Эн­ни Прул - Корабельные новости

Не­под­виж­ные во­ды Ку­ой­ла при­шли в смя­те­ние. Имен­но он во­зил­ся с деть­ми, ино­гда бе­ря их с со­бой на со­б­ра­ния. Сан­шайн си­де­ла в рюк­за­ке за его спи­ной, а Бан­ни со­са­ла па­лец, це­п­ля­ясь за его брю­чи­ну. В ма­ши­не бы­ло пол­но га­зет, кро­хот­ных ва­ре­жек, по­рван­ных кон­вер­тов, ко­лец для де­сен с про­ре­заю­щи­ми­ся зу­ба­ми. На зад­нем си­де­нье за­со­хла зуб­ная пас­та из раз­дав­лен­но­го тю­би­ка. Пус­тые бан­ки из-под ли­мо­на­да ка­та­лись из сто­ро­ны в сто­ро­ну.

По ве­че­рам Ку­ойл воз­вра­щал­ся к сво­ему арен­до­ван­но­му оча­гу. Ино­гда, ред­ко, там бы­ла Пе­тал. Го­раз­до ча­ще — мис­сис Му­сап, про­си­жи­вав­шая сверх­уроч­ные ча­сы в тран­се элек­трон­ных цве­тов и си­му­ли­ро­ван­ной жиз­ни, ку­ря си­га­ре­ты и ни о чем не за­ду­мы­ва­ясь. Во­круг нее ле­жа­ли обез­глав­лен­ные кук­лы. Гряз­ная по­су­да гро­зи­ла вы­ва­лить­ся из ра­ко­ви­ны, по­то­му что мис­сис Му­сап ска­за­ла, что не со­би­ра­ет­ся ста­но­вить­ся при­слу­гой.

Он шел че­рез ван­ную, по клуб­кам бро­шен­ных по­ло­те­нец и элек­три­че­ских шну­ров, в дет­скую ком­на­ту, где опус­кал жа­лю­зи, что­бы за­щи­тить де­тей от улич­но­го све­та, и на­кры­вал их одея­ла­ми, что­бы за­щи­тить от но­чи. Две ко­лы­бель­ки стоя­ли, при­жав­шись друг к дру­гу, как пти­чьи клет­ки. Зе­вая, Ку­ойл мыл кое-ка­кую по­су­ду, что­бы по­том на­ко­нец лечь на се­рое бе­лье и ус­нуть. Ра­бо­ту по до­му он дол­жен был де­лать тай­но, по­то­му что Пе­тал при­хо­ди­ла в ярость, ес­ли за­ста­ва­ла его со шваб­рой, буд­то этим он ее в чем-то об­ви­нял. Или ули­чал, но в дру­гом.

Од­на­ж­ды она по­зво­ни­ла Ку­ой­лу из Монт­го­ме­ри, штат Ала­ба­ма.

— Я тут, в Ала­ба­ме, и ни­кто, вклю­чая бар­ме­на, не зна­ет, как при­го­то­вить «Ала­ба­ма Слам­мер». — Ку­ойл ус­лы­шал го­вор и смех кли­ен­тов ба­ра. — Так что схо­ди на кух­ню и по­смот­ри на хо­ло­диль­ни­ке, где я хра­ню «Мис­тер Бос­тон». Тут у них толь­ко ста­рая ко­пия. По­ищи для ме­ня ре­цепт «Ала­ба­ма Слам­мер», я по­до­ж­ду.

— По­че­му бы те­бе не прие­хать до­мой? — стал он уп­ра­ши­вать ее жал­ким го­ло­сом. — Я сам при­го­тов­лю его для те­бя. — Она ни­че­го не от­ве­ти­ла. Мол­ча­ние тя­ну­лось до тех пор, по­ка он не на­шел кни­гу и не про­чи­тал ре­цепт. За это вре­мя вос­по­ми­на­ние о ко­рот­ком ме­ся­це люб­ви, ко­гда она льну­ла к его ру­кам, о го­ря­чем шел­ке ее строй­но­го те­ла бы­ст­рой пти­цей про­нес­лось в его соз­на­нии.

— Бла­го­да­рю, — ска­за­ла она и по­ве­си­ла труб­ку.

Еще бы­ли от­вра­ти­тель­ные ма­лень­кие эпи­зо­ды. Ино­гда она де­ла­ла вид, что не уз­на­ет де­тей.

— Что этот ре­бе­нок де­ла­ет в ван­ной? Я за­шла в ван­ную, что­бы при­нять душ, а там на горш­ке си­дит ка­кой-то ре­бе­нок! Да кто она та­кая, черт возь­ми? — Те­ле­ви­зор дре­без­жал от сме­ха.

— Это Бан­ни, — го­во­рил Ку­ойл. — Это на­ша дочь Бан­ни. — Он за­став­лял се­бя улы­бать­ся, что­бы по­ка­зать, что оце­нил шут­ку. Он мог улыб­нуть­ся шут­ке. Это он мог.

— Бо­же мой, я ее не уз­на­ла. — И она кри­ча­ла в сто­ро­ну ван­ной: «Бан­ни, это прав­да ты?»

— Да. — Во­ин­ст­вен­ный го­ло­сок.

— Где-то же есть еще од­на, да? Лад­но, я по­шла. Не ищи­те ме­ня до по­не­дель­ни­ка, или вро­де то­го.

Ей бы­ло жаль, что он так са­мо­заб­вен­но лю­бил ее, но с этим ни­че­го нель­зя бы­ло по­де­лать.

— Слу­шай, это не де­ло, — ска­за­ла она. — За­ве­ди се­бе под­руж­ку. Во­круг пол­но жен­щин.

— Мне нуж­на толь­ко ты, — от­ве­тил Ку­ойл. Жал­ко, умо­ляю­ще лиз­нув ру­ку, ко­то­рая его уда­ри­ла.

— Един­ст­вен­ным пра­виль­ным ре­ше­ни­ем здесь бу­дет раз­вод, — ска­за­ла Пе­тал. Он тя­нул ее вниз. Она тол­ка­ла его на­верх.

— Нет, — за­сто­нал Ку­ойл, — не на­до раз­во­да.

— При­шел день тво­их по­хо­рон, — ска­за­ла Пе­тал. Ири­сы, се­реб­ря­щие­ся в вос­крес­ном све­те. Зе­ле­ная ткань ее паль­то по­хо­ди­ла на плющ.

Од­на­ж­ды ве­че­ром, ле­жа в кро­ва­ти, он раз­га­ды­вал кросс­ворд, ко­гда ус­лы­шал, как при­шла Пе­тал. По­слы­ша­лись го­ло­са. Дверь хо­ло­диль­ни­ка от­кры­лась и за­кры­лась, раз­дал­ся звон бу­тыл­ки с вод­кой, вклю­чил­ся те­ле­ви­зор, а по­том был бес­ко­неч­ный скрип склад­ной кро­ва­ти в гос­ти­ной и крик не­зна­ко­мо­го муж­чи­ны. За­щит­ная бро­ня не­ве­де­ния, ко­то­рой он за­щи­щал свой брак, па­ла. Да­же по­сле то­го, как он ус­лы­шал стук за­крыв­шей­ся за муж­чи­ной две­ри и рев мо­то­ра отъ­ез­жаю­щей ма­ши­ны, он не встал, а про­дол­жал ле­жать на спи­не, ше­ле­стя га­зе­той при ка­ж­дом вдо­хе. Сле­зы сте­ка­ли ему в уши. Как мо­жет со­бы­тие, про­изо­шед­шее в со­сед­ней ком­на­те и с дру­ги­ми людь­ми, при­чи­нить ему та­кую не­вы­но­си­мую боль? «Муж­чи­на уми­ра­ет от го­ря». Его ру­ка опус­ти­лась в бан­ку с ара­хи­сом, сто­яв­шую на по­лу ря­дом с кро­ва­тью.

Ут­ром она при­сталь­но смот­ре­ла на не­го, но он ни­че­го не ска­зал, а про­сто хо­дил спо­ты­ка­ясь по кух­не с кув­ши­ном со­ка в ру­ках. Угол­ки его рта бы­ли бе­лы­ми от со­ли ара­хи­са. Ее стул по­скри­пы­вал. Он чув­ст­во­вал за­пах ее влаж­ных во­лос. И сно­ва при­шли сле­зы. «Он на­сла­ж­да­ет­ся сво­им ни­что­же­ст­вом, — по­ду­ма­ла она. — Толь­ко по­смот­ри в эти гла­за».

— Ра­ди бо­га, да по­взрос­лей же ты, — ска­за­ла Пе­тал. Она ос­та­ви­ла свою чаш­ку из-под ко­фе на сто­ле. Хлоп­ну­ла две­рью.

Ку­ойл счи­тал, что стра­дать на­до мол­ча, и не по­ни­мал, что это лишь рас­па­ля­ет ее. Он изо всех сил ста­рал­ся унять, за­глу­шить свои чув­ст­ва и вес­ти се­бя при­лич­но. Это ис­пы­та­ние его люб­ви. Чем силь­нее его боль, тем ве­со­мее до­ка­за­тель­ст­ва его люб­ви. Ес­ли он вы­дер­жит сей­час, ес­ли толь­ко он смо­жет, то все бу­дет в по­ряд­ке. Все обя­за­тель­но бу­дет в по­ряд­ке.

Но об­стоя­тель­ст­ва за­гна­ли его в угол, за­пер­ли со всех шес­ти сто­рон, как шесть гра­ней ме­тал­ли­че­ско­го ку­ба.

Че­рез год этой жиз­ни не­ожи­дан­но при­шел ко­нец. Го­ло­са по те­ле­фо­ну, гро­хот сми­наю­щей­ся ста­ли, огонь.

Все на­ча­лось с его ро­ди­те­лей. Сна­ча­ла его от­цу был по­став­лен ди­аг­ноз: рак пе­че­ни, в ко­то­рой рез­ко ста­ли рас­про­стра­нять­ся смер­то­нос­ные клет­ки. Спус­тя ме­сяц в моз­гу ма­те­ри об­ра­зо­ва­лась опу­холь, со­гнав все ее мыс­ли на од­но по­лу­ша­рие. Отец ви­нил во всем гид­ро­элек­тро­стан­цию. В двух­стах мет­рах от их до­ма, спус­ка­ясь с се­вер­ных вы­шек, гу­де­ли про­во­да, тол­стые, как ут­ри.