Анна Бялко - Гинекологическая проза

Машина возня привлекла внимание сестрички. Она поднялась, подошла к каталке, первым делом откинула одеяло с Машиных ног, что-то проверила и, будучи явно удовлетворенной результатом, спросила Машу:

– Проснулись? Как себя чувствуем?

– Хорошо, – честно ответила Маша. – Только холодно. Ноги мерзнут.

– Сейчас я еще одеяло дам. А чаю хотите горячего?

– Хочу. А можно? И еще, знаете, – заторопилась Маша, – можно, я домой позвоню?

– Вообще-то больным не полагается… – с сомнением протянула сестричка.

– Я быстренько, – настаивала Маша, – и потом, я уже не больная, я тут дочку родила, знаете, как дочку хотела, сын-то у меня уже есть…

– Ладно, – засмеялась сестричка и подкатила Машу к стойке с телефоном. – Только, правда, недолго, а я пока чаю принесу.

Сестричка вышла, а Маша быстро набрала знакомый номер и уже через секунду разговаривала с мамой. Потом трубку взял папа, и тут Маша вдруг заметила на телефоне табличку с номером.

– Пап, – прервала она поток поздравлений, – возьми быстро карандаш и запиши, – она продиктовала номер, – скажи Сашке, пусть позвонит мне сюда. Когда он приезжает? И вообще, какое сегодня число?

– Шестое. Кажется. Сейчас вообще три часа ночи. Сашка вечером звонил, он сегодня и прилетает. Номер записал, сейчас позвоню ему, жди.

Довольная Маша повесила трубку и снова легла. Сестричка принесла ей чая в кружке с умилительным синим цветочком, и Маша пила его потихоньку, удивляясь, каким вкусным может быть больничный чай.

Внезапно зазвонил телефон. Сестричка сняла трубку, и по ее удивленно поднимающимся бровям Маша поняла, кто это звонит.

– Вы уверены? – недоуменно вопрошала сестричка в телефон. – Вы понимаете, куда звоните? Это родильное отделение, а не справочная…

Трубка клокотала что-то в ответ.

– Это меня, меня, – закричала Маша. – Ой, сестричка, миленькая, это мой муж, он из-за границы звонит, не вешайте трубку…

Сестричка недовольно пожала плечами, но трубку все-таки дала. Маша слушала захлебывающийся где-то там вдалеке Сашкин голос, и на все отвечала только: «Угу». А что еще говорить? Сашка уже знал, и что дочка, и даже все параметры, и что все хорошо. А Маша и всегда знала, что он ее любит. После очередного Машиного: «Угу» сестричка не выдержала и возопила:

– Да скажи ж ты ему хоть что-то по-человечески! Муж ей, такой везучей, в родилку звонит черт-те откуда, кому рассказать – не поверят, а она все «Угу» да «Угу»!

Маша засмеялась и стала прощаться с мужем.

– Я там тебе все написала дома, что еще сделать, и мама все знает, и я тебя завтра жду.

– Да не завтра, сегодня, – поправил ее Саша. – У меня самолет через три часа. Привет.

Повесив трубку, Маша не стала ложиться, а наоборот, осторожно села, проверяя, на месте ли все части организма. Сестричка предусмотрительно откатила ее подальше от телефона.

– Ты полежи, полежи пока, – сказала она, – скоро уже в палату отвезу.

Маша осмотрелась. Оказывается, кроме нее и сестрички, вокруг было полно народу. Не так далеко виднелся вход в родилку, туда кого-то вели, оттуда периодически выбегали врачи и медсестры, рядом стояло несколько каталок, на которых лежали такие же, как Маша, отмучившиеся счастливицы. У одной на груди лежал довольно большой байковый сверток – Маша не сразу поняла, что это младенчик.

– А где моя? Я тоже хочу! – потребовала она в пространство.

Откуда-то рядом с ней возникла Татьяна Ивановна.

– Как себя чувствуешь? – заботливо спросила она.

– Нормально, – ответила Маша. Новая мысль внезапно пришла ей в голову.

– Татьяна Ивановна, я так быстро рожала, наверное, вся порвалась?

– Ничуточки, – гордо ответила врач. – Как новенькая, завтра бегать будешь.

– А можно мне ребеночка посмотреть? – кивнула Маша на соседнюю каталку.

Татьяна Ивановна чуть поморщилась.

– Нет, Маш, девочку уже унесли. Там педиатр небольшие проблемки с дыханием нашла, ты ее завтра посмотришь.

– Но с ней все в порядке? – вскинулась Маша, внезапно встревожившись.

– Ну ты ж сама слышала, как кричит, – снова сказала Татьяна Ивановна, попрощалась и быстро ушла.

Хоть и говорят, что материнское сердце – вещун, но никаких настораживающих мыслей Маше в голову ни тогда, ни после не приходило. Она была совершенно спокойна и довольна. И девочку родила, и сама не покалечилась – красота. Впрочем, у Маши по-другому и быть не могло.

Машиной соседкой по двухместной послеродовой палате оказалась та самая красивая девушка с косой, которую Маша видела в приемном покое, Сюзанна. Она тоже благополучно родила дочку, это были ее первые роды, и она была полна впечатлений. Они с Машей проговорили безостановочно часа два, причем каждая практически в режиме монолога. Насколько Маша помнила, после первых родов с ней тоже было нечто похожее, очевидно, это такой общеженский способ выхода из родового шока. Потом Маша решила встать и сходить умыться, благо умывальня – кран, душ и туалет – были в той же палате. Поход ей удался неожиданно легко – страшно было только первый раз оторваться от кровати. Вообще она чувствовала себя на удивление прилично, только очень хотелось пить. В умывальне Маша нашла литровую банку, наполнила водой из-под крана и выпила, не отрываясь. Наполнила снова и взяла с собой в палату, но по дороге снова выпила почти всю. Сюзанна уже спала и во сне почему-то всхлипывала. Маша тоже легла и уснула.

Их разбудила нянечка, разносящая утренние градусники. Обе застонали и попытались укрыться в подушках, но та была неумолима:

– Вставайте, вставайте, через полчаса завтрак, потом обход. Привыкайте, вот как кормить начнут носить, чего делать-то будете?

Кормить! Маша подскочила на кровати. Действительно, ведь детишек приносят кормить. Интересно, пришло ли молоко? Маша пощупала грудь, та была горячей и твердой. Черт! Надо начинать расцеживать, а то мастит в момент заработаешь. С Колькой ей в свое время пришлось помучиться, молока было много, и больно поначалу было ужасно.

Нянечка вернулась за градусником, и Маша спросила:

– А когда кормить принесут? И мне чашка для сцеживания нужна стерильная.

– Чашку дам, – ответила нянечка, – а кормить принесут, как здорова будешь, у тебя вон температура тридцать семь и пять.

– Это от молока, – Маша ничуть не огорчилась. – А если все в порядке, то когда?

– Ну, может, завтра. Врача спроси. – И ушла.

После невкусного больничного завтрака Маша сходила в молочную комнату – была такая – и обзавелась там стерильной чашкой. Роль чашки, правда, выполняла майонезная баночка, но какая разница, главное, чтоб стерильная была, а эту Маша лично достала из стерилизатора. Пришла в палату, уселась поудобнее и занялась доильным процессом.