Андрей Шляхов - Правильная клиника, или 13 шагов к успеху

— Я вам не предлагаю госпитализацию, а категорически на ней настаиваю, — устало сказал пожилой врач. — Понимаю прекрасно, что это нарушит какие-то ваши планы, но в таком состоянии я вас даже дома бы не оставил, не то, чтоб в гостинице.

— Да-да, доктор прав, вам нужно в больницу, — затараторила администраторша. — А то мало ли что. У нас в прошлом году один гость из Красноярска отказался в больницу ехать, так потом его в морг увезли…

Павла всегда поражала подобная непосредственность. Надо же сначала думать, а потом говорить. Ладно, он — врач, нервы у него крепкие и в нынешней ситуации нет ничего ужасного, но ведь другой человек от таких слов может и в мрачную депрессию впасть… Дура набитая! Впрочем, умным на такой работе делать нечего, умные владеют гостиницами или, на худой конец, руководят ими.

— Я согласен, — ответил Павел, понимавший, что прохождения камня в мочевой пузырь удобнее дожидаться в стационаре, чем бесконечно дергать «скорую» в гостиничный номер.

Да и не получится долго дергать. При повторном вызове обезболят до состояния, в котором на возражения нет сил, и госпитализируют. Нет, лучше уж сейчас.

Бригаде Павел о себе не рассказывал, а врач с фельдшером не опознали в нем известную персону, видимо они совершенно не интересовались нетрадиционной медициной. Но врачу приемного отделения областной клинической больницы Павел сообщил о том, кто он такой и попросил положить его в отдельную палату. Тот сначала уважительно округлил глаза при слове «академик» и поинтересовался специальностью. Когда Павел ответил, что занимается нетрадиционными методами лечения, уважение во взгляде собеседника сразу же исчезло.

— Я вас отблагодарю, коллега, — пообещал Павел. — За этим дело не станет. Если у вас в урологическом отделении нет свободных палат, то оставьте меня в приемном. У вас же есть палаты для пациентов с неясным диагнозом и изолятор…

— Есть то они есть, да не про вашу честь, — проворчал себе под нос коллега и отправил Павла в урологию, в шестикоечную палату.

Собственно, пациенту Неунывайко было все равно где лежать — в отдельной палате или даже в восьмикоечной. Когда застрявший камень ежесекундно напоминает о себе (действие препарата, сделанного «скориками» перед транспортировкой уже начало проходить), то везде лежится одинаково хреново. От соседей по палате даже польза есть — в случае чего можно попросить вызвать врача или медсестру. А вот академику Неунывайко совершенно не хотелось «светиться» в урологическом отделении. Особенно с учетом того, что он был автором методики эффективного растворения почечных камней при помощи соды, которую следовало разводить в теплой воде и принимать утром и вечером. Сода не только растворяла камни, но и предотвращала их образование… Чушь, конечно, но очень выгодная, особенно если продавать в своей клинике уникальную экологически чистую и позитивно заряженную соду из кенийского озера Магади (на самом деле сода добывалась в Башкирии и была совершенно обычной пищевой содой, но об этом кроме Павла, Ларисы и узкого круга причастных лиц, никто не знал). У любого здравомыслящего адепта нетрадиционной медицины мог возникнуть совершенно закономерный вопрос — почему академик Неунывайко не пьет свою замечательную африканскую соду? Не может позволить себе такие траты? Или тут что-то другое?

На всякий случай Павел придумал отмазку, которая пригодилась ему наутро во время обхода заведующего отделением, заступившего на воскресное дежурство. Павла, несмотря на его измученный вид и растрепанные волосы, соседи узнали еще до завтрака. Ой, а вы, случайно, не академик Неунывайко? Не может быть! Кому расскажешь — не поверят! Завтракал Павел в постели под беспрестанный скрип двери — то и дело в палату заглядывали любопытные. Ясное дело — заведующему тоже доложили, что за пациент лежит в десятой палате, потому что он пришел на обход подготовленным, то есть — негативно настроенным.

— Наслышан о вас, наслышан, — сказал он, недобро усмехаясь в густые черные усы. — Вы мне своими бреднями мешаете работать, народ баламутите почем зря, нормально лечится не даете… Что же вы сами свою соду не кушаете, Павел Игоревич?

За многие годы обслуживания в «кремлевской» системе Павел отвык от подобного обращения, однако возмущаться не стал, потому что тот, кто возмущается, на окружающих хорошего впечатления не производит. А окружающих было много — заведующий отделением, какой-то юный врач, скорее всего — клинический ординатор или интерн, две медсестры, пятеро соседей по палате, да еще и за полуотворенной дверью небось добрая половина отделения собралась. Поэтому Павел выдавил из себя улыбку и кротко объяснил:

— С поставками соды из Кении в последние месяцы были перебои. Какие-то местные проблемы, поставщики объясняли, но так путано, что я ничего толком не понял. Соду приходилось распределять по записи, каждый грамм был на счету. Взять себе означало отобрать у кого-то из моих пациентов… — Павел сделал небольшую паузу, давая слушателям возможность осмыслить его слова. — Разумеется, я не мог на такое пойти. Решил, что перебьюсь как-нибудь и стал вместо кенийской соды пить обычную. Думал «хоть что-то»… А в результате оказался здесь у вас.

— Вот же человек! — восхитился кто-то из соседей.

«Я победил! — подумал Павел, глядя в строгие карие глаза заведующего отделением. — Можешь говорить, что пожелаешь, но моральный перевес останется за мной».

Эта светлая мысль вызвала очередную улыбку, теперь уже непринужденную, душевную. Проситься в отдельную палату Павел не стал. Во-первых, в этом уже не было смысла, а, во-вторых, ему уже рассказали, что он лег на последнее свободное мужское место. Тех, кто поступил позже, положили в коридоре.

— Ах, какая незадача, — притворно посочувствовал заведующий. — Ну ничего, мы вам поможем.

Получилось так, будто последнее слово осталось за ним. Но у академика Неунывайко были в запасе козыри. После обхода он позвонил жене, доложил о своем состоянии, внушил ей, что не надо бросать все и мчаться в Ярославль, водитель Савелий передаст все, что понадобится и привезет в Москву после выписки, а в завершение попросил:

— Передай, пожалуйста, Савелию, чтобы принес мне термос чая из алтайских травок.

— Коньяку, что ли? — спросила Лариса, сроду не видевшая, чтобы Павел пил травяные чаи. — В твоем положении не сто́ит.

— Из алтайских травок, — повторил Павел, прекрасно понимавший, что все соседи с интересом прислушиваются к его словам, хотя и делают вид, будто заняты своими словами. — Тех, которые нам Митрофан Иванович прислал.

Митрофан Иванович был выдуманным персонажем, заменявшим Ларисе Александра Сергеевича Пушкина. «А кто будет приводить в порядок кабинет? Митрофан Иванович?». «А кто будет, уходя, выключать свет? Митрофан Иванович?». «А кто вместо вас отчеты будет писать? Митрофан Иванович?». Поминали Митрофана Ивановича и дома. «Паша, а кто куртку в шкаф повесит? Митрофан Иванович?».