Никола Хотель - Это всегда была ты

– Неужели ты так думаешь? Что ты незваный гость?

– По крайней мере, так я себя чувствовала, когда мы с мамой только переехали сюда. – и прямо сейчас я тоже так чувствую себя, но не говорю ему об этом. Вместо этого я натягиваю на свое лицо улыбку. – Ты помнишь, как мы впервые катались вместе на лыжах в Белых горах? Мне было двенадцать. Ашер протащил алкоголь в лыжный домик на свой восемнадцатый день рождения.

Ной моргает, потом его лицо озаряется.

– Разумеется, я это помню. Этот придурок налил тебе ту дрянь в лимонад, и ты проспала весь вечер. Папа был вне себя от ярости. А я был очень зол, что Ашер не сделал этого при мне. Черт возьми, я бы действительно навалял ему за такое.

– Я уже и не помню подробностей, но не могу забыть, как мама заперла меня в комнате, чтобы никто больше ничего не узнал. Затем Ашер бросил снег на мою кровать через окно. В тот вечер я его по-настоящему возненавидела.

Моя кровать была полностью мокрой, но я не осмеливалась сказать маме об этом.

– Я все еще могу слышать ту гневную тираду отца по поводу бухла, – сказал Ной, закатывая глаза. – Но тогда ты прислушалась к этому, не так ли?

Его зубы загораются в синем свете телевизора, когда он тихо смеется.

– Вроде того. – я дергаю за покрывало под собой и качаю ногами. – На следующее утро мы поехали на склоны в Бреттон-Вудс. Твой папа и моя мама уже сидели в подъемнике, когда старший мальчик из другой группы толкнул меня в снег и извалял в нем. Я снова промокла до нижнего белья, как и накануне вечером.

Ной задумчиво кивнул.

– Ашер сломал ему за это нос. Я точно помню, как он на него набросился. После этого снег был весь в крови, несколько детей начали плакать, а родители парня хотели накатать на Ашера заяву. Не знаю, сделали ли они это на самом деле. Папа, во всяком случае, больше никогда об этом не говорил.

– Мы уехали в тот же день. На обратном пути Ашер нагрубил мне, потому что я якобы пялилась на него, но мне было все равно. Он защищал меня и расквасил этому идиоту нос до крови. Это было единственное, что имело значение для меня. Наверное, именно тогда я начала смотреть на вас как на своих братьев. Так что можешь надрать мне задницу в FIFA в любое время, когда захочешь.

– Значит, я тоже должен кого-то избить ради тебя?

Я ухмыляюсь:

– Нет, так тоже сойдет.

Ной поднимает руку:

– Договорились.

Его кулак парит перед моим лицом, и я слегка отбиваю его своим, прежде чем со вздохом закрыть глаза. Уже поздно, и я устала как собака. Ужин утомил меня сильнее, чем ожидалось, а мои мысли снова начали кружиться вокруг предстоящей операции Ричарда. Если он специально позвал меня сюда, чтобы сказать нам об этом всем вместе, я вряд ли смогу уехать раньше, чем это все закончится. Не говоря уже о том, что я беспокоюсь о нем.

Ной, вероятно, видит ситуацию так же, потому что тихо вздыхает.

– Как ты думаешь, со стариком все будет хорошо? – спрашивает он. Его голос будто принадлежит маленькому мальчику. Как тогда, когда Ной в огромных наушниках зачитывал на весь дом текст Эминема «The Monster», но как только его застукали за этим, он в момент сделался огненно-красным. Как тот Ной, который мог устроить своим дружкам разнос на бейсбольной площадке, но по вечерам обнимался в постели с Коржиком – куклой из «Улицы Сезам». Я подозреваю, что даже сейчас она валяется где-то на этой постели.

В полумраке я нахожу руку Ноя. Наши пальцы переплетаются всего лишь на короткий момент, когда мы поддерживаем друг друга, но он означает для меня мир. Потому что мы каким-то странным образом принадлежим друг другу. Даже если мы не кровные родственники.

– Я всегда думал, что ты облажалась по полной программе, – вдруг говорит он, отдергивает руку и укладывает ладони на свой живот. – Что папа поэтому увез тебя.

Я перекатываюсь на бок, глядя на него, и опираюсь на локоть, чтобы побудить Ноя рассказывать дальше.

– Вообще-то я рассчитывал, что старик когда-нибудь выставит меня так же, как и тебя. Это было просто мегаотстойно с его стороны. Честное слово, я только этого и ждал, но он этого не сделал, – горько усмехается Ной. – Ты знаешь, как паршиво, когда ты никогда не можешь чувствовать себя в безопасности? Я даже начал его провоцировать. Если бы я тоже облажался по полной программе, он вышвырнул бы меня, и этому сраному ожиданию пришел бы уже конец. И поверь, я действительно заслужил это. Но сукин сын этого не сделал. Он просто не сделал этого. Было абсолютно все равно, какой номер я выкидывал в очередной раз – отец на все закрывал глаза. Это просто смешно. Поэтому мне больше всего до сих пор хочется набить ему морду. Из-за всего этого дерьмового времени. И из-за тебя. Но теперь? Черт, у него опухоль. Ты не можешь прикончить кого-то, кто смертельно болен, не так ли? Кого-то, у кого сраная опухоль в голове.

– Нет, – шепчу я.

– Надеюсь, он выдержит это. Чтобы я мог все наверстать.

На последнем слове его голос срывается. Рука Ноя нащупывает пульт, и в следующее мгновение комната погружается в полную темноту.

Его беспомощная ярость сдавливает мне горло. Ной делал все, чтобы его выгнали, а я сделала бы все, чтобы никогда сюда не возвращаться. И все же теперь я рада этому. Почему я никогда не думала о том, что это причинило боль не только мне одной? Почему я была такой эгоистичной и хотела всю боль оставить только для себя одной? Ной, по-видимому, страдал от моего изгнания не меньше, чем я. Почему мне никогда не приходило в голову связаться с ним?

– Думаю, мне лучше поспать, – медленно я перекатываюсь на другую сторону и выпрямляюсь. – Ной?

– Да?

– Прости, что не звонила тебе.

– Все в порядке, – это всего лишь невнятное бормотание, но я все равно слышу облегчение. Облегчение от того, что произнесла эти слова и в результате между нами ничего не изменилось. – Я еще посмотрю что-нибудь на Netflix.

Он подтягивает к себе ноутбук и откидывает крышку. Я нащупываю ботильоны. В сиянии экрана я нахожу путь к двери, и у меня чудом получается не споткнуться об одежду, начос или Ноя.

– Спи сладко.

Прежде чем закрыть дверь, я все еще вижу, как Ной тянет ноутбук к себе на колени и вставляет наушники в уши.

Рядом с комнатой Ноя находится самая большая ванная комната на этом этаже, но это та, которую Ашер считает своей, Ной пользуется ванной поменьше дальше по коридору. По крайней мере, так было раньше. С обувью в руке я как раз хочу прокрасться мимо нее, когда слышу тихое хихиканье и застываю. Кто-то сейчас поднимается по лестнице, и это именно та лестница, которая нужна мне, чтобы добраться до моей комнаты на втором этаже. Вот черт.

Я узнаю этот голос и не могу представить себе ничего более отстойного, чем встретиться сейчас с Ашером и Каденс. Тем более не прямо перед спальней Ноя со своей обувью в руках. Бьюсь об заклад, что это выглядит чертовски глупо.