Генри Грин - Возвращение «Back»

Чарли был сыт по горло.

— Что дают за двубрачие? Даже если второй муж мертв?

— Двубрачие? Ты спятил, старина? Держись от этого подальше.

— За двоемужие, — Чарли залпом опустошил стакан. Мидлвич с отвращением покосился на него.

— Не завирайся, старина. Мы знакомы с этой девочкой с тех пор, как я вернулся.

— Старик Грант вас свел?

— Джеральд Грант? Он тут причем? Или они знают друг друга? А, впрочем, какое мне дело!

— Это двоемужие, — повторил Чарли.

— Слушай, Саммерс, не доводи себя до беды, или это плохо кончится. И еще — не смей так говорить о ней. А если на то пошло, то смотри в глаза тому, с кем говоришь о даме. И плевать я хотел, на что они способны! Мне можешь не рассказывать: знаю не понаслышке, — Мидлвич смотрел на него, как солдат на «Салли» [20] Так Союзные войска прозвали бесславный японский бомбардировщик К-21 времен Второй мировой войны. .

Чарли поднял на него глаза. И Мидлвич отвернулся, не выдержал его взгляд.

— Понял, — сказал он и, помолчав, воскликнул: — Вот оно как!

— Вот оно как! — горько усмехнулся Чарли, осушив свой стакан.

— Но нет, постой. — Мидлвичу показалось, он что-то начинает понимать. — Она настоящая, понимаешь, бесхитростная. Жизнью клянусь. Нэнси Витмор. Да бог с тобой!

— Ты знал про ее сына?

— Ну, миленький, ты глубоко заблуждаешься, поверь мне. От этого у женщин бывает такая темная полоска на животе. А у нее нет. А нет — и суда нет.

— А ты откуда знаешь? — поймал его Чарли, и Мидлвич нервно сглотнул слюну.

— Как откуда, мы плавать ходили, — солгал он. — Еще летом. А что? Пригласил девочку в Маргейт.

— В компании с минами?

— Нет, кажется, в Palais de Swim, не помню. Знаешь, только не обижайся, и можешь думать обо мне, что угодно. Но, ради бога, давай сменим тему. Она мой дружок, понимаешь? Знаю, звучит странно. Но ты сам порой не совсем верно все понимаешь, честное слово. Но поверь, этот парень, — он ударил себя в грудь, — тут ни при чем.

— А тогда, пускай, она попросит у меня прощения и напишет письмо.

— Ладно, старина, пошутили — и довольно. Ты сейчас договоришься. Так, что там у нас на десерт? Роза! — Артур нетерпеливо окликнул официантку. — Роза!

— Виноват, — сказал Чарли. — Кажется, я слегка не в духе.

— Оно и видно, дружище.

— Ее звали Роза. Все из-за того, что ее звали Роза.

— Довольно, Саммерс. Как прикажешь их называть? И эту официантку? И Нэнс Витмор? Знаешь, старина. Посиди пока, остынь немного. А я мигом. Там Эрни Мэндрю, я только на пару слов к нему и назад. А по пути попрошу у Розы, пусть принесет чего-нибудь. Или еще по маленькой?

— Послушай, милашка, — Мидлвич поймал официантку. — Мне надо идти. А ты позаботься о моем друге, хорошо? Он немного того, но это война, понимаешь, такое дело. Вернулся из плена вскоре после меня. Налей ему еще стаканчик, сделай милость, пусть пропустит. А я загляну завтра. Кстати, он немного сдвинулся на какой-то Розе. Странное совпадение, ты не находишь? — захохотал он и вышел.

Час и три виски спустя, Чарли оплатил по счету. И даже не заметил, как к нему за стол подсадили человека.

Мидлвич был зол на Чарли весь оставшийся день, но потом, когда пришел домой и принял душ, вся эта история представилась ему уже в более розовом свете. Парень хлебнул горя в плену. Но девушкам нравятся такие — как они с Чарли. Стоит перемолвиться с ней словечком, если она еще дома. И он постучал.

Она открыла не сразу. А сначала осторожно спросила, кто там.

— Всего лишь Арт.

— Ой, Арт! — впуская его. — Тут ко мне повадились ходить какие-то странные клиенты. Честно, живу, как в осаде, — рассмеялась она.

— Клиенты? — садясь в лучшее кресло. — Но Нэнс, осторожнее на поворотах, так тебя неправильно поймут.

— Во-первых, ты, кажется, уже неправильно понял. Ты не представляешь, чего я тут только не наслушалась за последнее время. А тебя уже несколько месяцев не видно. Где пропадаешь?

— Повсюду — ношусь, как заводной. И кстати встретил на днях кого-то, кто тебя знает.

— Продолжай, продолжай! И какого цвета у нее волосы? Случайно, не рыжие?

— Ты чего? Это парень, с которым нам ставили протезы. Он вернулся из плена сразу после меня. Некий Чарли Саммерс.

— И ты туда же?

— Слушай, Нэнс, мы с тобой давно друг друга знаем. Вообще-то, это не мое дело и я знать не знаю, что там у вас вышло. Согласен, Чарли Саммерс немного не от мира сего. Но, пойми, он совершенно безвредный. И знаешь, он побывал в таких переделках, столько горя хватил, не представляешь. Я и сам навидался в этих лагерях для военнопленных. Попробуй только чихнуть на портрет герра Гитлера — будешь сидеть в одиночном карцере. Статья о подстрекательстве против великого вермахта. Такие дела. И он провел в этом дерьме несколько лет своей жизни, Нэнс. Il lʼa eu, как говорят французы. Хлебнул лиха. Я все понимаю, может быть, он обидел тебя, не знаю. Но если это правда, то я бы не стал принимать его всерьез.

— Это все?

— Я что-то не так сказал?

— Значит, это ты прислал ко мне того психа?

— Я? Ты в своем уме?!

— Ладно, Арт. Но ты свидетель: с тех пор как я потеряла Фила и отправила мать в эвакуацию подальше от этих чертовых бомб, я живу очень тихо и совсем одна. И справляюсь. Мне никто не нужен, понимаешь. И вот, кто-то ни с того ни с сего дает этому пациенту психлечебницы мой адрес. И теперь я даже боюсь открыть дверь. Мне страшно. Сначала он падает в обморок, а потом… Впрочем, ты же сам говоришь, он ненормальный.

— Я тут ни при чем. И вообще, все это не моего ума дело, и ты не обязана меня слушать, и я уважаю твое право, но только там и в самом деле пришлось несладко, вот и все. Сделай милость, черкни ему пару строк.

— Господи, который час? Мне пора, или я опоздаю.

На следующий день она отправила Чарли записку, в которой выражала надежду, что между ними больше нет никаких недоразумений.

У нее и в самом деле было доброе сердце.

Мисс Нэнси Витмор все-таки написала письмо. Она узнала у Мидлвича адрес и отправила его Чарли на работу. В тот же самый день на имя Чарли пришло приглашение от Филипса, который в память о былых временах простил все обиды и звал его к себе в деревню на августовские выходные. В письме стояла приписка, что Чарли может прихватить с собой какую-нибудь знакомую, если это, конечно, не мисс Витмор.

Корреспонденция Филипса была помечена «личное», и Дот ее не тронула. Но на конверте Нэнс специального клейма не было, и она с чистой совестью его распечатала. Прочитав, она поняла, что автора связывают с Чарли самые серьезные отношения. И ждала его прихода, сгорая от нетерпения и любопытства.

Чарли, придя на работу, первым делом вымыл руки и только затем приступил к почте. Дот притворялась, что работает и исподтишка подглядывала за его реакцией. Однако он поверг ее в недоумение. Прочитав письмо Нэнс, он разразился странным, сумасшедшим смехом. Как он и ожидал, оно было написано рукой Розы, которая просто-напросто изменила свой почерк.