Никола Хотель - Это всегда была ты

О боже, я не знаю, что теперь делать. Я только уверена в том, что совершенно не хочу участвовать в этом разговоре, хоть и считаю, конечно, точку зрения Ашера правильной. Незаметно я вытираю потные ладони о салфетку, пока Ричард не ударяет рукой по столу.

– Не сегодня, Ашер, и не здесь!

Я вздрагиваю. Его тон звучит непреклонно, и Ашер замолкает, хотя ему, очевидно, это дается с большим трудом.

– Ты знаешь, что два дня назад я был в Скоттсдейле. Правда, не в первый раз. Когда ты был в Нью-Йорке в прошлом месяце, у меня уже был там назначен прием.

Мне становится совсем плохо.

– Папа, – начинает Ашер. – Нам следует…

– С Хиллари? – прерывает его Ной и широко ухмыляется.

– Хиллари? Нет, я не знал, что у матери Сэма… – мой отчим выглядит озадаченным. Затем он медленно выдыхает. – Но может быть, нам действительно стоит подождать, пока принесут еду. – и Ричард замолкает.

Мне жаль видеть, как ему тяжело разговаривать с сыновьями. Ной вообще не понимает, о чем идет речь, а Ашер делает все, чтобы не слышать этого, потому что догадывается, о чем хочет поговорить отец. И то, что я сижу там как инородное тело, наверняка не поможет моему отчиму сделать ситуацию проще.

– Не лучше ли мне оставить вас наедине? – осторожно спрашиваю я. – Может быть, будет лучше, если вы обсудите это наедине. Я действительно не возражаю. Мне все равно нужно в туалет…

– Ты останешься там, где ты есть. – Ричард вздыхает. – Мы должны покончить с этим сейчас, не так ли? Честно говоря, я не ожидал, что это будет так сложно. Это похоже на мое первое заседание совета директоров, когда я только что окончил университет, и мой отец потребовал от меня вести заседание в одиночку. Вы даже представить себе не можете, как на меня смотрели эти работники компании, которые разменяли на своем рабочем месте уже добрый десяток лет. Мне было всего двадцать три…

Его рука поднимается к воротнику рубашки и нащупывает то место, где обычно сидит узел галстука, но попадает только в легкую повседневную рубашку. Несмотря на то что верхняя пуговица расстегнута, Ричард выглядит так, как будто ему не хватает воздуха.

– Выкладывай уже, пап! – Ной нетерпеливо барабанит пальцами по столу. – Я глотну, хорошо? – он хватает стоящий перед ним бокал с шампанским и поднимает его перед нами. – Я просто умираю от жажды, и похоже, что здесь есть что отпраздновать.

Левой рукой он фотографирует свой бокал, содержимое которого переливается золотистым оттенком на свету.

Мой желудок нервно сжимается.

– Поставь чертов бокал на место, – рычит Ашер. – И что насчет того, чтобы ты также убрал свой сраный телефон, если тебя это не затруднит, черт возьми? – он перегибается через стол и выбивает из руки брата смартфон, который с грохотом приземляется на стол, скользит дальше и останавливается только на самом краю. – Я даже не могу передать тебе словами, как сильно это меня раздражает. То, что здесь происходит, не для твоей долбаной новостной ленты, тебе это ясно?

– Да что с тобой не так? – отзывается Ной. – Ты приводишь меня в бешенство, чувак. Если у тебя какие-то проблемы, свистни своей Ка…

– Извините, я отлучусь на минутку! – я вскакиваю и при этом опрокидываю бокал с шампанским, стоящий передо мной. Золотистая жидкость разливается по столу и тут же просачивается в белую скатерть. – Дерьмо, – тихо ругаюсь я и вздрагиваю, когда официант бросает на меня неодобрительный взгляд. – Мне очень и очень жаль. – Я суетливо пытаюсь вытереть это все салфеткой, что не делает ситуацию ни капли лучше, и в конце концов я бросаю эту затею. – Мне нужно ненадолго в туалет.

Я протискиваюсь мимо Ноя к выходу. Мне просто хочется выбраться отсюда. Мы с Блейкли в одном помещении просто не можем долго обойтись без происшествий. И если эти двое сейчас растерзают друг друга перед отцом, я ни в коем случае не хочу присутствовать при этом. Едва я успеваю сделать три шага, как голос Ричарда заставляет меня застыть посреди движения:

– У меня опухоль.

Вдруг я воспринимаю все вокруг слишком отчетливо. Болтовню других гостей, переливающийся смех женщины прямо у окна, музыку – какое-то классическое произведение, почти слишком громкое. Огни снаружи на мосту, который ведет в Мэн…

У меня опухоль.

Я медленно поворачиваюсь и смотрю на отчима. Мои пальцы сжимаются в кулак.

– Ты… что?

И все еще разъяренное выражение лица Ноя полностью спадает с него. Ашер словно застыл.

– Опухоль головного мозга, точнее, менингиома. Это то, о чем я хотел сказать вам все это время.

Он глубоко вздыхает, как будто сам еще не осмыслил эти слова и не успел упорядочить их в своей голове. Медленно я возвращаюсь к столу и ошеломленно опускаюсь на свое сиденье.

– У тебя провалы в памяти, – говорю я первое, что приходит на ум, хотя, может быть, это и глупо. – Прошлой ночью. Ты спутал меня с моей мамой.

Ашер уставился на меня, как будто я сказала что-то ужасно глупое, просто чтобы досадить ему.

– О чем ты, Айви?

Я сглатываю и пристально смотрю на Ричарда:

– Это из-за опухоли?

Ричард кивает:

– Иногда у меня очень сильные головные боли. Если честно, они невыносимы, даже если я принимаю таблетки. В такие моменты у меня не получается контролировать себя так, как я привык. Часто меня тошнит, и у меня перепады настроения, которые, к сожалению, слишком часто отражались на вас.

– Это многое объясняет.

Ной сжимает губы.

– Мне очень жаль, что вам пришлось терпеть все это.

О боже, я не могу в это поверить. Ричард только что сказал нам, что у него рак мозга, и пытается извиниться за свое время от времени скверное настроение?

– Мне очень жаль, – тихо говорю я, стараясь не обращать внимания на поджатые губы Ашера и его сведенные брови. Почему он выглядит таким сердитым? Разве Ашер не должен быть поражен так же, как мы с Ноем? Разве он не может ответить то, что от него ожидают?

– Мне так жаль, – повторяю я, потому что Ашер по-прежнему смотрит так, словно он чертовски зол на отца.

– Наверное, это звучит хуже, чем есть на самом деле, – быстро добавляет Ричард. Может быть, потому, что его сыновья по-прежнему не произнесли ни звука и он хочет нарушить это молчание. – Это не злокачественная опухоль. Мне очень повезло, что она относится к первой степени, а это значит, что растет медленно. Тем не менее мне придется перенести операцию.

– Когда? – Ной выглядит совершенно потрясенным. Это единственное слово, которое вырывается из моего сводного брата, и кажется, что даже это далось ему с большим трудом.

– Через месяц в клинике Майо. Предварительные обследования пока закончены, поэтому мне нужно приехать туда всего за день до операции.

И все же. В моей голове проносится столько мыслей, что я не могу толком ухватиться ни за одну из них. Образы больниц замелькали перед моими глазами. Яркий свет, белая одежда, кабели, шланги и постоянный звуковой сигнал контрольных приборов. Я буквально могу слышать это. Так вот почему Ричард так изменился. Вот почему он похудел и выглядит таким озадаченным.