Андрей Шляхов - Правильная клиника, или 13 шагов к успеху

— Это не шутка, а серьезное предложение, Павел Игоревич. Разве бы я позволил себе отнимать ваше время по пустякам? Мы периодически проводим такие акции в регионах, они хорошо двигают продажи и вообще нужно время от времени напоминать о себе, чтобы народ не забывал. Но зная вашу великую занятость, я вам раньше не предлагал ничего выездного… А сейчас у меня… хм… возникла личная заинтересованность. Я сам из Ярославля, у меня там много родственников. У тетки, родной сестры матери, в декабре диагностировали рак поджелудочной железы. Ей восемьдесят пятый год, ну и болезнь прогрессирует… Короче говоря, привезти ее в Москву на консультацию невозможно, а она очень хочет, чтобы вы ее посмотрели. Верит в вас, как в Бога… Я все понимаю, рак есть рак, но хочется, чтобы она прожила свои последние дни в спокойствии… И вот я подумал…

— Я вас понял, — ответил Павел. — Давайте сделаем так. Я готов выехать в следующую пятницу рано утром, часов в шесть, а то и в пять, чтобы не торчать в пробках. Днем презентация и интервью, вечером встреча в театре, а в субботу я посещу вашу тетушку в любое удобное для нее время.

— Гонорар назовите сами…

— Свои люди — сочтемся, — ответил Павел, что на принятом между ними языке означало ужин в ресторане.

Лариса от предложения составить компанию отказалась категорически. Павел, считай два дня будет занят, да и вообще была она в Ярославле еще в советское время в рамках поездки по Золотому кольцу. Павел не настаивал, опять же, если дорогая супруга останется в Москве, то из клиники его дергать не станут, Лариса решит любые вопросы самостоятельно. Самому Павлу мысль о предстоящей поездке казалась привлекательной — смена обстановки, реклама, а, кроме того, с Ярославлем у него были связаны некоторые приятные воспоминания. На четвертом курсе у Павла случился бурный роман с однокурсницей Леночкой Моржанской, дочерью начальника здравотдела Ярославской области. Летом Леночка повезла его в Ярославль знакомить с родителями. При знакомстве родители излучали дружелюбие, но за спиной Павла подвергли Леночку капитальной обработке — он тебе не пара, он связался с тобой из расчета, найди кого-нибудь равного тебе по положению… В сентябре Леночка сказала, что у них не может быть совместного будущего. Павла удивила такая деловая, можно сказать — бюрократическая формулировка. Не «я тебя разлюбила» или «я была опрометчива», а «у нас не может быть совместного будущего». Так и маячила за ее спиной тень начальственного папаши, который лишился своей высокой должности в сентябре 1991 года, потому что в августе встал не на ту сторону. С появлением социальных сетей Павел нашел свою бывшую любовь и узнал, что она работает психиатром в диспансере, с мужем давно развелась и воспитывает сына. Сведения были получены из того, что Леночка писала о себе в постах и комментариях, напрямую с ней Павел не общался, он вообще присутствовал в сетях инкогнито, скрываясь под ником «Максим Исаев», выбранного в память о легендарном Штирлице. Накануне отъезда в Ярославль мелькнула мысль о том, что можно связаться с Леночкой, встретиться, повспоминать былое, все равно субботний вечер и бо́льшая часть воскресного дня будут свободными, потому что выезжать в Москву он собирался после обеда. Но Павел эту мысль отогнал. Незачем проявлять инициативу. Чего доброго Леночка вообразит, что он до сих пор питает к ней какие-то чувства… Нет, не стоит ворошить былое. Другое дело, если она сама захочет прийти на презентацию или на встречу. Тогда можно будет слегка и поворошить… Но даже и без Леночки прогуляться по их заветным местам будет приятно. В глубине души академик Неунывайко был сентиментальным и любил на досуге развлечься воспоминаниями, разумеется — приятными. А ярославское лето с Леночкой Моржанской однозначно было приятным, даже с учетом того, что дальнейшего развития их отношения не получили. А, может, именно по этой причине они и были приятными, потому что их не омрачали трения, без которых невозможна семейная жизнь. На что уж Лариса его устраивает со всех сторон, и как жена, и как «правая рука», и как мудрая советчица, но иногда она раздражает невероятно, до колик в животе (была у Павла такая невротическая особенность).

Вениамин Богданович постарался на славу. От гостиницы до книжного магазина, в котором должна была состояться презентация, было чуть больше километра, поэтому Павел решил пройтись пешком — хотелось размяться после четырехчасового сидения в автомобиле. Буквально на каждом шагу он видел объявление с собственной фотографией. Те, что были поменьше, приглашали ярославцев на презентацию, а те, что побольше и с цветной фотографией — на встречу в здании драматического театра, которая должна была начаться в семь часов вечера. Вениамин Богданович сказал, что в театре без малого семьсот мест. «Будет ли аншлаг?», пошутил Павел. «В проходах стоять будут!», заверил Вениамин Богданович и не ошибся — часть зрителей слушала Павла стоя. Примечательно, что именно эти зрители задавали самые интересные вопросы. Самый же глупый вопрос задала дама с сиреневыми буклями, сидевшая в первом ряду прямо напротив стола, который поставили на сцене для Павла.

— Скажите, пожалуйста, Павел Иванович, — сказала она громким скрипучим голосом, который разнесся по всему залу без помощи микрофона, — а с Юрием Гагариным вы работали?

— Он погиб, когда мне и трех лет не было, — ответил Павел, слегка обидевшись на «Ивановича».

Если уж ты приходишь на встречу с известным человеком, то потрудись запомнить, как его зовут, а если уж забыла, то посмотри на растяжку, под потолком, которая извещает собравшихся о том, что сегодня у них в гостях академик Павел Игоревич Неунывайко! «Игоревич», блин-формалин, а не «Иванович»! Впрочем, как только Павла не называли — и Петром Исаевичем, и Пантелеймоном Ивановичем, и Прохором Иннокентьевичем (вот с какого, так сказать, перепугу?). Он привык, но всякий раз раздражался, потому и ответил сиреневой даме в стиле «дура ты набитая». Не спутала бы отчество, просто сказал бы: «нет, не довелось».

Даже если зал был маленьким, Павел просил писать ему записки, а не задавать вопросы вслух, объясняя, что так ему удобнее. Так и в самом деле было удобнее — записки позволяли отвечать на незаданные вопросы. Кто, кроме самого Павла, мог знать, что именно там написано? Про то, над какой книгой он сейчас работает и про то, когда будет открыт филиал «Правильной клиники» в Ярославле, спросят человек двадцать, а вот о новых оздоровительных программах в крымском филиале или же о недавно созданном методе очистки организма с использованием каолиновой суспензии могут вовсе не спросить. А рассказать об этом нужно обязательно.