Ульяна Гринь - Любовь подскажет (СИ)

— Да беременная она! Точно месяца три есть! Петровна всё слышала через вентиляцию — рыгала девка в туалете!

— Да откуда ж ребёночку-то взяться? Неужто непорочное зачатие? Мужа то уж год как нету!

— Ой, Захаровна, ну ты наивная… А хахель на что? Не видела, что ль? Ну, на серой машине все приезжал!

— А, этот! К ней, что ль? Господи, такой видный — и к такой свистушке… Ведь ни рожи ни кожи, светится вся, небось, на что-то подсела… Они ж вообще не едят, наркоманы-то…

— Да Петровна говорит, вроде адекватная она…

— Петровна дальше сваво носа ничего не видит, у ней все адекватные, даже Танька из тридцать пятой квартиры!

— Захаровна, да ты подумай, ведь двое детей уже, куда ей третий? Да еще без мужа…

— А хахель-то что?

— Дак нету его! Последний раз месяца полтора как был…

— Госсссподи, о чем девки думают? Родить-то мало, воспитать надо! А то растят выводки, ни одеть ни накормить, ну чисто цыгане!

Настя закрыла глаза. На душе стало так гадко, словно её облили содержимым туалета. Ну как так можно? Ведь живёт, никого не трогает, работает, не пьёт. И на тебе, пошли сплетни по двору!

Она нахмурилась и встала, нарочито громко скрипнув дверью подсобки. Обе партизанки дворовых лавочек вмиг замолчали, а Настя заперла дверь и пошла в их сторону, словно ей было просто по пути. Надела приветливую улыбку на лицо:

— Доброе утро, Клавдия Захаровна, Надежда Прокофьевна!

— Настенька, здравствуй, как дела? Как детки? Всё работаешь? А отпуск когда? — расчирикались соседки получше весенних птичек, довольные, что она их не слышала.

— Нормально дела, спасибо, детки здоровы, а отпуск брать не хочу, куда мне уже до декретного! — весело ответила Настя. — А с близнецами и вообще раньше дадут, так что через… — Настя быстренько подсчитала в уме даты своей «беременности», — два месяца придется вам к новому дворнику привыкать!

— Как так, Настенька? — синхронно изумились бабули. — А твой…

Они нежно замялись, не зная, какое определение подобрать, и Настя услужливо помогла им:

— Мой муж? Вот из Германии вернётся и будем переезжать! Как раз первый взнос на дом сделаем, и можно будет сворачивать вещички!

Соседки переглянулись, меняясь в лице, и Настя беззаботно добавила:

— Да я и сейчас могла бы уволиться, он мне столько денег шлёт, что тратить не успеваю, но как-то уже привыкла к работе. Насижусь ещё дома!

Бабушки, непонятно отчего, потеряли дар речи. А Настя, сполна насладившись полученным эффектом, кивнула в сторону дома:

— Пойду я, а то сотовый дома остался, вдруг позвонит, а я тут с вами болтаю!

— Да-да, конечно, — растерянно закивали старушки, провожая Настю взглядами, но она этого уже не видела, лёгкой походкой шагая к подъезду.

Дома она отдышалась, сердце билось как сумасшедшее. Зачем она наговорила ерунды соседкам? Опять же завтра весь двор будет судачить о её успехах. Ну и фиг с ними! Настя подняла на руки Мадемуазель, которая пришла приластиться, и прижалась щекой к тёплой складчатой коже. Вот беда, эта кошка всегда будет напоминать ей о Вове…

Ленка ещё дрыхла, и Настя выпила кофе, задумчиво съела кусок батона с сыром и решила навести порядок в шкафу. Разобрать весенние шмотки, прикинуть, что ещё будет носиться, а что за непригодностью можно и выкинуть. Или порезать на коврики! Коврики она вязала из длинных шнуров, которые раньше были джинсами, майками и простынями. Не шик, конечно, но ноги с кровати спустить приятно.

За этим приятным занятием прошел день. Вернувшись из садика с очередного сеанса мытья полов, она позвонила в дверь соседке. Та открыла, хотела, как всегда, передать ей Ленку с рук на руки, но Настя решительно ступила в тёти-Верину прихожую:

— Можно, я зайду на минутку?

— Зайди, Настенька, чего же нет, — удивилась старушка. Настя улыбнулась своей самой милой улыбкой и аккуратно притворила за собой дверь. Потом тихо сказала:

— Мы с вами уже года три живём по-соседству, ведь так?

— Так, так, — подтвердила тётя Вера.

— И всё это время между нами были добрые соседские отношения, тоже верно?

— Верно, Настенька, к чему ты клонишь?

— К тому, тёть Вер, что ваши подружки по двору, конечно, бабушки добрые и весёлые, и с ними вам интересно пообсуждать всех знакомых, но…

Она выдержала паузу, глядя на соседку прямым и пристальным взглядом, и продолжила:

— Они, тётя Вера, не вечные. И всё у них болит, как и у вас. И они вам за таблетками в ночную аптеку на проспекте в час ночи не побегут! И смотреть за вами через несколько лет, когда вы совсем ходить не сможете, не станут. А я сбегаю. И в ваши немощные дни за вами посмотрю. Потому что ваши дети этого тоже не сделают, ни дочка, которая в Москве живёт и даже на большие праздники в гости не приезжает, ни сын, который отбывает наказание в очень отдалённых местах.

Ей было жалко и жалостно говорить такие слова, но выбора не было. Насплетничав, соседка перешла границу. И Насте было необходимо расставить все точки на свои места.

Тётя Вера смотрела непонимающе, но Настя не поддалась. Петровна, жившая с ней дверь в дверь и вентиляция в вентиляцию, была только одна.

— Просто надеюсь, что вы сделаете соответствующие выводы, — мило улыбнулась Настя напоследок. — И спасибо за малых, вы мне очень помогаете!

Вечер намечался тихий, спокойный и скучный. Настя накормила детей и уселась с очередным ковриком перед телевизором. Один глаз на крючок, другой — на любимый сериал, Тёмка возится под одеялом, укладывая спать Бэтмена, Ленка спит в комнате. Такие вечера иногда тяготили Настю, но сегодня она радовалась тишине и миру.

Который по уже заведённой привычке прервался коротким звонком в дверь.

Настя нахмурилась. Господи, ведь десять вечера, все добрые люди спят уже! Неужто Костик напился и пришёл с обглоданной розой? Блин, его попробуй выставь, собака с милицией не поможет!

Со вздохом приготовившись к показательным выступлениям пьяного воздыхателя, Настя пошла открывать. Надо цепочку на дверь поставить по ходу…

За дверью стоял Вова.

Настя даже дышать перестала, увидев его вид. Небритый, с воспалённым лицом, дрожащий мелкой дрожью, меньше всего он был похож сейчас на того, который помог ей найти ребёнка на рынке и починил кран на кухне.

— Господи, что случилось? — наконец, перевела дыхание Настя и буквально поймала его, прежде чем он упал в коридор. С трудом прислонив по-прежнему тяжёлое тело любимого мужчины к стене, она закрыла дверь и тронула его щёку. Лицо Вовы пылало огнём. Наверное, даже градусник зашкалил бы!

— Ты что, из больницы сбежал? — ляпнула первое, что пришло ей в голову, Настя, и Вова, тяжело дыша, ответил:

— Я там не был… Вот… Прихватило…