Мелина Марчетта - В поисках Алибранди

— Нет, я лишь хочу знать, как ты справляешься с таким положением.

Мне даже стыдно стало, что ей есть до меня дело после всех моих ехидных комментариев.

— Вполне справляюсь.

— Надеюсь, между твоими родителями нет враждебности, которая затрагивает тебя, Джозефина. Я знаю, ты не общалась с отцом, когда он жил в Аделаиде. Твоя мама мне рассказала.

Я вздохнула и посмотрела в окно.

— На прошлой неделе мне показалось необходимым солгать, сестра. Я пошла ва-банк и выиграла.

— Уверена, что так.

— Я не очень хорошо его знаю, но он кажется приятным.

— Хорошо, — кивнула она. — А работа в «Макдоналдсе»?

— Сестра, — вспыхнула я, — вы что, знаете о нас абсолютно все?

— Конечно нет, Джозефина! — возмутилась она. — Я знаю о вас только разрозненные сведения.

— Что ж, на работе все нормально, и со мной тоже.

— Если у тебя снизится успеваемость, я сразу сообщу твоей маме.

— Сестра, у меня одни пятерки.

— Ну, после пяти лет обещаний уж пора бы, не так ли, юная леди?

Я смущенно кивнула.

— Можешь идти. Мне просто хотелось узнать, как у тебя дела, и все.

— Спасибо за беспокойство, — поблагодарила я, взяла рюкзак и зашагала к двери.

— И я надеюсь, что если ты решишь погулять с капитаном дискуссионной команды школы Кука, вы будете вести себя по-христиански.

Стиснув зубы, я вышла из кабинета. Забудьте все мои слова о том, что монахини изменились. Они такие же старые диктаторши, как те, кто терроризировал детей в шестидесятые.

По-христиански?

То есть, когда римляне будут скармливать нас львам, мы должны равнодушно на это смотреть и улыбаться. Не дождетесь.

— Не маячь в дверях, мама, это меня нервирует, — попросила я, когда днем помогала нонне Кате накрывать на стол.

— Нервирует?

— И проверь духовку, королева Кристина. Я сама приготовила обед. Мясной пирог, кстати, твой любимый, — решила подольститься я.

Нонна Катя гордо улыбнулась. Она думает, что мои кулинарные успехи – целиком ее заслуга.

— Я ее научила, Кристина. Джози сказала, что ей хочется что-нибудь для тебя приготовить, и я ей помогла.

Мама испуганно переводила взгляд с меня на нонну, и я забеспокоилась: что мы сделали не так?

— Мама, ты можешь вечером присмотреть за Джози?

Нонна Катя удивленно подняла глаза и утерла пот со лба:

— Идешь на родительское собрание?

— Нет. Просто ухожу.

— Не понимаю, Кристина, — качая головой, сказала нонна, — куда ты собралась?

Я закрыла духовку и затаила дыхание.

— Просто погулять, — рявкнула мама одновременно нервно и сердито. — Иду на свидание с коллегой.

— Не кричи на меня, Кристина. Мне хватает криков Джози.

Мама приложила ко лбу дрожащую руку. Она всегда так делает, когда расстроена.

— Если бы ты не изводила меня расспросами, я бы не стала кричать. Перестань относиться ко мне как к ребенку, и я буду тихой и спокойной.

Нонна Катя все еще качала головой.

— Не нравится мне, что ты не заботишься о Джози.

— Не забочусь? — крикнула мама, сжимая кулаки. — У тебя хватает совести говорить, что я не забочусь о Джози? Да я ей всю жизнь посвятила, а сегодня впервые захотела провести время с людьми своего возраста, и ты мне тут же предъявляешь, что я не забочусь о ребенке? — Дрожа от ярости, она посмотрела на меня. Мама как будто приготовилась к ссоре еще до прихода домой. — Разве я мало о тебе забочусь, Джози?

Я помотала головой, ошеломленно глядя на нее:

— Ты идешь на свидание?

— Что люди скажут? — сердито спросила нонна Катя. — Они вечно болтают, и от их болтовни вечно страдаю я, Кристина. Всегда только я.

— Забудь, — вздохнула мама, качая головой. — Просто забудь, что я вообще об этом просила.

— Нет, я не забуду, Кристина. Почему мы постоянно должны ссориться? Мы только и делаем, что скандалим, скандалим и скандалим! — воскликнула нонна. — Я уже старая и устала от бесконечных склок.

— А я еще молодая и устала вести себя как старая бабка! — не осталась в долгу мама. — Мне не нужно твоего разрешения, чтобы выйти из дому, мама, но как же однажды будет здорово сделать что-нибудь, не рискуя нарваться на твое неодобрение!

— Ты мать Джози. Как, думаешь, она будет себя чувствовать, если пойдут разговоры о том, что ее мать шляется по городу с мужиками?

— О чьем мнении ты так переживаешь, мама? Итальянцев? Мама, в их глазах я давно уже пала, и этого отношения не изменить, так какая разница, что они там говорят?

— Кристина, ты всегда все для нас усложняешь. Хотя бы раз в жизни подумай обо мне.

Мама ушла в свою комнату, но бабушка тут же последовала за ней.

— Не усугубляй, Кристина. Думаешь, я не знаю?

— Чего? — спросила мама, разворачиваясь.

— О Майкле Андретти, Кристина! Думаешь, я не видела, что случилось позавчера в моем доме? Я знаю, кто он, Кристина. Я знаю, это был он.

— Он был что, мама? Давай же, говори. Ты знаешь, что он отец Джозефины. Почему не можешь сказать это вслух?

— Ну почему? Почему он? — всплеснула руками нонна. — Почему сын Пии Марии Андретти? Ну почему ты опозорила меня именно с сыном этой женщины?

Я тут же поблагодарила бога за то, что меня назвали не в честь бабушки по отцу.

— Да какая разница, кто там стал отцом Джозефины семнадцать лет назад! — взорвалась мама.

— Я никогда, никогда больше не позволю ему переступить порог моего дома! — выплюнула нонна.

— Хорошо, мама. А теперь дай мне одеться.

— Пойдут разговоры. Точно пойдут.

— Знаешь, что я думаю? — завопила мама. — Мне кажется, ты мне завидуешь, мама! Завидуешь, потому что не ходила на свидания и после смерти папы никак не попыталась устроить свою жизнь. Потому что ты не познакомилась с неитальянцем, боясь пересудов, хотя очень этого хотела. А я вот не собираюсь пускать свою жизнь псу под хвост из-за дурацких правил общины. Все сильно изменилось. Помню, когда я родила Джози, ты мне сказала, что я никогда не выйду замуж, потому что ни один приличный человек не женится на матери-одиночке. А вот и нет, мама. Матери-одиночки в наше время сплошь и рядом выходят замуж. И вдовы ходят на свидания и продолжают жить.

— Ты ничего не понимаешь, — пробормотала нонна.

— Нет. Это ты ничего не понимаешь. Ты никогда не понимала, что я чувствую и чего хочу от жизни. Мнение окружающих тебе всегда было важнее моего. Ну почему ты хоть раз не можешь понять, что я чувствую, мама? Хотя бы раз!

Нонна Катя устало сморщила лоб и расстроенно покачала головой:

— Я понимаю намного больше, чем ты думаешь, Кристина.

Они больше ни слова не сказали, и нонна Катя уехала домой, оставив маму смотреть на меня как на дракона, которого нужно убить.

— Вечером я ухожу, Джози. — Она сглотнула.

— Слышала. Что на тебя нашло? — полюбопытствовала я.