Андрей Шляхов - Правильная клиника, или 13 шагов к успеху

— А теперь, уважаемые коллеги, я хотел бы сказать несколько слов «не для протокола». Все вы, я думаю, в курсе того, какая свистопляска поднялась вокруг нашей «Правильной клиники»…

Коллеги дружно закивали — знаем, знаем.

— Вдумайтесь, пожалуйста, в суть происходящего! — призвал Павел. — Человеку, который несколько раз был на приеме у наших специалистов, дома становится плохо. Его экстренно госпитализируют в шестьдесят пятую больницу, где он умирает на хирургическом столе. Кто виноват? Скорая помощь? Хирурги, делавшие операцию? Анестезиолог, который давал наркоз? Нет! Виновата «Правильная клиника» в которой якобы кто-то порекомендовал пациенту с камнями в желчном пузыре сделать тюбаж. У обвинителей нет никаких документальных подтверждений, нет свидетелей, есть только слова родственников, которые являются пересказом слов покойника. Ни один суд такое «доказательство», — Павел изобразил пальцами воздушные кавычки, — во внимание не примет. Но для того, чтобы в очередной раз начать шельмование нашей клиники этого вполне достаточно. Нас и без повода не раз поливали грязью. Как говорится — было бы желание, а повод всегда найдется. Да что я вам объясняю? Все вы не раз проходили через это.

— Нас е…т, а мы крепчаем! — выкрикнули из зала.

— Это неправильный подход, — усмехнулся Павел. — Вы еще скажите, что все, что нас не убивает, делает нас сильнее. На самом деле каждое ведро грязи огорчает нас и вредит нашему бизнесу, поскольку отпугивает часть клиентуры. Наши противники, все эти мафиозы-официозы, действуют сообща, выступают против нас единой колонной. А мы вынуждены отбиваться в одиночку. Силы неравны, но мы как-то держимся… А почему бы нам не объединиться для взаимной поддержки? Сегодня ты поможешь мне, а завтра я помогу тебе — на этом принципе стоит мир. Вместе мы сила, давайте вспомним притчу о том, как сыновья мудрого отца пытались сломать веник. Мы с вами обсуждали создание нашей ассоциации, давайте попутно обсудим еще один важный аспект — взаимную поддержку. Только давайте сразу уточним, что речь идет о серьезной поддержке. Формального подхода в этом важном деле быть не может. Если кого-то из нас начали обливать грязью, то другие не ограничиваются двумя-тремя строчками в блогах, а делают официальные заявления, пишут коллективные письма, дают интервью, то есть — поднимают большую волну, которая сможет смыть всю грязь. Я не стану растекаться мыслью по древу, а просто скажу, что наша сила — в единстве. Мы можем и должны конкурировать друг с другом, но если вдруг нагрянет враг матерый, то отпор ему нужно давать сообща. Тех, кто со мной согласен, прошу поднять руки.

Руки подняли все сидевшие в зале, а шутник Саша поднял обе.

— Замечательно! — одобрил Павел. — Будем считать, что все присутствующие подписали договор, значение которого не станет меньше от того, что он будет существовать только в нашем воображении. Важно понимать, что тот, кто не пришел на помощь коллеге, не вправе рассчитывать на ответную помощь…

— Нужно завести подарочные тетрадки! — сказал с места Саша.

— Простите, Александр Ванадиевич, но я вас не понял. Что за подарочные тетрадки?

— Некоторые люди записывают кто им что подарил, чтобы отдарить «тики-в-таки», сообразным образом. Поддержку можно точно также фиксировать.

— Сегодня же заведу такую тетрадь и стану записывать тех, кто поможет мне защитить честное имя «Правильной клиники»! — пообещал Павел.

Прозрачный намек был понят всеми присутствующими. Уже на следующий день сетевой климат вокруг «Правильной клиники» стал меняться с неприязненного на дружелюбный. Самые умные из коллег ударяли с двух фронтов, вывешивая посты в социальных сетях в придачу к официальным заявлениям. Превзошел всех академик Мукасевич-Мирович, кавалер ордена «За научные заслуги» и медали «Золотое сердце». Он сделал официальное заявление, организовал два коллективных письма — на имя президента и на имя генерального прокурора, написал длинный пост в Фейсбуке и дал интервью телеканалу «Не болей», где призвал зрителей бойкотировать шестьдесят пятую больницу, сотрудники которой перекладывают свои ошибки на «выдающихся врачей современности, имеющих смелость выступать против официальных догм». Растроганный Павел решил учредить еще какой-нибудь орден покрасивее, чтобы наградить им столь сознательного коллегу. В «реестре взаимопомощи» (это название нравилось Павлу больше, чем «подарочная тетрадь») все фигуранты оценивались по шестибальной шкале от нуля до пятерки в зависимости от их вклада в святое дело защиты интересов академика Неунывайко и его замечательной клиники. Мукасевичу-Мировичу Павел, в виде исключения, поставил шестерку.

Сам Павел тоже не сидел, сложа руки. Он дал несколько интервью, в которых поведал миру о непричастности «Правильной клиники» к тому, что произошло с гражданином Меркуловым. Заодно и посетовал на то, что необоснованная волна возмущения, поднятая беспринципными и бессердечными людьми, довела «хорошего специалиста и доброго человека» Фарлюкевича сначала до гипертонического криза, а затем и до увольнения по собственному желанию.

— Ты в своем амплуа! — восхищалась Лариса. — От всех нападок отбился, с коллегами пакт о взаимной поддержке заключил, да еще и от Фарлюкевича избавился! Паша, есть на свете что-то, из чего ты не сможешь извлечь пользу?

— Ты еще дождись майской статистики, чтобы оценить эффект этой рекламной кампании, — скромно отвечал Павел.

В мае 2011 года обороты «Правильной клиники» выросли на восемнадцать с половиной процентов по сравнению с февралем.

— Золотой кролик явно нам помогает, — пошутила Лариса.

Кролик в китайском наряде пришелся настолько к месту, что его не убрали из столовой после конференции, когда снимали веера, таблички с иероглифами и фонарики. Красные скатерти тоже оставили, потому что они приятно оживляли зал.

То ли золотой кролик помог, то ли время пришло и раскрутка наконец-то сработала, но с весны 2011 года «Полезный санаторий» резко пошел в гору. В начале июля не было ни одного свободного номера, а желающих нарисовалось столько, что Павел решил начать продавать курсовки, дающие право на прохождение курса лечения в санатории, без проживания и питания. Курсовки разлетались как горячие пирожки. Павел жалел о том, что не купил в свое время пансионат побольше, коек на триста пятьдесят или даже четыреста.

Дела в «Правильной клинике» тоже шли в гору. Последний скандал, из которого удалось выйти с незапятнанной репутацией, сильно поспособствовал росту популярности клиники и ее главного врача. Статус президента Российской национальной профессиональной ассоциации нетрадиционной медицины тоже давал кое-какие выгоды… Короче говоря, все было хорошо и обещало стать еще лучше. Огорчало только одно — то, что такой замечательный бизнес в свое время (тьфу, тьфу, тьфу! — лучше бы попозже) некому будет передать. Достигнув «ягодного» сорокапятилетнего возраста, Лариса сказала, что с попытками родить ребенка она завязывает. Всему свое время, а если уж время прошло, то так тому и быть. Павел ее прекрасно понимал. В сорок пять лет еще можно родить, но риски велики и вместо долгожданного счастья материнства можно получить кучу проблем. Лариса благородно предложила Павлу завести ребенка на стороне с тем, чтобы потом воспитывать его вместе, но Павел сказал, что это было бы нечестно по отношению к ней. Ему ребенок будет родным, а Ларисе — нет. К тому же рано или поздно могут возникнуть осложнения с родной матерью ребенка. Нет, к чертям эту болливудщину. Сильно захочется — усыновим малыша, а то и двух сразу, чтобы им было бы веселее расти. На том и порешили, отложив усыновление на неопределенный срок.