Эн­ни Прул - Корабельные новости

А Пат­рик, раз­брыз­ги­вая мас­ло, ска­зал: «Да по­шло оно все!» На­ре­зал лом­тя­ми пур­пур­ный по­ми­дор. И сме­нил те­му раз­го­во­ра, на­чав опи­сы­вать мес­та, в ко­то­рых по­бы­вал: Стра­бэйн, Юж­ный Эм­бой, Кларк Форк. В Кларк Фор­ке он иг­рал в биль­ярд с че­ло­ве­ком с ис­крив­лен­ной но­со­вой пе­ре­го­род­кой. В ва­реж­ках из шку­ры кен­гу­ру. Ку­ойл си­дел в крес­ле и слу­шал, при­кры­вая под­бо­ро­док ру­кой. На его кос­тю­ме для со­бе­се­до­ва­ния бы­ло олив­ко­вое мас­ло, а на гал­сту­ке с узо­ром «ада­мант» — се­меч­ко от по­ми­до­ра.

Ку­ойл и Парт­ридж по­зна­ко­ми­лись в пра­чеч­ной в Мо­кин­бер­де, в Нью-Йор­ке. Ку­ойл сгор­бил­ся над га­зе­той и об­во­дил в ней объ­яв­ле­ния с пред­ло­же­ния­ми о ра­бо­те, по­ка его «бо­га­тыр­ские» ру­баш­ки вра­ща­лись в ба­ра­ба­не ма­ши­ны. Парт­ридж за­ме­тил, что ры­нок тру­да был ску­ден. Ку­ойл с ним со­гла­сил­ся. Парт­ридж вы­ска­зал свое мне­ние о за­су­хе. Ку­ойл кив­нул. Парт­ридж пе­ре­вел раз­го­вор на за­кры­тие фаб­ри­ки по про­из­вод­ст­ву ква­ше­ной ка­пус­ты. Ку­ойл вы­та­щил ру­баш­ки из су­шил­ки. Они вы­па­ли на пол вме­сте с до­ж­дем из го­ря­чих мо­нет и ша­ри­ко­вых ру­чек. На ру­баш­ках ос­та­лись длин­ные чер­ниль­ные пят­на.

— Ис­пор­ти­лись, — ска­зал Ку­ойл.

— Ерун­да, — ска­зал Парт­ридж. — На­три пят­на го­ря­чей со­лью и таль­ком. По­том сно­ва вы­сти­рай ру­баш­ки со ста­ка­ном от­бе­ли­ва­те­ля.

Ку­ойл ска­зал, что по­про­бу­ет. У не­го дро­жал го­лос. Парт­ридж по­ра­зил­ся, уви­дев, как бес­цвет­ные гла­за здо­ро­вя­ка уве­ли­чи­лись из-за на­пол­нив­ших их слез. Ку­ойл ни­че­го не мог по­де­лать со сво­им оди­но­че­ст­вом и всем су­ще­ст­вом стре­мил­ся к об­ще­нию, меч­тая стать при­ят­ной ком­па­ни­ей для ок­ру­жаю­щих.

Су­шил­ки за­ры­ча­ли.

— Слу­шай, ты за­хо­ди как-ни­будь ве­че­ром, — ска­зал Парт­ридж, за­пи­сы­вая ко­сы­ми стро­ка­ми свой ад­рес и но­мер те­ле­фо­на на об­рат­ной сто­ро­не смя­то­го че­ка. У не­го то­же бы­ло не мно­го дру­зей.

Ку­ойл прие­хал на сле­дую­щий день, сжи­мая в ру­ках бу­маж­ные па­ке­ты. Фа­сад до­ма Парт­рид­жа и пус­тая ули­ца ку­па­лись в ян­тар­ном све­те. Зо­ло­той час. В па­ке­тах бы­ли пач­ка им­порт­ных швед­ских кре­ке­ров, бу­тыл­ки крас­но­го, ро­зо­во­го и бе­ло­го ви­на и за­вер­ну­тые в фоль­гу тре­уголь­ни­ки им­порт­ных сы­ров. Ку­ойл был оча­ро­ван зву­ка­ми го­ря­чей, рит­мич­ной му­зы­ки, раз­да­вав­ши­ми­ся из-за две­ри Парт­рид­жа.

Ка­кое-то вре­мя они дру­жи­ли, Ку­ойл, Парт­ридж и Мер­ка­лия. Они бы­ли раз­ны­ми: Парт­ридж — чер­но­ко­жий, ма­лень­кий, не­уто­ми­мый пу­те­ше­ст­вен­ник по жиз­ни, лю­би­тель раз­го­во­ров на всю ночь. Мер­ка­лия, вто­рая же­на Парт­рид­жа, об­ла­да­ла ко­жей цве­та ко­рич­не­во­го пе­ра на тем­ной во­де и го­ря­чим, ост­рым умом. Ку­ойл был боль­шим и бе­лым и с тру­дом ша­гал по сво­ему пу­ти, ве­ду­ще­му в ни­ку­да.

Парт­ридж мог лег­ко пре­ду­га­ды­вать гря­ду­щие со­бы­тия, буд­то его мозг был ка­ким-то об­ра­зом под­сое­ди­нен к бу­ду­ще­му. Он ро­дил­ся с лиш­ней мем­бра­ной в го­лов­ном моз­ге, в три го­да стал сви­де­те­лем то­го, как ша­ро­вая мол­ния от­ско­чи­ла от по­жар­ной ле­ст­ни­цы, и ви­дел во сне огур­цы на­ка­ну­не дня, ко­гда бра­та его же­ны по­ку­са­ли шерш­ни. Он был уве­рен в сво­ей уда­че. Он умел пус­кать из ды­ма коль­ца со­вер­шен­ной фор­мы. Сви­ри­сте­ли все­гда ос­та­нав­ли­ва­лись у не­го во дво­ре на от­дых во вре­мя ми­гра­ци­он­ных пе­ре­ле­тов.

Сей­час во дво­ре, гля­дя на Ку­ой­ла, ко­то­рый на­по­ми­нал в сво­ем кос­тю­ме пса, на­ря­жен­но­го для фо­то­сес­сий, Парт­ридж пой­мал се­бя на од­ной мыс­ли.

— Эд Панч, ис­пол­ни­тель­ный ре­дак­тор га­зе­ты, в ко­то­рой я ра­бо­таю, ищет де­ше­во­го ре­пор­те­ра. Ле­то за­кон­чи­лось, и все его сту­ден­тиш­ки раз­бе­жа­лись по сво­им но­рам. Га­зе­тен­ка бро­со­вая, но там мож­но по­ра­бо­тать па­ру ме­ся­цев, по­ка не най­дешь что-ни­будь по­лу­чше. А что, вдруг те­бе по­нра­вит­ся быть ре­пор­те­ром!

Ку­ойл кив­нул, при­кры­вая ру­кой под­бо­ро­док. Ес­ли бы Парт­ридж пред­ло­жил ему спрыг­нуть с мос­та, то он, по мень­шей ме­ре, све­сил­ся бы с пе­рил. Это же со­вет дру­га!

— Мер­ка­лия! Я ос­та­вил те­бе ко­роч­ку, ра­дость моя! Это са­мое вкус­ное. Иди-ка сю­да.

Мер­ка­лия за­кры­ла руч­ку кол­пач­ком. Ус­та­ла от опи­са­ния мо­ло­дых да­ро­ва­ний, ку­саю­щих ног­ти, нерв­но хо­дя­щих во­круг стуль­ев в гос­ти­ной, фон­та­ни­рую­щих не­мыс­ли­мы­ми идея­ми и под­ни­маю­щих пыль с рос­кош­ных ков­ров.

Эд Панч го­во­рил от­ку­да-то из глу­бин сво­его рта. Во вре­мя раз­го­во­ра он рас­смат­ри­вал Ку­ой­ла и за­ме­тил его де­ше­вый тви­до­вый пид­жак раз­ме­ром с на­кид­ку для ло­ша­ди, и ног­ти, ко­то­рые вы­гля­де­ли так, буд­то их по­сто­ян­но при­кла­ды­ва­ли к то­чиль­но­му кам­ню. Он по­чу­ял в Ку­ой­ле по­кор­ность и до­га­дал­ся, что пе­ред ним че­ло­век с ха­рак­те­ром не твер­же мяг­ко­го мас­ла.

Гла­за Ку­ой­ла за­це­пи­лись за кар­тин­ку на сте­не, по­кры­той пят­на­ми от сы­ро­сти. Он раз­гля­дел ше­ро­хо­ва­тое ли­цо, гла­за, как стек­лян­ные ша­ри­ки, ба­хро­му из во­лос, вы­би­ваю­щих­ся из-под во­рот­ни­ка и кас­ка­дом спус­каю­щих­ся по­верх его на­крах­ма­лен­но­го края. Кто там, в оби­той рам­ке, де­душ­ка Пан­ча? Он стал ду­мать о пред­ках.

— Это се­мей­ная га­зе­та. Мы пе­ча­та­ем оп­ти­ми­сти­че­ские ис­то­рии с упо­ром на об­ще­ст­вен­ные цен­но­сти.

«Мо­кин­гберд Ре­кордз» спе­циа­ли­зи­ро­ва­лись на ра­бо­леп­ных анек­до­тах о ме­ст­ных биз­нес­ме­нах и очер­ках о на­род­ных лю­бим­цах. На ее то­нень­ких стра­ни­цах пе­ча­та­лась мас­са го­ло­во­ло­мок и кон­кур­сов, ав­тор­ских ко­ло­нок, очер­ков и ко­мик­сов. Там все­гда бы­ла ан­ке­та, что­бы по­мочь чи­та­те­лю от­ве­тить на во­прос: «Яв­ляе­тесь ли вы скры­тым ал­ко­го­ли­ком?»

Панч вздох­нул, сде­лав вид, что при­ни­ма­ет труд­ное ре­ше­ние.

— Я по­став­лю те­бя в раз­дел му­ни­ци­паль­ных но­во­стей, бу­дешь по­мо­гать Элу Ка­та­ло­гу. Он вве­дет те­бя в курс де­ла. Он же бу­дет да­вать те­бе за­да­ния.

Зар­пла­та бы­ла жал­кой, но Ку­ойл об этом не знал.

Эл Ка­та­лог с ли­цом, по­хо­жим на пу­чок стер­ни, с бле­стя­щим ртом, от­ме­тил что-то ног­тем в спи­ске за­да­ний. Его взгляд от­ско­чил от под­бо­род­ка Ку­ой­ла, как мо­ло­ток от гвоз­дя.

— Так, со­б­ра­ние со­ве­та по пла­ни­ро­ва­нию бу­дет для те­бя хо­ро­шим на­ча­лом. В на­чаль­ной шко­ле. По­че­му бы те­бе не схо­дить ту­да се­го­дня ве­че­ром? По­си­дишь на ма­лень­ких стуль­чи­ках. За­пи­шешь все, что ус­лы­шишь, на­пе­ча­та­ешь. Мак­си­мум пять­сот слов. Возь­ми с со­бой дик­то­фон, ес­ли хо­чешь. По­ка­жешь мне свою ра­бо­ту до по­луд­ня. Сна­ча­ла дашь мне и толь­ко по­том от­не­сешь то­му чер­но­ма­зо­му су­ки­ну сы­ну за сто­лом.