Кан Кикути - Портрет дамы с жемчугами

«Мы поедем вечером на концерт! Приготовься!» – вот что привыкла слышать от него Сидзуко. И скажи он ей правду, Сидзуко сочла бы его поступок жестоким.

Синъитиро то останавливался с задумчивым видом на веранде, то, словно вспомнив что-то, поднимался на второй этан;. За обедом нервничал. Наконец он решился объявить жене о своем намерении и спустился вниз, где жена сидела за шитьем. Но стоило ему увидеть счастливую улыбку, озарившую ее лицо при его появлении, как решимость покинула Синъитиро и слова, которые он готовился произнести с беспечным видом, замерли на губах.

– Ах, что это у вас сегодня такой растерянный вид? Этот вопрос задел Синъитиро за живое, но тут его

вдруг осенило.

– Да, чуть было не забыл… Сегодня распорядитель нашей фирмы уезжает в Америку, и я должен его проводить.

Распорядитель действительно уезжал за границу, и Синъитиро вспомнил об этом в последний момент.

– С каким поездом? Вы успеете? – забеспокоилась Сидзуко.

– Может быть, еще успею. Кажется, он отходит от Симбаси ровно в два. – Синъитиро взглянул на часы. Было начало второго.

– В таком случае собирайтесь скорее! – сказала Сидзуко, быстро отодвинув шитье и встав с места.

Чтобы не обидеть жену, Синъитиро впервые солгал ей.

Концерт давали молодые пианисты, брат и сестра. Когда Синъитиро подъехал к подъезду помещения, где должен был состояться концерт, в небольшом зале собралось человек триста. Билеты по семи иен были по карману лишь избранным.

Чинными рядами сидели нарядные дамы и барышни. Среди них черными пятнами выделялись молодые люди в элегантных смокингах, с нотами в руках, любители музыки. Оглядев публику, Синъитиро почувствовал, себя здесь чужим и одиноким.

Только он занял свое место, как на сцену, встреченная бурей аплодисментов, вышла пианистка. Ответив на аплодисменты приветливой улыбкой и подобрав свое зеленоватого цвета платье, она села за рояль и начала играть. Она играла балладу Бородина. Ее прозрачные, как воск, пальчики с изумительной легкостью бегали по клавишам. Прислушиваясь к наивной и свежей мелодии, Синъитиро не сводил глаз с передних рядов, ища взглядом среди множества молодых женщин ту, которая его сейчас интересовала. Но отыскать Рурико было нелегко – Синъитиро видел ее всего два раза.

Когда пианистка кончила играть, ее буквально засыпали цветами. Она по-детски радовалась красивым букетам и складывала их на рояль, где вскоре не осталось свободного места. Тогда распорядитель стал поспешно снимать их с рояля и класть на пол. Милая наивность девушки вызвала в публике взрыв веселого смеха. Поддавшись общему веселью, Синъитиро тоже рассмеялся. И в этот миг кто-то коснулся его плеча. Синъитиро удивленно оглянулся. Перед ним, улыбаясь, стояла очаровательная госпожа Рурико.

– Как хорошо, что вы пришли! Я давно уже ищу вас!

Именно с этими словами должен был Синъитиро обратиться к Рурико, но тем не менее произнесла их Рурико и заняла место рядом.

– Долго же вас не было! – продолжала Рурико. – Я думала, вы совсем не придете! – Она мило болтала, не давая Синъитиро вымолвить и слова, с такой непринужденностью, словно они были старинными друзьями.

– Простите за беспокойство, которое я причинил вам недавно, – воспользовавшись паузой, робко произнес Синъитиро.

– Нет, это я должна просить у вас прощения!

Ее лицо было спокойно, как зеркальная поверхность горного озера.

В это время на сцену вышел пианист. Но Рурико не собиралась вставать.

– Пожалуй, посижу с вами еще немного… – сказала она шепотом.

В этот момент в зал полились звуки прелюдии Шопена. В зале воцарилась тишина. Пианиста слушали, затаив дыхание. Рурико, одетая в сиреневое шелковое кимоно с зеленым узором, близко наклонилась к Синъитиро, и он ощущал тяжесть и теплоту ее гибкого тела. Синъитиро даже казалось, что он слышит, как пульсирует кровь в ее жилах, и весь напрягся.

– Он играет прелюд «Капли дождя», – как бы обращаясь к самой себе, шепотом произнесла Рурико, и ее тонкие белые пальцы, словно ударяя по клавишам, забегали по колену в том месте, где на кимоно был узор, изображавший летающих мотыльков. Ее прекрасное лицо выражало искреннее восхищение, которое могут испытывать только настоящие ценители музыки. Такая внутренняя духовная красота присуща лишь высокоразвитым и интеллектуально одаренным натурам. И Синъитиро украдкой бросал восторженные взгляды на ее строгий профиль, на мраморную шею.

Как только пианист кончил играть, Рурико первая громко зааплодировала и взглянула на Синъитиро.

– У сестры техника лучше, – сказала она, – но брат, по-моему, и смелее и талантливее.

– Вполне с вами согласен, – ответил Синъитиро.

– Вы любите слушать музыку? Впрочем, – со смехом сказала госпожа Рурико, – для этого вы и приехали сюда! – Рурико держалась очень свободно, хотя видела Синъитиро только во второй раз.

– Да, я люблю музыку. Во время учебы в котогакко я был членом музыкального кружка.

– Вы играете на рояле?

– Нетрудные баллады и марши могу разбирать по нотам. – Синъитиро рассмеялся.

– А у вас есть рояль?

– К сожалению, нот.

– Заходите тогда ко мне поиграть! У меня вас никто не смутит.

Фамильярность Рурико становилась неприятной.

На сцену снова вышла пианистка.

– Она будет играть очень трудную вещь – «Исламею» Балакирева.

С этими словами Рурико встала.

– Простите, мне надо идти. Все уже ищут меня. Не хотите ли после концерта спуститься вниз и выпить со мною чаю? Обещайте же мне, что придете!

– С большим удовольствием! – ответил Синъитиро, хотя воспринял слова Рурико как приказ.

– В таком случае до скорой встречи. – И она слегка поклонилась.

В зале воцарилась тишина, но Рурико без стеснения направилась по узкому проходу к своему месту, которое находилось в нескольких рядах от Синъитиро. Синъитиро проводил ее восторженным взглядом. Когда Рурико заняла свое место, все сидевшие неподалеку от нее женщины и мужчины приветствовали ее почтительными поклонами, как настоящую королеву.

И Синъитиро, глядя на нее, почувствовал неизъяснимое волнение.

Синъитиро весь был во власти чарующей музыки и пленительной госпожи Рурико. Он пришел в себя, лишь когда кончился концерт и публика шумно зааплодировала. Он обещал госпоже Рурико встретиться с ней после концерта, однако разыскивать ее не осмеливался. И тем не менее у него не хватило сил сразу уехать – так сильно он был увлечен ее красотой. Он стал медленно спускаться вниз, потом в ожидании остановился. Мимо него одна за другой проходили элегантно одетые женщины, однако Рурико среди них не было. Вскоре публика почти вся разошлась. Очередь возле гардероба заметно поредела. Синъитиро решил, что Рурико просто из вежливости предложила ему выпить с ней чаю, поставив его в глупое положение. «Она наверняка вышла с другого подъезда, чтобы избежать толкотни, и теперь давно уже дома, а я принял ее слова всерьез и дожидался на лестнице», – думал он.