Ульяна Гринь - Любовь подскажет (СИ)

— Не перебивайте! Если вы пришли, чтобы покричать на меня и обозвать парочкой обидных слов, давайте, сделайте это и закончим нашу очаровательную встречу. Если же хотите найти выход из нашего общего лабиринта, то мы пьём чай, болтаем о погоде и ждём Вову.

Света размешала сахар в чае и уже почти мирно, но всё ещё ехидно заметила:

— И всё-таки я была права. Он с тобой спал!

— Вообще-то, вы от него ушли! С сыном. Я, кстати, сначала думала, что он всё это делает из-за Тёмки, потому что скучает по сыну…

— Я ушла, потому что думала, что так будет лучше для всех! — резко возразила Света. — И для Виталика тоже! Лучше расти без отца, чем с отцом, который трахает всех своих продавщиц и вообще всё, что в юбке!

— Меня ваши отношения с Вовой не касаются! — так же резко ответила Настя. — Я с ним счастлива, даже если он спит с половиной города! Он нежный, внимательный и заботливый, когда он здесь, у меня всё в порядке. И нечего меня стыдить. Я его у вас не отнимала.

Света напряглась, и Настя покачала головой. Нет, скандала не будет! Ни за какие сокровища. Она подняла на руки лысую Мадемуазель и погладила её по нежной гладкой спинке. Света фыркнула:

— Не терплю кошек, у меня на них аллергия.

— А у меня нет.

В дверь позвонили. Настя облегчённо вздохнула:

— Ну вот, это Вова. Поговорим, как люди.

Света выпрямилась на табуретке:

— Я ему глаза выцарапаю, подлецу! Пусть только слово скажет!

Настя покачала головой и вышла в коридор. Света направилась за ней. Настя открыла дверь, впуская Вову. Тот протянул ей уже привычный пакет, хотел поцеловать, но увидел Свету за её спиной и застыл, нахмурив брови. Потом спросил глухим голосом:

— Ты что здесь делаешь?

— Пришла с любовницей твоей познакомиться! — ехидно отозвалась Света, принимая наступательную позу. — И заодно тебе, гаду, в глаза посмотреть!

Вова взглянул на Настю:

— Всё в порядке?

Та кивнула, привстала на цыпочки, чмокнула его в щёку:

— Кофе будешь? Или поешь? Ты голодный?

— Как дикий зверь, — признался Вова. — У тебя ещё пельмени остались со вчера?

— Я котлеты пожарила, — сообщила Настя, направляясь на кухню. — Руки мой, уже накладываю.

Она выключила газ под котлетами, достала тарелку, положила пять штук и поставила на стол, не переставая прислушиваться к голосам в коридоре. Там явно нарастало напряжение. Пора вмешаться! Настя сделала глубокий вдох-выдох и вышла в коридор.

— Подлец! Подонок! Ты мне изменял всегда! И продолжаешь изменять с каждой юбкой! — выкрикивала Света, наступая. Вова защищался:

— Ни с кем я тебе не изменял, выдумываешь всё, истеричка! А Настя тут ни при чём, оставь её в покое!

Настя протиснулась между ними и встала лицом к Свете:

— Прекратите кричать, у меня ребёнок спит! Идите оба на кухню, там и поговорим.

— Насть, ну чего ты? — Вова нахмурился. — Что это за новые психологические методы?

— Мне с ним разговаривать не о чем! — откликнулась и Света, сбавив тон. — А с тобой и подавно!

Настя рассердилась:

— Вообще-то вы у меня дома, а не у себя! Не желаете, как люди, валите оба к себе и там ругайтесь! А не здесь!

Вова с болью взглянул на нее:

— Выгоняешь?

— Нет, предлагаю решить проблему миром.

Он сейчас уйдет. Возьмёт жену и уйдёт. Опять она останется одна. Ну и пусть. Так лучше. Чем недосказанность и жмурки.

Вова тряхнул головой, и Настя словно ощутила в себе борьбу, которая шла внутри его большого сильного тела. И он не выдержал, сдался.

Когда за ними закрылась дверь, Настя всхлипнула и зажала рот ладонью. В голове не осталось ни одной мысли. Только переполняющее до краёв вселенское отчаяние. Слёзы брызнули из глаз, и Настя потеряла самообладание. Так лучше, так лучше! Дура, идиотка, сама во всём виновата! Сдерживая рыдания, она молча плакала, до боли стиснув щеки руками…

И жизнь потянулась, как раньше, долгой чередой зимних морозных дней и вечеров, ночей без сна, без надежды, без ожидания. Настя перестала думать о будущем. Она жила каждым проходящим днём, каким бы он ни был, удачным или нет. Работа поглощала её целиком, так как в тупом упрямстве она взяла ещё и соседний участок, дворник которого умер в прошлом месяце. Там было легче — убрать перед магазином, возле и за ним, но было больше ругани: с алкашами, что бросали бутылки прямо на месте распития, или с угрюмыми собирателями картона. Настя научилась виртуозно ругаться матом, и алкаши уважительно прозвали её «хозяйка». А две одинокие пенсионерки, опрятные и вежливые, получили пожизненное разрешение собирать жестяные банки на её участке, и за это ласково звали её «внучка» или «детонька».

Тёмка смирился с очередным исчезновением Вовы довольно легко, и Настя подозревала, что ребенок железно верит обещанию, полученному месяц назад. Она потихоньку покупала ему машинку время от времени, подбрасывая её в почтовый ящик и радуясь «подарку от дяди Вовы». Знала, что поступает неправильно и жестоко, но поделать с собой ничего не могла. Не дай бог, Тёмка опять замолчит!

Она всё меньше думала о Вове. Иногда он прокрадывался в мысли, как вор, и Настя представляла в мельчайших подробностях, как откроет дверь, как обнимет его, вдыхая неповторимый запах одеколона, как накормит сытным и вкусным ужином, сварит кофе, а Вова будет возиться на полу с Ленкой и котятами, и Тёмка придет за советом, как лучше сложить кубики Лего, чтобы получился настоящий гараж… И опять Насте будет плевать, с кем он живет, только бы снова увидеть нежность в серых глазах и ощутить тепло его рук на своей спине.

Но она старалась отгонять такие мысли. Вова не вернётся, у него все хорошо, и слава богу. Это главное. А она выживет! Вон, Костя-сантехник постоянно к ней оглобли подкатывает! Ну, пьёт, конечно, не без этого, а так он очень даже ничего, зарабатывает прилично, рукастый и животных любит. Значит, и детей полюбит. Но… Он не Вова. Поэтому она продолжала сдержанно флиртовать с ним, принимая знаки внимания, но никаких особенных надежд не давала.

Открыв дверь подсобки, Настя поставила лопату на место и, прислонившись к косяку, вдохнула чистый свежий воздух, пахнущий весной. Голубое небо в белёсых разводах облаков вызвало у неё радостную улыбку. Скоро потеплеет, запоют птички по утрам, провожая её на участок, скоро подёрнутся зеленью голые чёрные ветки. Скоро больше не будет снега! Будут ручейки, весело пробивающие дорогу через прозрачные залежи умирающих сугробов, будет грязь, которую придется сгонять метлой в кучки, будет март и громкие кошачьи свадьбы за мусорками… Да всё будет!

Настя присела на корточки, закурив сигарету. Ещё есть минут пятнадцать пока Ленка не проснулась, можно просто поглазеть на облака.

Соседки явно не видели её, да что с них, слепеньких КГБшниц, взять. Иначе бы, наверное, постеснялись так громко обсуждать её жизнь…