Владимир Видеманн - Запрещенный Союз – 2: Последнее десятилетие глазами мистической богемы

Отправился он с этой бумагой в Москву, на Афонское подворье. Там его дежурный спрашивает:

— Куда идешь, справка есть?

— Да, есть. Вот собираюсь на Афон, имею благословение святейшего…

— А ну покажь!

Каландар справку из кармана вынул, а дежурный тут же ее из рук выхватил и — себе за пазуху.

— Все, — говорит, — возвращайся назад. Тебе на Афон не нужно…

— Как «не нужно»? — У Владимира перехватило дыхание. — Я же на Афон собрался, у меня благословение есть! Верните мне мою справку!

А дежурный ему кукиш: «На-кось, выкуси!»

Вот такая история. Хоть стой, хоть падай. И ничего не поделаешь! Ехать назад, сказать, что на подворье дежурный бумагу отобрал, скажут: «Значит, не сподобился, не богоугодно было…» Как тут поспоришь? Ехать дальше без бумаги — так ведь не примут, да и как и куда ехать, не совсем понятно. Вот как раз думал на Афонском подворье информацию получить… После этого Каландар совсем пропал из виду. А через пару лет я узнаю, что он благополучно прибыл в Святый град Иерусалим! Объездил — в сопровождении переселившегося туда в самом начале перестройки Леона — все достопримечательности Святой земли, побывал в Вифлееме и на Голгофе, у Иордана и в Иудейской пустыне. Самолично созерцал Фавор. Можно сказать, почти что взят живым на небо!

Хайдар-ака, как и обещал, сделался известным политическим деятелем. Почти до самого начала гражданской войны в Таджикистане он продолжал снабжать регион предметами религиозного культа. Затем пошел дальше и вписался в тусовки таджикской оппозиции. Лет через десять после своего последнего таджикского трипа в 1991 году я встретился в Берлине с Юликом — тем самым, которому когда-то пытался продать в Душанбе свой первый Коран. Юлик к этому времени плотно обосновался в столице на Шпрее со всем семейством — двумя женами, двумя дочками и потомством следующего поколения. Как-то раз к нему в гости из Израиля приехал брат, который рассказал, как во время противостояния таджикского Верховного совета и сил оппозиции на митинге в центре Душанбе он видел Хайдара, пытавшегося анимировать оппозиционеров воинственными призывами к штурму форпоста антиисламской бюрократии и сильно сокрушавшегося по поводу того, что грузовик со взрывчаткой где-то задерживается. После сепаратного соглашения сторон Хайдар-ака стал в стране персоной нон грата. Можно сказать, легко отделался. Зато он реализовал свою фундаментальную оперативную цель — пилигримаж к Черному камню и инициацию в сан ходжи. Иншаллах!

Вместе с тем как философ Хайдар-ака отошел от образцового генонизма в сторону трансцендентальной мистики персоналистических откровений, формализованных в доктрине финализма как дискурсивном продолжении «Ориентации Север». Фактически он сформулировал некий «седьмой мазхаб» — джемалийский: абсолютно гностический, в лучших традициях европейской интеллектуальной культуры. Свой финальный мирадж [185] Вознесение (пророка Мухаммада) ( араб. ). Здесь: кончина. Хайдар-ака совершил 5 декабря 2016 года в Алма-Ате, где и был похоронен членами семьи и близкими друзьями.

В последний раз в этой жизни мы с ним общались буквально накануне, по телефону. Он звонил мне из больницы и говорил, что курс лечения пройден успешно, и теперь он собирается приехать в Лондон с выступлением. Просил помочь с организацией мероприятия. И на следующий день — звонок Гюли… Надгробный памятник Хайдара выполнен в виде вонзенного в землю гигантского каменного меча.

Осенью 1995-го в моей берлинской гавани пришвартовался «Корабль дураков» Владимира Степанова. Мэтр вместе с неизбывными Гурамом и Константином и раньше бывал в Берлине, но на этот раз в составе экипажа присутствовали также его сын Андрей и некий голландский друг, который и вез всю компанию на своей тачке аж из самого Петербурга в Амстердам, где у них появилась своя ханака. Так что Берлин служил только Zwischenstation (промежуточная станция) на пути к тюльпановому парадизу. В тот вечер нас с Анастасией (моей будущей женой) пригласили на вернисаж в арт-галерею в Шенеберге, которую держала супруга одного немецкого дипломата. Дама активно дружила с московской богемой, и тут часто вывешивались соответствующие экспонаты «из первых рук». Москвичи сразу предусмотрительно предложили пополнить винные мехи — на всякий пожарный. Закупили в близлежащем магазине уже не помню сколько коробок дешевого пакетного вина, сложили их в багажник.

Приехали, сразу распили пару пакетов, вошли в галерею. Там полно народу, российское телевидение, известные кураторы — Бакштейн, Беккер, Деготь… Вернисажное вино быстро вышло. А у нас под окнами тачка, набитая бухаловом. Москвичи открыли багажник — там полный набор: подходи, наливай. Народ обратил на это внимание, в самом деле стали подходить. Многие, вероятно, даже подумали, что это вино от галереи. Не случайные же прохожие в самом деле наливают! Постепенно все гости сгрудились вокруг машины, а вслед за этим, как мне представляется, стали подходить и действительно случайные прохожие. Но вина хватало на всех. Действо продолжалось до глубокой ночи. Вероятно, кто-то еще поднес пару коробок. Включили авторадио. Это была самая настоящая спонтанная StraЯenparty (уличная вечеринка). Команда переночевала у нас, чтобы с утра отправиться дальше на запад, в страну Тиля Уленшпигеля… В тот раз я подарил Владимиру свою монографию «Знаки империи». Полистав ее, он сказал, что это настоящая докторская работа. Так что будем считать, мастер принял у меня диссертацию.

Прошли лет десять. Я поехал в гости к Васе Лонгу под Козельск и там совершенно случайно встретил еще одного старого знакомого, отца Серафима, который по случаю подарил мне книгу «Мистический андеграунд» Константина Сереброва. Оказалось, это был тот самый степановский Костя, а в книге описывалась серия алкогольно-инициатических ситуаций, через которые вел свою группу великий мастер Джи. Это была яркая палитра московско-питерского шизоидного подполья, от Жени Адмирала и Хайдара-аки (выступающего под псевдонимом Зверика-Али) до Дугина и Кати с Благодатной. Я написал в редакцию и получил обратную связь с представителями алхимической школы «Атанор», курирорвавшими данный литературный проект. Оказалось, что теперь под этим именем действует все тот же «Корабль дураков», филиал которого существовал даже в Лондоне, куда я переехал с семьей в 2006 году. Более того, «Атанор» — мои близкие соседи. Через них я вновь связался с Владимиром. Думал, что увижу его на очередной сессии в Амстердаме, но судьбе было угодно распорядиться иначе. Капитан окончательно покинул судно вскоре после нашего последнего телефонного разговора. Но все-таки он состоялся, очередной кармический цикл замкнулся…