Наталия Полянская - Девятая жизнь [litres]

– Что, все так серьезно?

– Пока вы занимаетесь этим проектом – да, Катерина Филипповна. Потом… потом вы сами решите, нужно ли это вам и в каком объеме. Такая жизнь не всем подходит, но позволите мое мнение? Мне кажется, вам подойдет.

– Я удалась в деда, и амбиции у меня имеются, он так всегда говорил. Ладно, Валентин Петрович, так и быть. Присылайте вашего мастера красоты.

Стилист оказался девушкой примерно одного возраста с Катькой. Стройная, тоненькая как эльф, похожая на хрупкую статуэтку, Лада обладала жестким профессиональным мнением и золотыми руками. Катька сразу поняла, что вот с этой эльфиечкой отношения сложатся, можно даже не гадать. Через десять минут после знакомства девушки пили принесенный Марией Михайловной кофе, закусывали домашними пирожными «картошка» и болтали, а через двадцать – перешли на «ты» и отправились инспектировать Катькин гардероб.

– Время – деньги, причем твои, – сказала Лада, распахивая дверцы шкафа, и одобрительно прищурилась. Катька специально с утра нацепила «акульи» шорты и простую белую футболку, чтобы не шокировать стилиста с порога. – Ого! Цветовая гамма мне нравится, это твое. И принты используешь, молодец. Только вот это, вот это и вот это больше никогда не надевай. – Она выкинула из шкафа несколько вещей. – А с остальным будем работать. О, какая красивая рыжая шапка… Ай!

Рыжая шапка открыла пасть и зевнула. Из недр шкафа возникла вторая морда, убедилась, что вкусностей не дают, и засунулась обратно – шерстить вещи, как делает после завтрака каждый уважающий себя котик.

– Коты! – восторженно сказала Лада. – Рыжие! Боже, ну все, твой «лук», считай, готов. У тебя и так полно нужных вещей в гардеробе, будем сочетать их с рыжими акцентами. Вернее, твой оттенок – это терракота. Даже звучит по-кошачьи – тер-р-ра-ко-та! – Она засмеялась. – Скажи Валентину Петровичу, пусть фотографу передаст, что мы будем снимать в терракоте, айвори, лавандовом и бирюзе, иногда будет темно-синий. Все, это твои цвета отныне, запомни.

– А красный? – жалобно спросила Катька.

– Красный можно, – милостиво согласилась Лада. – Но осторожно. Ты умничка, оранжевого у тебя в гардеробе все равно больше, а мы еще добавим. Так, первым делом, если я правильно поняла, тебе нужна рабочая одежда – та самая, в которой ты будешь делать свои росписи на стенах и не бояться заляпать. Хорошо, что сейчас лето. Шорты, футболки – будет все, как ты любишь!

Катька, никогда не имевшая близких подруг, внезапно ощутила комок в горле. Лада – наемный специалист, и все же, возможно, с ней удастся нормально подружиться. Может, ходить по магазинам или пить кофе в кофейнях и болтать о мужиках и сериалах. Или даже иногда ныть о своей жизни – десять минут, не больше, но ведь хочется временами!

– И это только начало, – коварно сказала Лада. – А котов мы тоже к делу приспособим. Будут служить нам грациозными музами.

– Не настолько грациозными, но…

Коты за прошедшие недели слегка схуднули, что неимоверно расстраивало Марию Михайловну, зато и передвигались животные быстрее, и выглядели здоровее. По шкафам вон повадились лазить, а раньше было лень лапой створку приоткрыть и на полку запрыгнуть…

Жизнь закрутилась так, что об уходе Игоря Катьке думать оказалось некогда. Может, и прав он был, когда говорил, что дельфин и русалка не пара. Этим бы все равно кончилось, а смерть деда просто подстегнула события. И через день Катька удивленно обнаружила, что ей даже сделалось легче.

Климанского она предупредила, что Игоря в ее жизни больше нет, съездила на квартиру и забрала оттуда еще вещи. Было понятно, что со студией придется завязывать. Вернее, оставить ее себе как напоминание о прогрызании пути, но жизнь уже изменилась. Катька смутно осознавала: от новой жизни, апартаментов на Солянке и котов никуда не деться. Ей и не хотелось. Она была дома в своей квартире, но и здесь был дом.

Коты повадились спать с нею. Сворачивались теплыми калачиками: один – с правого бока, другой – с левого – и синхронно переворачивались, если Катька меняла позу. Сначала наличие двух неподъемных тушек раздражало, потом Катька привыкла, а потом и вовсе начала беспокоиться, если коты не приходили долго – задерживались на кухне у мисок. Даже зазывала их пару раз, чтобы бежали побыстрее.

За пару дней до начала работ позвонил Шагдетов.

– Катерина, – сказал он, поздоровавшись, – можно ли пригласить тебя на обед? Завтра воскресенье, в понедельник нужно ехать на первый объект, а в Подмосковье открылся новый ресторан. Мой друг открыл.

– Тоже адыгская кухня? – спросила Катька, теребя кончик пояса. Лада нашла для нее роскошное лавандовое платье, и она как раз рассматривала его на вешалке в шкафу и подумывала, куда бы надеть.

– Нет, все более традиционно. Однако там очень красивая терраса с видом на реку. Примешь мое приглашение? Если тебе нельзя, то скажи. Я слыхал, у тебя есть парень, почти муж.

– Объелся груш, – сказала Катька. – Нет никого.

– Не буду врать, что огорчен. Рад, что ты свободна. Поедешь со мной?

– Да.

– Тогда я заберу тебя завтра в двенадцать.

Лавандовое платье село как влитое, и к двенадцати часам следующего дня Катька была словно картинка. Девушка тщательно уложила волосы и накрасила глаза так, как велела Лада. Все равно нужно тренироваться: теперь предстоит постоянно крутиться на публике, хотя бы некоторое время, пока не закончится проект.

Коты провожали хозяйку до двери; повинуясь странному чувству, Катька наклонилась и минуты две наглаживала толстые спинки.

– Не переживайте так, пираты. Я скоро вернусь, вечером вместе съедим ведерко мороженого. Как вам перспектива?

Коты перспективу категорически одобрили.

Дамир приехал на спортивной машине, низкой, хищной, словно барракуда. Катька усмехнулась: ну еще бы, горячий кавказский парень – на чем он еще может ездить? Не на семейном же «Ниссане»! Дамир вышел из машины, открыл Катьке дверцу и помог умоститься внутри; к счастью, каблуки она надела невысокие, поэтому навернуться опасности не было.

– Как ты на ней гоняешь в московских пробках?

– А я в московских пробках и не гоняю, она для загородных поездок. Вот выберемся за МКАД, тогда и узнаешь, на что способна эта красавица.

– Не сомневаюсь, на многое.

По дороге говорили мало. Дамир был сосредоточен на вождении, а Катька смотрела в окно и размышляла о том, как быстро иногда могут познакомиться или раззнакомиться люди. Отношения текут и меняют форму, словно облака. Как к этому привыкнуть? Дед постоянно твердил об изменчивости мира, считая, что прогибает его под себя, и Катьке безумно хотелось бы тоже этому научиться, ведь у деда, кажется, получалось… И вот этот Дамир – восточный человек. Черкес. Когда-то его семья жила только в горах, но теперь отец – известный московский хирург, а сам Дамир владеет сетью ресторанов и говорит по-русски очень чисто… Как все смешивается, как тянутся друг к другу нити! Еще несколько недель назад Катька понятия не имела о существовании Шагдетова, а теперь едет с ним в спортивной машине в абсолютно непонятное будущее. Это ведь не просто обед в ресторане, они оба это прекрасно понимают, уж Дамир так точно. Если Валентин Петрович прав, что Катька ему действительно понравилась, может, еще не поздно по-быстрому изрисовать эти девять стен и сбежать на Северный полюс? Там все понятно: вот снег, вот лед, вот полярная ночь, сиди себе в сторожке и горя не знай.