Стелла Так - Всего один поцелуй

Шерли так решительно закивала, что ее темные кудряшки запрыгали вверх-вниз. Она с опаской приблизилась к моему лицу.

– А-а-а, мой нос! – заорал я.

– У зомби нет носа, – нравоучительно произнесла моя младшая сестрица. Ну что у нее за манера все время умничать?

– У этого есть. – Я отбросил Джоша и бросился на Шерли.

А та стала захлебываться от смеха, когда я начал в шутку царапать ее икру.

– Ммм, вкусные ножки… мне нравится голень от Шерли!

– Джош! Помоги мне! – со смехом кричала она.

– Отпусти ее! – рявкнул Джош и треснул меня книжкой по голове. Где только он ее взял?

Я закатил глаза, захрипел, упал на спину и задрыгал ногами.

– Зомби убили литературой! – прокаркал я и с преувеличенным бульканьем закрыл глаза.

– Ну наконец-то, а то я думал, что он никогда не умрет, – с облегчением произнес Джош. – Давай, Шерли, снимем с него скальп!

– Да-а-а-а-а! – в восторге заорала сестрица.

Минуточку! Что они хотели? Я в ужасе открыл глаза.

– Ладно вам, маленькие монстры, думаю, этого достаточно. Оставьте Райана в покое. – Константин, прихрамывая, вошел в комнату и окинул близнецов строгим взглядом.

– Не-е-е-ет! Мы только что начали! – проблеяла Шерли.

– Это правда! – обиженно сказал Джош. Он уже держал ножницы в руках. Черт возьми, где он их взял?

– Ладно, хватит. Возьмите себе по кексу. Папа прячет их в нижнем ящике стола.

– Кексы! – обрадовался Джош. Он тут же уронил ножницы и выбежал из гостиной.

– Я тебя обгоню! – выкрикнула Шерли, бросаясь следом.

С облегчением я опустился обратно на пол гостиной, закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов.

– Тебе больно?

Я услышал, как Константин сел на диван, вытянул ноги и застонал.

– Немного, – пробормотал я, ощупывая место ранения. Иногда у меня появлялось ощущение, что пуля все еще внутри. С того момента, как я очнулся на больничной койке, моя голова не знала покоя, и главным образом потому, что из нее не шел один человек. Я все время думал о ней.

– Вот!

Я открыл глаза и увидел, что мне под нос суют желтую коробочку.

– Спасибо, – пробурчал я, вытащил обезболивающее и не запивая проглотил таблетку.

– Если ты в хорошем настроении, то играй в зомби, сколько хочешь. Но я же вижу, что оно у тебя паршивое, – заметил брат.

– Правда? – огрызнулся я, снова прикрыв глаза.

Между нами повисла гнетущая тишина, и Константин решил сменить тему:

– С каких пор ты научился так хорошо притворяться?

На моем лице скользнула усмешка.

– С тех самых, как Айви затащила меня на урок актерского мастерства. Она так прекрасно изображала пшеницу.

– Как я должен это понимать?

– Никак, – рассмеялся я, но потом вновь посерьезнел и отчаянно попытался вытеснить мучительные воспоминания об Айви, изображавшей пшеницу.

– Ты скучаешь по ней? – тихо спросил Константин.

– По кому? По пшеничному полю?

– Ты сам знаешь, кого я имею в виду…

– Нет, я без понятия.

– Райан!

– Константин! – передразнил я.

– Ты ведешь себя как маленький ребенок. Если ты по ней скучаешь, то просто позвони ей.

– О, по-моему, ты последний человек, которому разрешено читать мне нотации по этому поводу. – Яростно сверкнув глазами, я рывком сел.

Константин поджал губы.

– Просто я хочу, чтобы ты был счастлив. С тех пор, как тебя выписали из больницы, ты витаешь где-то в облаках, почти ничего не ешь, мало спишь и очень неразговорчив. Таким я тебя ни…

– Точно! – У меня сжались кулаки, и пришлось брать себя в руки, чтобы не заорать на него. – Ты меня не знаешь! Потому что годами от тебя не было никаких известий. Ты не имеешь права…

– Эй, успокойся! Ты прав! Я придурок, и мы все это знаем. И я всю жизнь буду пытаться загладить свои ошибки. Но, пожалуйста, не поступай так, как я. Особенно если тебе нравится Айви. Не отдаляйся от нее. Если у тебя есть к ней чувства…

– Она мне не нравится, – прошипел я и вскочил, игнорируя боль. – Айви – испорченный богатый ребенок, который постоянно запихивает себе в рот сладости. Она проспала бы все лекции, если бы я не будил ее. Она похожа на маленькое дите, за которым постоянно надо бегать. Она хрюкает, когда смеется, выдумывает дурацкие стихи, которые не рифмуются, и у нее самые красивые голубые глаза… – Я хватал ртом воздух и яростно таращился сверху вниз на брата. Кажется, он тоже был удивлен этой вспышкой не меньше меня.

– Приятно знать, что с головой у тебя все в порядке, – сухо заметил он. – А если серьезно, почему ты не хочешь ей написать?

– Потому что я совсем не рад этой ее дурацкой жалости… И откуда ты вообще знаешь, что я ей не отвечаю? – Я прищурился.

Константин секунду поколебался, потом расправил плечи и признался:

– Я с ней переписываюсь.

– Ты что делаешь?

– Я держу ее в курсе относительно твоего здоровья, – поправил он себя. – Она попросила меня об этом, когда поняла, что ты ей не ответишь. Она беспокоится о тебе.

– И когда ты, черт возьми, собирался сказать мне об этом?

– Вообще-то никогда.

– Что?

Константин закатил глаза.

– Остынь. Я не знал, что ты провалишь все дело.

– Все дело? Какое дело? Между мной и Айви не было никаких дел.

– Ты сам в это не веришь и можешь не пытаться обмануть меня.

– Между нами ничего не было. – Я стиснул зубы и приготовился избить Константина его же собственной тростью, только бы он, наконец, заткнулся. Но мое плечо вряд ли такое переживет. Проклятье!

– Тогда в чем проблема? Я тебя просто не понимаю. – В голосе Константина, как и у меня, прозвучали нервные нотки.

– Моя проблема? Да меня вышибут с работы, если я начну флиртовать с клиенткой.

Константин спросил:

– И в этом твоя проблема?

– Господи, да! Это чертовски большая проблема!

– И ты боишься потерять работу?

– Да.

– И это все?

– Нет! Она так легко удрала с Макстоном, – вырвалось у меня. Лучше бы я прикусил себе язык.

– Ты имеешь в виду другого телохранителя?

– Этот тип – полный кретин. И она просто сбежала с ним. А меня проигнорировала.

Брат потер подбородок.

– Так ты ревнуешь из-за того, что у нее теперь другой телохранитель?

– Нет!

– Но звучит именно так. Отец же предложил тебе быть ее телохранителем на мероприятии, если ты к тому времени поправишься. Макстон всего лишь замещает. Как только ты приступишь к работе, он уйдет в сторону.

– С моим плечом я не скоро попаду на службу. Это было предложение из жалости. И я не хочу снова ее видеть!

Константин недоверчиво произнес:

– Хочешь-хочешь. Ты просто боишься, что она даст тебе отставку.

– Она не может дать мне отставку. Для этого надо быть вместе, а этого никогда не было.

– Из-за твоей работы?

– Да.

– Работы, на которой ты поймал пулю, чтобы защитить ее.