Шанель Клитон - Следующий год в Гаване

— И моя бабушка никогда не называла вам его имени?

— Нет. Он был родом из Гаваны, но я не знаю точно, из какой части города.

— Они были ровесниками?

Судя по тону его писем, он должен быть старше.

— По-моему, немного старше. Большинству людей, участвовавших в движении Фиделя, было за двадцать или чуть за тридцать. Совсем молодые — почти мальчики.

— А что еще она вам о нем рассказывала?

— Однажды мы должны были встретиться в Эль-Энканто, чтобы пообедать и пройтись по магазинам. Это было за пару месяцев до катастрофы. Конец октября или начало ноября. Я зашла за Элизой…

На этот раз он уехал надолго. Его письма приходили нерегулярно и доставлялись благодаря хитрости и изворотливости случайных посыльных. Я читала их в тишине своей комнаты, где могла спрятаться ото всех и где ничто не мешало мне погрузиться в его слова.

Напряжение растет, а расстановка сил меняется — решимость Батисты ослабевает, мы заставили его перейти к обороне. Я надеюсь, что скоро все закончится и он покинет страну. Тогда я смогу вернуться в Гавану, и мы снова будем вместе.

Я пишу ему почти каждый день, мои письма кажутся скучными по сравнению с теми историями, которые он мне рассказывает. Он пишет, что спит под открытым небом и живет на скудном пайке. Он описывает мне свою жизнь очень подробно, чтобы я чувствовала, будто нахожусь рядом. Описывая свои поступки, которые он совершает ради Кубы, он подбирает очень поэтичные слова.

Я часто думаю о тебе. Я пытаюсь представить, как ты проводишь свой день, как веселишься вместе с сестрами. В своем воображении я рисую картину твоей жизни. Я думаю о тебе в те минуты, когда мы тренируемся в ожидании нового удара. Я и предположить не мог, что наша война затянется так надолго.

Я представляю себе, каким будет наше будущее, как мы будем жить вместе с тобой. Только подумай, какой станет моя жизнь, когда мы победим Батисту. Наверное, я возобновлю свою юридическую практику и, возможно, когда-нибудь стану судьей. Но я не могу представить свое будущее без тебя.

Я пишу ему ответ. Перо и бумага придают мне смелости.

Я тоже не представляю своей жизни без тебя.

Я роюсь в отцовской библиотеке в поисках сочинений Хосе Марти и других авторов, которыми восхищается Пабло, — Локка, Монтескье, Руссо. Эти книги скрашивают мое одиночество, пока я жду его возвращения. Между его письмами проходят дни, которые складываются в недели ожидания. Я провожу все время с сестрами и хожу за покупками с Анной. Алехандро тоже уехал, и мне не дает покоя мысль о том, что два очень дорогих мне человека замешаны в беспорядках, охвативших страну.

Первого ноября проходят президентские выборы. На них при загадочных обстоятельствах побеждает Агуэро — ставленник Батисты. Ропот прокатывается по всей стране. Люди считают, что Батиста сфальсифицировал голосование в свою пользу. Мы так ждали эти выборы. Мы верили в то, что выборы принесут нам демократию, но наши надежды были напрасными. Агуэро будет марионеткой в руках Батисты.

Надежда, которую питали многие, разорвана в клочья. Батиста правил почти десять лет. Теперь, после этих выборов, он будет продолжать править. Этому никто не рад, кроме, наверное, ближайшего его окружения, но мои родители восприняли результаты выборов с тихим облегчением.

В нашем доме стало очень неуютно, словно мы теперь вынуждены ходить по яичной скорлупе. Слуги нам улыбаются, но их улыбки больше похожи на оскалы хищных животных. Наша няня, Магда, является буфером между моей семьей и остальными обитателями дома.

Она словно цемент, который держит нас вместе теперь, когда семья чувствует себя еще более раздробленной, чем когда-либо. Изабель поглощена Альберто и с каждым днем все больше отдаляется от нас. Мария живет в своем воображаемом мире, и ее занимают лишь ее игрушки. У Беатрис и Алехандро всегда были общие секреты, которыми они ни с кем не делились. Но теперь, боюсь, их секреты стали слишком опасными. Я уже потеряла брата из-за этого всеобщего безумия. Неужели я могу потерять еще и сестру?

Мы с Анной проходим мимо магазина, а Магда идет рядом с нами. Наши взгляды задерживаются на витрине со сверкающими драгоценностями. С нашей стороны, наверное, безрассудно ходить по магазинам в такие неспокойные времена, но мы делаем это, чтобы скоротать время. Без этих развлечений дни кажутся бесконечными, а ожидание невыносимым.

— Как тебе это ожерелье? — спрашивает Анна, указывая на красивый комплект из жемчуга.

— Милое, но это, скорее, твой стиль, чем мой. Оно будет хорошо смотреться с твоим новым желтым платьем.

Она улыбается.

— Да, ты права. — Она задерживается напротив ожерелья, пока мы с Магдой переходим к следующей витрине с изысканными украшениями.

— Жаль, что Беатрис не пошла с нами, — шепчет мне Магда.

— Мне тоже.

— А что она ответила, когда вы ее пригласили? — спрашивает Магда.

— Что у нее другие планы.

Я не стала уточнять, какие именно планы были у Беатрис. В настоящий момент, учитывая, сколько у нас появилось секретов, не в моих интересах выводить ее на чистую воду.

— Ох уж эти планы, — произносит Магда с мрачным выражением лица. — Ей нужно тратить меньше времени на бесполезные дела и больше времени на поиски мужа.

Я не могу сдержать улыбку.

— Ты говоришь совсем как наша мама.

Магда и наша мама — союзники. Возможно, они по-разному относятся к нам, но цель у них одна. Магда — более нежная, более ласковая версия нашей матери.

— Ваша мать знает, что делает. И при всем своем уме Беатрис иногда бывает очень глупой.

— Упрямой, — говорю я, чувствуя, что должна защитить сестру.

Выражение ее лица смягчается.

— Да, упрямой. Иногда чересчур.

Я слегка улыбаюсь. Беатрис, несомненно, очень упряма.

Я протягиваю руку и сжимаю ладонь Магды. Привычное прикосновение ее ладони действует на меня успокаивающе. Анна присоединяется к нам, и разговор о Беатрис прекращается. Магда, как и наша мама, стоит на защите имени семьи Перес.

Я медленно прохожу вперед и нерешительно разглядываю украшения, пока Анна покупает жемчужное ожерелье.

— Элиза.

Я оборачиваюсь, услышав свое имя и почувствовав, что кто-то взял меня за локоть.

Внезапно передо мной появляется мой брат, и на мгновение, увидев его здесь, в магазине, куда мы раньше, когда были младше, ходили вместе с матерью, я чувствую, будто мы оба вернулись в прошлое, когда все было просто и нас не разделяли политика и война.

Алехандро выглядит лучше, чем в тот день, когда он увидел меня с Пабло, но он все еще неопрятен. Он так мало похож на того респектабельного человека, которого я помню.