Вильгельм Оствальд - Искусство цвета. Цветоведение: теория цветового пространства

В начале нужен прибор чтобы делить цветовой круг на триады простым механическим способом. Для этого приготовляют на белом картоне круг с 24 ступенями цветов, каковые и обозначаются номерами цветовых норм. Внутри укрепляют другой, меньший, вращающийся круг, на котором отмечают карандашом три расстояния 00:33:67. Если теперь, при помощи вращения, установим одну из отметок внутреннего круга на данный номер цвета, к которому мы желаем построить гармонирующую тройку, то две остальные отметки и покажут искомые номера.

Для того чтобы тот же прибор можно было использовать для нахождения гармонических четверок, шестерок и т. д., на внутренний круг наклеивают хорошую рисовальную бумагу, которая может выдержать многократные подчистки [10] Фирма «Energoiewerke» в Гроссботене изготовляет подобные сорта бумаги. для того, чтобы можно было на ней, в зависимости от надобности, нанести или вычеркнуть то или другое деление.

Равномерные тройки, в общем, производят впечатление более интересное, чем пары дополнительных цветов, так как нет такого физического или физиологического процесса, благодаря которому они бы проявились у нас самопроизвольно, а потому они обладают прелестью новизны. То что они, все-таки, сейчас же признаются гармоничными, служит веским доказательством общеприложимости нашего основного правила: закономерность = гармония.

Полярные свойства цветового круга проявляются в триадах очень слабо, так как каждый раз два остальных цвета триады расходятся от полюса в обе стороны. У производных двоек выступает, благодаря их положению, характерная односторонность, которая и составляет существенную долю их красоты. Имеется целый ряд теплых и холодных двоек, наряду со смешанными. Большое удовольствие дает методическое рассмотрение всех этих гармоний, хотя бы на карточках нормированного цветового атласа.

Основное правило закономерности ведет к дальнейшим, еще меньшим, разделениям. Все же в начале, а вероятно и на долгое еще время, можно удовлетвориться такими делениями, которые содержат множителями 2 и 3. Искусство звуков еще и по сей день вполне удовлетворяется при делении времени в своих произведениях, этими факторами, а такт в 5/4 пока что применяется только в виде опыта. Таким образом, может быть речь еще только о деталях 4, 6 и 8.

При делении на четыре получаются две пары дополнительных цветов, симметрично расположенных друг к другу. Каждый из цветов отстоит от другого на 25 ступеней. Это, следовательно, очень закономерное расположение, которое производит и достаточно интересное впечатление, благодаря расстояниям в четверть круга.

Здесь и дальше неполные гармонии имеют едва ли не больший интерес, чем полные. Если один цвет пропустим, то мы получим пару дополнительных цветов с одним симметричным промежуточным членом. Если пропустим два цвета, то получаем аккорд из двух цветов, которые отстоят друг от друга на четверть круга. Почти все эти двойки производят сильное впечатление своей красотой.

Деление на шесть дается триадой с симметричными промежуточными цветами. Полные шестерки вряд ли найдут себе применение; зато имеется большой выбор неполных. Соседние двойки, которые отстоят друг от друга на расстоянии 16 или 17 ступеней, дают превосходные односторонние пары. Только в области ледяного синего и морского зеленого, которая нам меньше всего знакома, чувство расстояния начинает сказываться меньше.

То же самое, только в еще более сильной степени, относится к делению на восемь, являющемуся учетверением пар дополнительных цветов. Расстояние между точками 12 и 13, за исключением области сине-зеленого, всюду еще достаточно велико для того, чтобы можно было ощущать двойки или тройки как самостоятельные гармонии.

Это относится также и к делению на двенадцать, при котором пропускается только один промежуточный цветовой тон.

Соседние цветовые тона можно применять только с большой осторожностью, так как очень легко может получиться впечатление, что тут скрывается какая-то неопределенность окраски, которая, конечно, влияет как нечто некрасивое. В некоторых областях, а именно в фиолетовом и ультрамариново-синем, отчасти также и в красном, эта неопределенность может производить очень сильное впечатление, если взяты соответствующие цвета. Впечатление от этого сравнимо с vox humana на органе, что вызывается, как известно, тем, что звуки, издаваемые двумя язычками или трубами, чуть-чуть отличаются друг от друга по настройке, благодаря чему получается впечатление созвучия, особенно сильно на нас действующего.

В общем надо заметить, что с соседними цветами надо быть тем более осторожными, чем меньше чистота того цветового круга, из которого мы их берем.

Вышеописанные случаи, как они ни многочисленны, представляют собой лишь малую часть общего количества равнозначных гармоний, хотя и самую важную его часть. Для того чтобы иметь представление об иных имеющихся здесь возможностях, необходимо понять, что не только деление на симметричные и одинаковые расстояния, но и всякое другое закономерное расположение цветов, дает гармонию, которая при сдвижении в цветовом круге может измениться 24 раза; благодаря же применению 28 кругов, общее число возможных изменений доходит до 672.

Особенно ясным и часто применяемым способом для нахождения хорошо понятных гармоний является расщепление. Исходят, например, из какой-нибудь простой двойной гармонии (дополнительные цвета, неполная тройка, четверка и т. д.) и разлагают один из ее цветов на два таким образом, что заменяют его двумя цветами, граничащими с ним с правой и с левой стороны непосредственно (или через одну, две и более промежуточных ступеней). При этом можно цвет сам выключить или оставить расщепленным. Таким же образом можно расщепить и второй цвет. То же можно проделать и с тройками и т. д. Также установки цветов влияют особенно сильно, если они поддерживаются еще и формой расположения цветовых полей, если, например, оба расщепленные цвета расположены зеркально симметрично.

Как видно, число возможностей здесь бесконечно велико, так что скорее опасаешься затеряться в них. Но в этом-то и преимущество научной работы, что она при помощи теории соединений указывает на всевозможные, досягаемые случаи. Этим самым мы доводим их число до максимума, и в то же самое время упорядочиваем их и делаем легко обозримыми. Научную работу здесь можно сравнить с хорошей косильной машиной, которая не только жнет хлеб, но и связывает его в правильные снопы, и правильно разбрасывает эти последние, т. е. дает материал в наилучшей для дальнейшего употребления форме.