Гарик Осипов - Товар для Ротшильда (сборник)

— Он у нас еще попляшет, вымолвил Осовцов, почесывая свой оголенный череп.

— Да, он еще орал, будто бы я продаю из-под полы какие-то наркотики, пожаловалась девушка, облизываясь.

— Он у нас еще попляшет танец поросенка-сироты, успокоил ее Осовцов, — А мы спляшем прямо сейчас. Снимите на время эту иностранщину.

Молодые люди встали друг к другу спиной, сплелись руками в области локтей, и начали неторопливо кружиться, притопывая и напевая:

Это был их специальный танец. Хореография Осовцова. Некоторые завсегдатаи «Соснового Воздуха» уже осмеливались им подражать.

Весна — время ритуальных мучений Пиглета с отсрочкой казни. Здесь нужен операционный стол, а не мясницкая. Хирург, оскаливший железные зубы: Ай-яй-яй-яй-яйй. Скворцы, передразнивающие домашних животных в тополях за окнами больницы.

Свинья пьет. Его часто видят сидящим на табурете спиною к двери в заведении «Виниловая рухлядь». От него разит хозяйственным мылом, окурками и мочевым потом. Лебедушка не показывается. Зато в «Рухлядь» зачастили местные политологи, музыканты. Свинье тревожно, он ждет, какую пакость готовит, какую свинью подложит ему эта гремучая весна, будь она проклята — хочет выкрикнуть Пиглет, но спохватывается и суеверно сам себя поправляет — ну ее в баню… Он ловит в банке огурец, словно это его собственный палец. А тут еще эти жидовские таблетки, ну их в баню…

Крест почему-то не унесли, вон он — висит, где его повесили вот этими руками, а решетку чикнули и выставили в дыру товара на три, нет, на пять тысяч гринов. Кого мне благодарить за такое везенье? Политологи и музыканты сочувствуют. На их картофельных головах прорезываются строгие былинные черты. Разве их вина, что из богатырей они преврати… что значит они?! Их превратили в сырьевой придаток! Но они еще покажут!!! Докажут, что американский вариант это не их блюдо сбитня, то есть студня. А пока…

Подозрения мучают Свинью даже не по часовой, а по секундной стрелке. Он раздражителен и щелкает испорченными зубами. Услышав за спиной у себя случайное словосочетание, что-то вроде «мастер и мартышка», резко оборачивается, и едва не рухнув на пол, орет: «Что ты имеешь против Булгакова?! Ты?!»

Прошлый март буквально вылился потоком ненависти и кощунства. Слуги пархатого Чернобога раскачали подпочвенную структуру, взбунтовались духи унитазов, и подвальные склады Пиглета затопило говном. Все, чем он собирался торговать, оказалось помечено нечистотами. А выбросить товар на помойку он не мог. Он еще кое-что не мог, но надеялся, что рано или поздно, как в русской сказке, у него получится.

Девушка из бара «Сосновый воздух» готовилась к маскараду в честь праздника Пурим. Она давно задумала собственноручно изготовить себе одну маску. Никто из собравшихся не оценил ее изобретение, не похвалил за смелость. Первый приз, фен для волос, получила барышня, нарядившаяся Мадонной, дочь Клары Моргуновой. Девушку из «Соснового воздуха» узнавали по сложению, некоторые шептали ей в ухо, что она сошла с ума. Узнать ее можно было еще разве что по прическе, потому что лицо полностью закрывал рельефный свиной пятак, в отверстиях ноздрей притаился взгляд прожорливо-сытых глаз. Она знала, что делает, и делала это не ради победы в конкурсе.

На другой день, у ворот в Дубовую рощу, она повстречала Осовцова. Он перепрыгнул через весеннюю лужу и доложил, кивая вблизи ее носа указательным пальцем: «Вы веселитесь, а Пиглет ломает окорок, валяется под лестницей. Орет. Долго лежит. Окорок срастается плохо, но срастается».

Лебедушка заявляет, что ждет поросеночка. Севастьянов спешит пригласить эту басню Крылова на свой юбилей, вместе с персонажами других басен. Чтобы увидеть собственными глазам живот. Осовцова там не было, Свинья сказал, что не придет, если будет этот Осовцов. В Косово, такие как он, монахам в горло срут, ну их в баню… Кто-то из гостей по заданию приглашает Лебедушку на танец: — Кого ждете?! — Слоненка. — Ха-ха-ха.

Человеческое бытие вновь одерживает победу над свинобытием, или это только кажется. Пиглет на седьмом небе. Граждане, послушайте меня! Я — будущий отец! Севастьянов, специально что-то брякнув про пизду — врага в доме, перехватывает разбухший от суеверного недоумения и негодования взгляд Свиньи: Не богохульствуй. Окорок сросся окончательно. Зло позади. Свинья bom again для добра. «Борныгин, говоря по-русски», — уточняет Осовцов. Никто не смеется. Его танец с еврейкой из «Соснового воздуха» воспринимается все более ритуально.

Задыхающийся от счастья Пиглет покупает Лебедушке Лексус. Туда немедленно вешается кипарисовый крестик. Происходит опорос. Пиглет озирается, словно в него ударила живительная молния. Свинья опять на седьмом небе, хотя в ожидании опороса он нервничал и поедал успокоительное пачками. Крещение первенца. Федя. Кого ждете? Слоненка.

Ровно через год после несчастья с окороком Пиглет разбивает лебедушкин Лексус. Треснул бы и его череп, да спасает подшечка. Какая он не уточняет. Настойчиво заявляет о себе злой рок. Машина — груда металлолома. Свинья в реанимации. Хорошо не было Лебедушки и Феди в кабине… Мысли Свиньи ходят по кругу вокруг темного стержня сумрачных догадок. Он вспоминает Лебедушку, поющую в его доме под караоке Аллу Борисовну, «Айсберг». До дури обдумывает, щупает мыслями однопалую перчатку между своих толстых натертых выше коленей ног.

…Мой или не мой? Было или не было? Кому достанется сокровище здесь, где моль в ржавчине, если душа его из вони в стерильность улетит? Наконец-то он постиг вразумляющую, грозную силу страдания, и заговорил как заправский поп или на худой конец, церковный автор. И пусть на тризне по упорхнувшей душе-синичке споет кто-нибудь действительно русский. Пусть поет Мазай. Или Маршал. Нет, хотя бы Мазай, а еще лучше — оба.

Свинья подозревал, что все это подстроили раввины. Он видел их пляшущими вокруг каширной овцы на блюде. И блюдо и овца — это были он, Свинья в больничной койке. Вони Пал, Вони Пал, где ты действительно раньше был? Притащил с вернисажа гитлеровский кофейник, по дороге выпил с торгашами, приставал к Севастьянову, требуя римских салютов, а тот не растерялся и сплюнул в серебряную посудину со свастикой: Тьфу! Тут же подбежал из-за колонны Осовцов, согнулся, и зашептал Севастьянову в здоровое ухо слова одобрения.

Пиглета выхаживают. Вслух говорят о Боге и Чуде. Но тут же обнаруживают язву. Запущенную, с большущей буквы «Я». Осовцов глумится: «У Пиглета обнаружен Я! У Свиньи Ya-Ya!», носится по супермаркету, сгребает грибы, сыры, столичную. Плохо дело. Пиглет прощается с капиталом. Деньги тают каждый день. Теперь он точно знает, сколько их у него было. А тут еще послание доставлено Пиглету в больницу: похожая на исполнительницу цыганских романсов тетка отказывается клянчить на развалах виниловую хурду-мурду. Мистер Лорри встал в позу, выбирай — Свинья или я, либо катись туда, где об Англии напоминают только буквы в помойных контейнерах. В перфорированном язвочками сычуге Пиглет чувствует спазмы. Ходит курить поминутно. День сделался невыносимо долгим, и с каждым часом растет ощущение неучтенной потери. Мозги Пиглета дробят скрюченные пальцы, барабаня один и тот же коробящий аккорд: Почему она ходила на работу, когда он лежал в гипсе? Ее якобы не отпускали, не давали больничный, якобы…