Анна Бялко - Гинекологическая проза

Не так-то это просто – извлечь молоко из отвыкшей трудиться груди. Но Маша не сдавалась, и минут через двадцать напряженной работы – даже пальцы устали – в баночку стало по капле стекать сперва прозрачное голубоватое молозиво, а потом и настоящее, белое, густое молоко.

Надоив примерно полбаночки и почувствовав, что грудь снова стала мягкой, Маша на время прекратила процесс. Сюзанна, отказавшаяся подвергать себя экзекуции, скептически оглядела результат Машиных трудов.

– И что, этого хватает? Как же малыш наедается?

– Да ты что? – рассмеялась Маша. – Это только сначала. Потом чем больше кормишь, тем больше молока приходит. Только сцеживать надо.

– Ну уж нет. Я лучше буду смесями кормить, чем так мучиться. Сейчас отличные смеси, водой развела – и готово.

Маша посмотрела на нее, как на дурную младшую сестренку. Сюзанна ей нравилась. Она была младше самой Маши лет на десять – другое, новорусское, поколение. Закончила школу, вышла замуж. Муж чем-то таким торговал, вроде машинами, но точно ей известно не было. Все это Маша узнала вчера во время их безумной беседы. Сюзанна не училась, не работала и не собиралась. Маше все это было странно и непривычно, но интересно. Как будто наблюдаешь за диковинным животным. Сюзанна даже внешне напоминала какое-то прелестное животное, вроде оленя – глаза, коса… Очень была красивая. Как с картины Веронезе. Маша сказала ей об этом, но комплимент пропал втуне – Сюзанна не знала, кто такой Веронезе. При этом она была доброй и ничуть не жадной. Вскоре после завтрака нянечка притащила в их палату две полные сумки – от Сюзанниных родственников, и та, разобрав их, немедленно начала закармливать Машу невиданными фруктами и французскими йогуртами, отдавая ей даже больше, чем ела сама. Так как завтрак был, прямо скажем, не ах, саму Машу никто пока не навестил, а есть хотелось, Маша принимала угощение с благодарностью, в душе понимая, что отдарить соседку равноценным образом не удастся – при всех их с Сашей достатках и заграничной жизни она половины продуктов в глаза не видала. Она даже попыталась сказать Сюзанне об этом, но та махнула рукой.

– Да перестань ты, я все равно всего не съем, они шлют, как безумные, а мне тут что – лопни? Сейчас, вот увидишь, еще принесут.

Между тем Маша стала задумываться, где же ее-то родные? Сашка ладно, он, может, и не долетел еще, а мама? С вещами и едой? Хочется же, в конце концов, нормальный халат одеть, не говоря уж о рубашке и прочем. Как удалось выяснить, родственники даже сюда, в палату, могли пройти, стоило только «попросить» как следует, не скупясь, нянечку внизу. Мама должна была прийти, уж Маша-то свою маму знала. А вот не шла. Это было странно, но даже тогда не подумалось Маше ничего плохого.

А после обеда ей принесли пакет с вещами. Маша быстро разворошила его – халат, рубашка, тапочки… Ни записки, ничего.

– А там кто-нибудь внизу ждет? – спросила удивленная Маша нянечку, доставившую пакет.

– Да что ты, какое ждет, – отмахнулась от нее та. – Пакет с утра лежит, его ж и не сдали по-человечески, сунули на стойку. Я уж пожалела, думаю, дай снесу…

Нянечка явно напрашивалась на гонорар за свой человеческий подвиг, но Маше было не до того. Она по-настоящему испугалась. Что должно было случиться с мамой – пакет был точно от мамы – чтобы та вот так бросила его и ушла? Не зашла, не написала записки, не подошла снизу к окну… Маша помнила, как все было прошлый раз – тогда, конечно, о визите родственников в палату нечего было и думать, времена были не те, но записки ей писали, и под окном все время кто-то стоял, и вообще… Нет, там явно что-то случилось. Но что? Она же разговаривала вечером, все было в порядке. Может, Сашка? Там самолет… Да что она в конце концов гадает, надо сейчас же пойти и позвонить домой.

Маша решительно поднялась, натянула халат, вышла в коридор и зашагала. Потом до нее дошло, что она, собственно, не знает, куда идти. Где тут телефон, и есть ли он вообще… В принципе должен быть хотя бы телефон-автомат, но у нее и жетончика нет… Тут она поравнялась с сестринским постом, где сидела, читая журнал, пожилая медсестра.

Маша кинулась к ней, говоря, что ей срочно нужно позвонить, а у нее нет жетона и вообще что ей делать в такой ситуации. Сестра, строго посмотрев на нее, вдруг спросила:

– Ты из какой палаты?

Маша ответила.

– Тебя ночью привезли? – уточнила сестра.

Маша, не понимая, согласно кивнула.

– Звони, – решительно сказала медсестра, открывая тумбу стола и извлекая оттуда телефонный аппарат. – Тебе, правда, нужно.

Все еще не понимая, почему ей – нужно, но полная дурных предчувствий, Маша дрожащими руками набрала мамин номер. Гудок, еще один.

Трубку сняла мама. Едва узнав Машу, не дав ей еще сказать ни слова, она нервно, взволнованно спросила:

– Ну как там, что?

– Да все нормально, мам, – ответила опешившая Маша. – Что у вас-то происходит? Сашка долетел?

– Да, он уже к тебе поехал, – отмахнулась мама. – Там-то что?

– Где там, мам? – Машино недоумение начало переходить в раздражение. – Я не понимаю, ты о чем вообще?

– Чего ты не понимаешь? – рассердилась в свою очередь мама. – Где твой ребенок?

– Как, то есть, где, – Маша вдруг поняла, что действительно не знает ответа на этот простой вопрос. – Ну, там где-нибудь, где положено. Нам еще не носили кормить. Но с ней все в порядке, я видела, отличная девочка, восемь баллов, и Татьяна говорила…

Маша услышала, как мама вздохнула.

– Сейчас к тебе приедет Саша, – сказала она уже другим, очень ровным тоном. – И вы с ним пойдете и найдете ребенка. Если сможешь, вечером мне позвонишь. – И отключилась.

Маша застыла с трубкой в руке. Сознание отказывалось работать и воспринимать происходящее. Явно случилось что-то ужасное, и это что-то, похоже, случилось с ней, с ее девочкой, но этого просто не может быть, это немыслимо, такого не бывает. Она, Маша, видела девочку, и девочка кричала, значит, была живая, и Маше ее показали, и там было восемь баллов, и… Да, но потом ребенка не дали, и Татьяна говорила что-то про проблемы с дыханием, но это не прозвучало, как что-то серьезное, она говорила – завтра. Стоп, чего гадать, надо сейчас же пойти и действительно найти девочку. Собственно, даже идти не надо, тут же у сестры и спросить…

Так Маша и сделала.

Сестра, сочувственно глянув на Машу (ох, не понравился Маше этот взгляд, лучше б уж наорала), перелистнула большую амбарную книгу, что-то проверила и сказала:

– На нашем этаже точно нету, пойди в интенсивную терапию, спроси там.

– А где это?

– Этажом выше, потом по коридору направо.

Маша побежала в указанном направлении. Лестница, коридор, нужное отделение за закрытой дверью. На стук вышла женщина в белом халате. Маша задала свой вопрос.