Ольга Карпович - Сердечные истории [сборник litres]

– Ну, быстро! – повторил один из них по-английски с африканским акцентом.

А второй прибавил:

– Режь эту тварь. Нечего с ней церемониться.

Как я и ожидала, опустевшие улицы трущоб стали раздольем для отбросов всех видов. Где же была полиция в тот момент, когда она так нужна?

– Пожалуйста, не нужно, – стараясь говорить спокойно и ровно, отозвалась я по-английски. – Я все отдам.

– Быстрее, сука! – рявкнул второй нападавший.

А первый, не отнимая ножа от моей шеи, просунул руку в карман моей куртки и вытащил смартфон.

– Гляди, мобила. Новенькая! – обрадовался он и, не глядя, перебросил аппарат другу, который тут же сунул его куда-то под худи.

– Пусть бабки отдаст, – буркнул тот.

– Послушайте, кошелек у меня во внутреннем кармане, – заговорила я. – Чтобы его достать, нужно расстегнуть куртку. Уберите нож, иначе я не смогу этого сделать.

– Ага, убрали, как же. Не на дураков напала, сука, – запальчиво выкрикнул второй.

Первый же задумался. Обшарив внешние карманы, он уже убедился, что в них, кроме телефона, ничего нет. Он помедлил пару секунд, а затем, отступив на шаг и убрав нож, бросил:

– Ладно, хрен с тобой. Давай.

Только этого мне и было нужно. Вспомнив, чему меня когда-то, тысячу лет назад, учил тренер по карате, я ударила парня ногой и бросилась в сторону. Я отлично понимала, что серьезной угрозы этим двум уличным громилам со своими жалкими навыками борьбы десятилетней давности представлять не могла. Рассчитывать можно было только на эффект неожиданности.

Первый грабитель согнулся, закашлявшись. Второй потерял несколько секунд, соображая, что произошло, и только потом кинулся в погоню.

– Стой, падла! Стой, убью! – вопил он мне в спину.

Я свернула в проходной двор, отскочила в сторону. Видно, в былое время здесь проходили ремонтные работы, потому что я наткнулась на верстак, груду кирпичей, сваленные рядом доски. Я знала, что грабитель будет здесь через пару секунд, пересечь двор и выскочить с другой стороны я не успею. Недолго думая, я выдернула из груды одну доску, дождалась, когда в освещенном квадрате входа во двор появится силуэт в худи, и обрушила доску ему на голову. Парень крякнул, осел на землю, и я, не разбирая дороги, кинулась прочь.

Я не останавливалась. Мне все казалось, что преследователи дышат мне в спину, хотя, скорее всего, я давно от них оторвалась. О том, что изначально я старалась держаться маленьких улочек, сейчас уже думать не было времени. И в итоге я вылетела на проезжую часть широкой улицы, по которой с ревом неслись «Скорые» и полицейские машины. Я и сама не поняла, как оказалась здесь, заметалась из стороны в сторону, рискуя угодить под колеса. И вдруг заменила, что у моих ног так же мечется и пищит какой-то крохотный комок. Что это было за животное, я в панике и темноте не разобрала. Но оно определенно было живое, напуганное и, оставаясь здесь, под колесами машин, могло погибнуть в любую секунду. А потому я нагнулась, подхватила его и рванула на тротуар.

Существо помещалось у меня в ладонях, было горячим и мягким на ощупь. И, добежав до ближайшего фонаря, я поняла, что это котенок. Совсем маленький, наверное, не больше месяца от роду. Он испуганно таращился на меня и жался к груди, цепляясь коготками за молнию куртки. Мне вдруг показалось, что глаза у него того же редкого оттенка, что и у Гордона. Бирюзовые, будто морская гладь в солнечный день. Такие глаза были у него в те недолгие дни, что мы провели вместе. А сейчас этими глазами, глазами мужчины, которого я оставила навсегда, смотрел на меня напуганный звереныш.

– Ну-ну, малыш, ничего. Прорвемся, – сказала я котенку.

Бедняга, должно быть, потерял мать и насмерть перепугался, оказавшись на проезжей части. Я погладила его пальцем между ушками, стараясь успокоить. Затем расстегнула куртку и спрятала его, дав возможность высунуть голову в распахнутый ворот.

– Сиди тихо, – наказала я зверенышу. – Нам еще нужно пройти два квартала.

Дом Гордона показался из темноты, когда у меня уже практически кончились силы. В памяти всплыло, как я оказалась здесь впервые. Я отлично помнила ту февральскую ночь, его изможденно-аристократический облик, его ничего не значащую болтовню. Помнила, как он пытался произвести на меня впечатление, а я слушала его и не слышала. В моей голове уже зарождался порочный и грациозный Эртан Озтюрк, надменный и ранимый Беркант Брегович. Впоследствии Гордон заявит в турецкую прокуратуру, что пил со мной кофе и в процессе распития этого напитка понял, что я странная, после чего не пожелал продолжать общения. Все это было сущим враньем, и автор этой клеветы скрывался сейчас за дверью так хорошо знакомого мне дома.

Я проскользнула в подъезд, поднялась на нужный этаж и остановилась перед дверью. Нажала кнопку и несколько секунд прислушивалась к звуку звонка, разносившемуся по квартире. Он в последний раз всхлипнул и затих. Ответа не было. Из-за двери не раздавалось ни шороха.

– Гордон, открой! – замолотила я в дверь кулаками. – Открой, это я!

И в то же время лихорадочно соображала, что он, считая меня главным врагом его жизни, смертоносным призраком, явившимся за ним из глубин ада, конечно же, не откликнется, даже если и слышит. Что делать?

Я сунула руку в карман, чтобы достать телефон. И только когда пальцы проехались по гладкой коже, сообразила, что телефон у меня отняли те два чернокожих грабителя. Сволочи! Я снова бросилась к двери, замолотила по ней ногой. На глазах выступили слезы бессилия.

Котенок испуганно завозился у меня под курткой, и я, сделав глубокий вдох, погладила его и сказала:

– Спокойно, дружок. Все будет хорошо.

Нельзя было поддаваться истерике.

Оглядевшись по сторонам, я позвонила в соседнюю дверь. Через пару минут ее слегка приоткрыли, в щель высунулся чей-то любопытный нос.

– Помогите, пожалуйста! Моему другу плохо, он не может открыть…

Дверь сразу же захлопнулась. В квартире этажом ниже мне просто не открыли, хотя глазок светился теплым желтым светом. Все в панике забились по своим щелям, и никто не хотел рисковать, вскрывая дверь в квартиру к потенциально больному.

– Подонки… Какие подонки… – бормотала я, бросаясь от одной двери к другой, перебегая с этажа на этаж.

Только в седьмой по счету квартире нашелся смельчак – крепкий мужчина лет тридцати пяти, – который согласился мне помочь. Он спустился вместе со мной на этаж Гордона, выставив вперед плечо, кинулся на дверь. В замке что-то жалобно хрустнуло, и дверь открылась.

Я ворвалась в квартиру, все еще подспудно ожидая вдохнуть сладкий гашишный дым, споткнуться о пустые бутылки и встретиться лицом к лицу с нахальной ухмылкой Гордона. Или столкнуться с одной из его случайных девиц. Но в первую секунду мне показалось, что квартира пустая. Тишина, затхлый запах, никакого движения. Пустой диван в гостиной, развороченная кровать в спальне… Может быть, уехал к родителям? Как-то воспользовался связями и вырвался из охваченного болезнью города? А я-то, дура, выломала дверь в его квартиру. Ну, теперь мне точно сидеть, он, не задумываясь, добавит этот факт в копилку моих подлежащих суду страшных прегрешений.