Наталия Осс - Антиглянец

– Девочки, о чем вы там шепчетесь? Смотри, Сашка, нас с тобой обсуждают, – Васильев схватил Настю за шею, она закинула голову, расхохоталась, потерлась о его руку, кошка…

– Мальчики, почему именно вас? У нас могут быть свои секреты. – Настя потянула меня в сторону. – Слушай, а что у тебя с Васильевым было? Он классный, правда? Я с ним давно дружу, папа мой его хорошо знает… Как он тебе? – шептала Настя.

Я вдруг поняла, что Ведерникова получает от этого удовольствие, она так играет. И всегда будет играть. Будет втягивать в дружбу, опутывать общими секретами, постыдными подробностями, чтобы потом их использовать. Она, как ребенок, которого недокормили любовью, готова брать везде, все, у всех. Чужое – это то, что ей недодали. Она будет играть – в подруг, в сестер, в девушек, которые припадают к одному источнику… Тьфу!

Если я включусь в это, то проиграю. Я никогда не узнаю, было ли у него с ней… Ну, хотя бы раз?.. Может, и было. Я не спрашивала у Сашки, как оказался тогда его свитер на волковской вилле на Cap d’Antibes, если у него есть собственный дом на Cap Ferrat?

Да какая разница? Все равно это ничего не меняет. Я не буду устраивать ей сцен, никогда. Не стану ничего выяснять и ругаться с ней не буду. Я буду подругой. За Настей числился должок, американская история. Понадобится – я использую этот ресурс, и она как миленькая оплатит счет.

– Васильев отличный мужик. И профессионал в медиа… Ты держись за него, он дядька толковый, – сказала я Насте. Ей теперь нужен новый Волков. Аркадий, насколько я знала, Ведерникову отставил, помирился с Аней. Сообразил, видимо, что если одновременно раздразнить жену, партнера и российскую власть, то можно запросто вылететь из всех списков разом.

Стайка девушек из Gloss клекотала неподалеку от нас. Я подмигнула Вере, нашему новому директору по маркетингу. Вера помахала мне рукой. Островская выдала порцию любезнейшей улыбки. Я ее не уволила. Пока. Никаких эмоций, только бизнес. Сейчас мне невыгодно, чтобы изгнанная Островская разносила по рынку интимные подробности о том, как делается журнал. Вот когда я вычищу из родного глянца все отходы, оставленные Затуловской и Волковой, когда мой конвейер заработает цивилизованно, тогда я смогу Лию убрать. Она будет уволена из престижного журнала.

– Вот они где! – Мила и Вероника шли к нам. Суета, жаркая женская суета, птичий клекот. Платья, сумки, цены, кольца, мужчины, девочки, вы слышали, что вчера… А он, а она?

– Ника, это у тебя Аленушка платье купила? Chloé, последняя коллекция? А ко мне вы, Аленушка, даже не заходите, один раз всего были!

– Почему, Мила? Вот, – я повертела туфлем, демонстрируя логотип Marc Jacobs. – А платье – это не здесь, это я во Франции купила.

– Вы с Сашей отдыхали? А почему к нам не заехали? Я сколько раз вас приглашала…

– Мил, а у тебя еще есть такие туфли? – спросила Настя.

– Да у меня все есть! Девочки, сейчас сейл сумасшедший, приезжайте. Аленушка, у вас тоже теперь бюджет есть, – Мила сделала смысловую паузу. – Надо активнее крутить. Чем больше они тратят, тем больше ценят.

– Вот именно! Я Алене всегда говорила… – начала Настя.

Хаос, броуновское движение… Женские дружба и вражда похожи на случайное сцепление молекул – слипаются, образуя причудливые соединения, совершают совместные действия, потом разлетаются, чтобы соединиться в новых произвольных композициях.

Самсонова отвела меня в сторону.

– Ну что, крестница, все в порядке у тебя?

– Вроде.

– Правильно, ничего не говори. Сашка – неплохой вариант. Тоже, конечно, тот еще, но, думаю, он уже успокоился. Ты только осторожнее, не растворяйся, сохраняй независимость. И не ревнуй, не следи, зачем тебе подробности? На баб не реагируй и отодвигай всех потихоньку. Вот чего ты с Ведерниковой ходишь? Ты ее подальше от себя, подальше…

– Да я понимаю, она сама лезет. – Я искала глазами Сашу. Куда он делся?

– Что значит сама? Ты управляй ситуацией осторожненько. Приезжай ко мне в гости в субботу, поговорим. С Сашкой приезжайте.

С Сашкой приезжайте… Да никогда! Никого не буду подпускать близко. Никаких Мил, Насть и даже Вероник. Ни одной бабы. Во всяком случае, пока мы не перешли от стадии обещаний к… Да и потом не стоит подпускать.

Саша стоял у дверей в зал, тяготясь уже обществом Васильева, сделал мне знак – сюда. Как хорошо, что в этом хаосе была единственная точка опоры, до которой мне теперь нужно доплыть, через толпу, через огоньки телекамер, через чьи-то пиджаки, сумки, туфли, взгляды, не споткнувшись, осторожно перепрыгивая через тонкие проволочки сплетен, не зацепившись каблуком за арматуру ненависти, скрепляющую все это светское общество…

Кто это там? Гейдельман. И Краснова с ним. Краснова хохотала, хватала Сашу за плечо. Так, разберемся…

– О, вот она! – Паша обнял меня, чмокнул в щеку. Я доплыла до Канторовича, ухватилась за борт. Он тут же выкинул мне канат, спасательный круг, сжал запястье.

– Алена, привет! Поздравляю с премьерой! – Краснова потянулась ко мне, мы тронули поцелуями воздух, смешали духи…

– А вы в курсе, что это я их познакомил? Я так всем и говорю! Ты, Саня, мне должен денег занести!

Саша посмотрел на меня, усмехнулся. Я не отвела глаз, но почувствовала, что к щекам приливает.

– У меня теперь Алена за финансы отвечает, так что все вопросы к ней.

– Спрыгиваешь с темы? Вот они, аллигаторы жадные… Девок под долги подставляют! – Гейдельман оскалился, заржал.

– Правда? А меня когда познакомишь? – Краснова прильнула к Паше. – Ты же давно обещал.

– Ты книжку пиши антиглянцевую, Ленка, с книжкой мы тебя всучим любителю русской лит-ры. С довеском пойдешь, писательница, как дополнительный бонус. А чего, это новый тренд… Ну чего, где кино-то, я не понял?! Кино про меня будет, вы курсе все? – поднял голос Гейдельман.

– Нам пора, – сказал Саша и повел меня прочь.

– Раньше все только телевизор хотели трахать, а теперь домашнюю библиотеку, – услышала я позади голос Гейдельмана.

– Телевизор по-любому трахать лучше, чем книжку или глянцевый журнал, согласись! – заржал Васильев.

– Ну если трахать, то лучше, – ответил Гейдельман.

Мы входили в зал.

– Васильев твой… козел. Дал бы ему в морду, но не могу. У меня медиа-актив, без министерства никуда… – Он дернул меня за руку, которая уже стала уставать. Какая у него хватка, не вырвешься теперь…

– Слушай, ты иногда можешь отпускать?.. А то мне больно, когда ты так крепко держишь.

– Вот так, да? Ты недовольна теперь? – Прядь упала на лоб, закалывать ее, что ли? Он выпустил меня, откинул волосы и пошел вперед.

– Подожди, ты куда? – Я устремилась следом. Догнала, уцепилась за его пиджак. – Ну не сердись.

Мишка стоял в проходе. Ирки не было. Канторович протянул Мишке ладонь: