Холли Борн - Как я вам нравлюсь теперь?

Боже, я люблю ее. Люблю-люблю-люблю.

Дальше мы продолжали общаться на равных, почти что по-дружески. Возможно, я это себе придумала, но все казалось настоящим. Волнение улеглось, все складывалось чудесно. Тейлор спросила меня о «Негодной…», и я выложила ей свою историю. Не ту приукрашенную версию, которая ждала своей очереди на затемненной сцене – с паузами в нужных местах для максимального эффекта и шутками, которые звучали уже миллион раз, но я притворялась, будто рассказываю их впервые. Я просто вывалила на нее всю правду. О том, как одиноко мне было путешествовать. О том, как меня бесили люди, которые хвастались, что достигли просветления. Я призналась, что раньше верила, будто со мной что-то не так – что у меня трудный характер, что я ершистая и неприятная. Но потом я прочла ее книгу и поняла, что со мной все было в порядке – просто мои границы все время кто-то нарушал.

– Я никогда раньше не смотрела под таким углом, – призналась я. Мне ужасно хотелось попросить ее о совместном фото, но с другой стороны, нельзя же ей мешать, пока она пытается расслабиться в комнате ожидания.

– Как я говорила в своей книге, – повторила она, – злость – это не хорошая и не плохая эмоция. Это всего лишь сигнал, что твои границы нарушены.

– Полностью согласна!

Наш разговор занял не больше восемнадцати минут – послышались аплодисменты. Эксперт по языку тела закончила выступление. Пять минут спустя она вернулась к нам – излучая облегчение и радость от того, что все прошло хорошо.

– У меня онемело лицо, – объявила она, когда мы наградили ее аплодисментами. На очереди хирург Брайан, следующая – я.

– Виктория? – вошел мужчина в черном. – Давай повесим на тебя микрофон.

Я сглотнула, осознав, где я нахожусь и что собираюсь сделать в ближайший час. Нервозность вернулась. Меня затрясло. Рот наполнился слюной, к горлу подкатила тошнота.

– Да, я готова. Секундочку.

Я повернулась к Тейлор, но ее уже не было рядом. Она поздравляла эксперта по языку тела и подбадривала хирурга Брайана. У меня оставалась еще куча вопросов к ней. Не чувствует ли она себя иногда обманщицей? Если сначала говоришь то, что считаешь правдой, а потом понимаешь, что ошибалась, – это по-прежнему считается правдой? Мечтает ли она иногда быть неидеальной? Хотя, возможно, она всегда идеальна. Но мне пора. Нужно проверить микрофон. Нужно отогнать все эти мысли и, выступая перед многотысячной толпой, ни на секунду не допустить неуверенность в себе.

Пора рассказать мою историю, и она должна быть правдой.

– Виктория? – снова позвали меня.

– Иду.

Я спросила, можно ли мне сначала зайти в туалет. А затем, стоило только нацепить микрофон, как выяснилось, что мне снова туда нужно. Техники забеспокоились: придется снимать аппаратуру, а потом снова надевать.

– Две минуты, – сказал Брайан. Я боялась, что он разозлится, но он только улыбнулся:

– Обычное дело.

Послышался шквал аплодисментов вперемешку со свистом и криками. Хирург Брайан выступил на отлично.

Мочевой пузырь был пуст. Тридцать секунд. Я вымыла и высушила руки. Тридцать секунд. Наклонилась к зеркалу и сделала несколько глубоких вдохов. Тридцать секунд. Посмотрела на свое отражение. Безупречно ровное выражение лица. Помада не размазана. Я выглядела так, будто прекрасно разбиралась в том, о чем буду говорить.

– Так и есть, Тори, – сказала я своему отражению. – Все так, блин, и есть.

Время вышло.

Я вернулась в переполненный коридор и заверила всех, что я в порядке. На меня снова нацепили микрофон и провели мимо проводов, кабелей, мониторов и людей, тихо переговаривающихся по рации. Я не чувствовала мышцы лица. Но каким-то образом даже на высоких каблуках умудрялась переставлять ноги. Брайн проводил меня до самого края сцены. «Все получится», – сказал он. Краем глаза я увидела зал – он был полон. Интересно, сколько они заплатили за билеты. Им понравилась эксперт по языку тела с ее богатейшим опытом, графиками и фактами. У меня же есть только мои чувства и моя история. Зал притих, будто понял, что я здесь. Не будет никаких представлений. Я должна выйти на сцену и не ударить в грязь лицом.

– Вперед.

С трудом переставляя ноги, я шагнула на огромную сцену. Все взгляды были устремлены на меня. В центре сцены я остановилась и посмотрела на зал. Все ждали. Огромные красные часы начали обратный отсчет. Я всего лишь посмотрела на зал – и вот уже пятнадцати секунд как не бывало. Сердце отчаянно заколотилось, но это едва ли было заметно под утягивающим бельем.

Давай, Тори. Ну же.

Я сделала вдох через нос. Улыбнулась залу. И намеренно отвернулась от часов.

– Если бы шесть лет назад, – начала я, – вы спросили, как у меня дела… – Я выдержала паузу. Зал замер. Я открыла рот и продолжила: – …я бы вам солгала.

@TheRealToriЯ СДЕЛАЛА ЭТОООООOOOOО! Дорогие негодники, это был самый незабываемый опыт в ЖИЗНИ! Я уже мечтаю о повторении. Мое выступление на TED можно будет посмотреть на следующей неделе.

@TheRealToriВы не поверите, кого я встретила!!! Охренеть! Тейлор Фейтфул! Наконец-то! И я совсем капельку ее напугала! @SpikyWoman

@SpikyWomanПриятно было познакомиться. И ты нисколько не напугала меня! Продолжай делиться с другими своей историей. Обнимаю.

@TheRealToriЛечу из Берлина в Париж – не могу ДОЖДАТЬСЯ встречи с моими парижскими негодниками. Я два дня глаз не сомкнула, но обещаю – на моем сквернословии это не скажется.

Официальная группа книги «Негодная: как я послала на хрен чужие правила»:

Мои дорогие негодники,

У меня были три поистине безумных, но поистине невероятных дня. Я приняла участие в самой настоящей конференции TED, познакомилась с Тейлор Фейтфул, выступила при полном зале в Париже… Ребята, вы лучшие. Обещаю, что всегда буду с вами честной – именно благодаря этому я сейчас нахожусь там, где я есть. И этой невероятной жизнью я обязана вам.

Но прежде, чем я вернусь домой, я проведу «камерное» мероприятие для победителей конкурса в книжном «Шекспир и компания». Увидимся!

Обожаю вас.

Париж я тоже толком не увидела.

Гостиничный номер был выше всяких похвал, но и там я едва появлялась. Кожа потрескалась. Уже три дня в моем рационе не было ни свежих фруктов, ни вообще чего-либо свежего. Я запихивала в себя еду на бегу – в аэропорту или на заднем сиденье такси. Всего три дня – а казалось, что дольше. Я мечтала оказаться дома с Томом и Кошкой, в пижаме, с чаем, который по вкусу напоминает чай. Я слегка вздремнула в такси по дороге в книжный, не обращая внимания на изумительный город, сиявший в солнечных лучах.

При виде магазина я приободрилась. Каждый книжный обязан быть таким – стопки книг взмывают к потолку, везде многочисленные ниши и уголки, где можно устроиться.