Холли Борн - Как я вам нравлюсь теперь?

– Мам? Пап? – начала я, перекатывая в руках бокал.

– Что такое, милая? – спросил папа.

Я помолчала, продолжая вертеть багровую жидкость.

– Как вы поняли, что предназначены друг для друга?

Они синхронно рассмеялись. Мама потянулась ко мне и положила морщинистую руку поверх моей.

– В чем дело? Что тут смешного? – спросила я.

– Я просто никогда об этом не задумывалась, – ответила мама и повернулась к отцу. – А ты?

– Я просто знал, что с тобой мне легче ладить, чем с кем-то еще.

– Мне тоже. Мы просто поладили. – Она повернулась ко мне. – Ваше поколение придает этому слишком большое значение. Думаю, если бы я посмотрела на твоего отца с вопросом «точно ли ты мой единственный? Правда ли я могу провести с тобой всю свою жизнь?», я бы перепугалась и вскочила на поезд до Тимбукту.

– Эй, – запротестовал отец с пьяной от вина улыбкой.

Мама рассмеялась, но крепче сжала мою руку.

– Вы с Томом опять поссорились? – осторожно спросила она, потирая мой большой палец.

Я допила вино. Зря я подняла эту тему. Надо следить за тем, как часто я жалуюсь на Тома.

– Ну, слегка… он сейчас в Вегасе по работе. Я не хотела, чтобы он ходил на стриптиз.

Родители поморщились.

– Он же не пойдет, я надеюсь?

Папу, казалось, смертельно обидела одна только мысль об этом, значит, это не пустяк. Ведь папа – тоже мужчина, но в такие места он не ходит. Мужчинам не обязательно туда ходить. Так поступает только определенный тип мужчин… например, мой давний бойфренд.

Я пожала плечами, внутри все напряглось. Я представила, как Том с ухмылкой сует купюру в трусики другой женщины. Как он весело обсуждает со своими мерзкими дружками с работы, кто из стриптизерш симпатичнее. Как он говорит им, что я была против, но он все равно пришел, и они подбадривают его.

– Не знаю, – честно ответила я. – Он сказал, что его туда не тянет, но все парни с работы собираются идти.

Повисла тишина. Родители уже усвоили, что так будет лучше. Я столько раз звонила им с вопросами, правильно ли поступил Том и почему я чувствую такое разочарование, говорила, что с меня хватит, что я не могу больше это терпеть. Они признавали, что я достойна большего, что уже давно было понятно, что мы не подходим друг другу, что мне нужно уйти от него. Но Том покупал цветы, просил прощения и становился таким, каким мог быть: чутким, добрым, заботливым, родственной душой – таким он был, когда мы впервые встретились. Он обещал, что все изменится, повторял, что я единственная в своем роде. До сих пор не верится, говорил он, что такая красивая, талантливая, успешная, необычная, добрая девушка досталась ему. По его словам, он никогда раньше не испытывал подобных чувств, а значит, мы должны быть вместе. И так раз за разом я верила его обещаниям. Поверить было гораздо проще, чем уйти. И я раз за разом предавала родителей и их поддержку.

– Все обойдется, – сказал отец, отводя взгляд.

Мы разлили остатки вина, родители спросили о перелете. Их радовало мое путешествие и предстоящее выступление. Правда, они попросили еще раз объяснить, что такое конференция TED.

– Подумай о том, чего ты добилась, – попросила мама, пока я желала им спокойной ночи. – Проблемы с Томом не должны влиять на твои достижения.

Я отправилась в постель слишком рано, сон не шел.

Будильник был заведен на 5 утра, и я досадовала, что выпила три бокала вина – ведь мне придется ночью вставать в туалет. Проворочавшись час, я сдалась: включила ночник и оглядела свою бывшую комнату – теперь она скорее напоминала святилище, нежели детскую. На грязно-розовых стенах кое-где виднелись следы от липучки – раньше там висели разные постеры. Родители коллекционировали все мои достижения. Они развесили вырезки из газет в рамочках, расставили тридцать два зарубежных издания моей книги на специально отведенной полке. Они так явно гордились мной, что я позволила себе насладиться этим моментом. Девчонка, которая каждую ночь перед сном целовала постер со Спайком из «Баффи», и помыслить не могла, во что однажды превратится ее комната.

Интересно, пошел ли Том в стриптиз-клуб…

Нет. Родители правы. Я так сильно беспокоюсь о Томе и наших отношениях – равно как и о том, что Том думает о наших отношениях, – что упускаю остальное. Не стоит зацикливаться на этой ссоре. Я наклонилась и сняла потрепанный экземпляр книги Тейлор Фейтфул. Я хотела перечесть обе ее книги до нашей встречи в Берлине. Это была ее вторая книга под названием «Полюбите меня настоящую».

Ведь даже гуру нуждается в гуру? Тейлор Фейтфул – мой наставник. В двадцать три года я наткнулась на ее первую книгу, «Колючки – не приговор», и она стала моей спасательной шлюпкой. Моим маяком. Тейлор не идет на компромиссы. Она отказалась принимать нужную другим форму. Эта книга была посвящена поискам мужчины, который примет ее такой, какая она есть. И она нашла его! Вышла за него замуж в красном платье, не стала менять фамилию, и они договорились, что не будут заводить детей. Мне хотелось того же. Необязательно все до деталей, но мне хотелось таких отношений. В книге все звучало так просто, так идеально.

Любые отношения лучше моих.

Почему же тогда ты не расстанешься с Томом, Тори?

Это самый сложный вопрос. У меня нет на него ответа, я просто уклоняюсь от него. Сама мысль о том, чтобы бросить Тома, отвратительна – как и мысль о том, чтобы оставаться вместе. Я никогда не думала, что могу быть одной из тех женщин, что боятся разорвать отношения, но, возможно, так оно и есть. А может, у нас просто черная полоса и нам нужно ее преодолеть. Его свободолюбие и нежелание обсуждать наше будущее годами отравляло наши отношения, но он, я уверена, во всем винил меня. Самое неприятное заключалось в том, что я не была уверена, нужны ли мне эти обязательства. Нужна ли мне свадьба и дети, хочу ли я жить вместе, пока смерть не разлучит нас, и смотреть, как он облысеет окончательно. Отчасти я мечтала об этом только потому, что он этого не хотел. Я чувствовала, что смогу понять, нужен ли мне Том, только если я буду нужна ему. Это противоречит любым понятиям о том, какой должна быть современная женщина, – но это правда. В кого, черт возьми, я превратилась?

Я слышала, как мама с папой готовятся ко сну. Они разговаривали приглушенными голосами в полной уверенности, что я уже сплю, ведь меня ждет ранний вылет. Кто-то прополоскал горло, включил и выключил свет в ванной, скрипнула дверь в спальню. Я вернулась к книге, проводя пальцем по важной для меня фразе:

«Даже если ты трудный человек, все равно найдется тот, кому будет легко полюбить тебя».

Я не знала, как относиться к этой фразе. Она отвечала на все мои вопросы. Я пока не была готова ей последовать, но она растворялась во мне, словно мед в горячей воде. Однажды эта фраза все изменит.