Наталия Осс - Антиглянец

– Ур-рраа… – мурлыкнула я.

– Только тс-сс… молчи. Аленка, я завтра возвращаюсь, днем пресс-конференция, вечером мы встречаемся.

– Завтра?! – Боже мой, завтра! Я села на кровати и открыла, наконец, глаза.

– Привезти тебе обезьяну?

– Обезьян не люблю. Хочу слона!

– Слона тяжеловато. Леопарда бы, он тебе подходит. Аленка, слышишь, я соскучился…

– Да, и я…

– Клади первая.

– Пока… – Я поцеловала трубку.

Работать я не могла. Меня трясло. Каждый час набирала собственный номер, чтобы проверить – работает или нет. Все работало. Курила. Снова набирала. Он не звонил. Новость выкатилась в 15.03.

«Интер-Инвест» завоевал лидирующие позиции на рынке драгметаллов. Крупнейший контракт между российской компанией «ЗолотоПлюс» и южноафриканской GoldenPlaces подписан вчера в Йоханнесбурге».

Значит, пресс-конференция закончилась. Что у меня с лицом? Ужасно сегодня выгляжу… Залезла в шкаф с косметикой, перебирала пузырьки и тюбики, выронила коробку с помадами на пол.

– Я соберу! – редактор отдела красоты Аллочка присела рядом со мной.

– Не надо, я сама! – У меня сеанс трудотерапии, так лечат умалишенных и влюбленных.

Телефон! Я прыгнула на него, впилась красными когтями, как кошка впивается в бумажный бантик, который все время пытается ускользнуть.

На этот раз ты попался!

– Алена, это я! Уже еду в твою сторону…

– Как? Куда?!

– В редакцию. А что, ты не готова?

В редакцию… Только не это! Аня здесь, Марина… Я знала, что мне надо держать свое сокровище подальше от хищных бабских когтей.

– Давай на полпути встретимся.

– Как скажешь, – кажется, он удивился. – Сейчас, подожди… – я слышала голоса в трубке. – Вот тут, говорят, ресторан на проспекте Мира ближайший к тебе. «Таки… Маки», в общем, японская кухня. Я не был, но, говорят, ничего. Буду там через сорок минут.

Японских ресторанов было два. Возле первого были припаркованы «Мазды» и «Опели», возле второго стояли «Порш», новый BMW X5 и пара «Лексусов». Хороший город Москва – сразу ясно, куда идти. В Европе читаешь цены в уличном меню, здесь – просто смотришь на парковку.

Ряженый самурай открыл передо мной огромные черные двери.

Спина, плечи, вытянуть шею, голову держать прямо – я волновалась больше, чем на Каннской лестнице.

Он сидел за деревянной ширмой, в самом дальнем углу.

– Алена… – Господи, какой загорелый! Он встал, взмахнул крыльями пиджака, я покачнулась и прижалась щекой к белому полотну рубашки.

– Как я соскучился… – шепнул он, как всегда, доверяя свои тайны моим волосам, но не уху.

Мы медленно разлепились.

– Я тут кое-что заказал уже, но, может быть, ты чего-то другого хочешь?

Чего еще мне хотеть? Он говорил, смеялся, рассказывал про схему, которую они придумали с Волковым, чтобы обойти канадцев, наливал мне чай, вылавливал из деревянной ладьи островочки суши.

– Я в следующий раз тебя с собой возьму. Тебе обязательно надо в Африку. Знаешь, там пингвины…

Есть не хотелось, я слушала и смотрела на него. На то, как он ест, как говорит, как ходит его кадык, натягивая загорелую кожу шеи, на длинные пальцы, умело дирижировавшие палочками. Что мне еще надо? Только понять – это надолго? Или навсегда? Но спрашивать об этом нельзя, нельзя. У меня был еще один вопрос – про Настю. Но я не могла, не смела его задавать. Какая разница, в конце концов, если он здесь и сейчас…

Я подняла голову. Над столом навис официант.

– Извините, я не хотел мешать, но тут вот… – он протянул мне газету. – Это вы?

– Что такое?! – спросили мы с Сашей в один голос и одновременно схватились за бумажный край. Он перетянул. Начал читать. Посерел. Господи, да что там?! Он поднял глаза на меня. Я хорошо знала этот взгляд. Стальное дуло уперлось мне в лоб.

– Это что, Алена? – Газета упала на стол и накрыла нашу лодку.

Я взялась за листок.

Газета называлась «СС». Большая, просто огромная фотография на первой полосе. Я и Голливудский гость. Я стояла вполоборота к объективу, и было видно, что рука Америки лежит на моей заднице. Ведерникова была отрезана, остался только край платья. Заголовок «Голливуд в гламуре». Подпись: «Алена Борисова, главный редактор журнала Gloss, неоднократно была замечена в обществе знаменитого киноактера во время его визита в Москву. После банкета по случаю открытия ММКФ, девушка отправилась в гостиницу „Арарат Парк Хаятт“, чтобы взять у звезды интервью. В роскошном президентском номере…» Многоточие. Проклятые бл…дские журналисты.

– Можно ваш автограф? Для ресторана… – Я подняла голову. Проклятый официант все еще стоял здесь.

– Уйди! – Канторович смахнул его в сторону.

– Саша… это… – Я запнулась, я позорно краснела. Это было смертельно. Он молчал. Целился мне в голову. – Послушай, это не то, что ты подумал…

– Да?! – бабахнуло прямо над ухом. – А что я подумал?!

– Это неправда! Я не была там. Честно.

– Серьезно? Придумали все коллеги твои, проклятые бл…дские журналюги?

– Да… Ты же сам знаешь, как элементарно… это делается.

– Да, элементарно, и фотографию смонтировать, и пририсовать руку этого мудака к твоей… Ладно, давай остановимся на этом, – он уже искал глазами официанта.

Все, убита. Фотография, проклятая фотография! Так, секундочку… А не он ли любит сниматься в обнимку с Ведерниковой?

– Послушай! – Я схватила его за руку, когда он уже замахнулся на официанта. – Ты помнишь, ты говорил, что не надо верить прессе? Что это для тиражей истории придумываются… Я тебе поверила, помнишь? Хотя ты до сих пор ничего не объяснил мне про Ведерникову. Почему ты жил с ней… ну тогда, в Каннах. Я спросила, а ты промолчал. Точно такая же ситуация, но мне ты почему-то не веришь!

Пауза.

– И ты думаешь, что сейчас лучший момент предъявлять мне претензии?

Он говорил тем же тоном. Никто не заметил бы перемены, кроме меня. Но я знала, что победила!

– Значит, точно не виновата… – Он прищурился, обыскивая мое лицо, проверяя, ища тень моего преступления. Но ее уже там не было. Усмехнулся. Уф-ф, все, слава богу!

– Набрехали, значит, твои коллеги. Под-донки! – сказал он и воткнул с размаху палку в утлую лодчонку. Она пошатнулась, но устояла.

Я рассмеялась. Нас было уже не остановить, мы хохотали вместе, над дурацкой зеркальной композицией, над официантом, над собой, требовали счет, грозили подать в суд, если его не принесут немедленно, прямо сейчас! Я тихонько сложила газету и пристроила ее между стульями.

Когда мы вышли на гудящий и обветренный проспект, было уже темно.

– Слушай, я хотел на дачу. Но… не доедем… Давай сейчас на набережную ко мне…

Мы целовались на заднем сиденье. Его водитель не обернулся ни разу. Я тоже. Я знала, что моя машина едет за нами.