гостей Андрей Степанович, — выручили, воскресили! Только я вас так не отпущу… Сегодня ведь кутья… прощальная, святая вечеря, так нас старуха накормит, угощу такой настоялкой и такой наливочкой, каких вы, господа, и не пробовали!

— Что же, по трудам и довлеет, — потер руки пан Иван.

— Основательно, — крякнул и пан Николай.

Призвана была к исполнению своих обязанностей кухарка; на столе появились и пироги, и борщ с карасями, и грибные котлеты, чиненный кашею короп, и кутья, и узвар…

Все набросились с одобрением на плоды Матрениных рук; но особенно пришли все в восторг от настоялки и наливки… Оживились речи, посыпались шутки, остроты, раздался смех… С каждым новым стаканом наливки неслись и новые пожелания; а к концу сулеи все перешли уже с Коропом на ты…

— Ты вот пойми их, — держался за ворот рубахи Коропа полисмен, указывая глазами на пана Ивана, — они не спят… бдят… а ты, обыватель, дрыхнешь спокойно… стало быть… для твоего бла-го-по-лу-чия…

— Бла-го-де-те-ли! — ухмылялся растроганный до слез Короп и лез целоваться…

Вещественное доказательство (лат.).