Ева Север - Трасса Ноль

Эти легкие на подъем люди с шальными замашками, люди-бродяги, люди-перелетные птицы, приняли его в свою стаю. Сид точно знал: теперь он будет держаться за свое место зубами. Потому что он его заслужил.

Вечер плавно перетекал в ночь, но веселье и не думало затихать. Люди разбились на пары и группки, со всех сторон сыпались байки – одна уморительнее другой.

Ника куда-то запропастилась еще с полчаса назад, и Сид начинал беспокоиться. Вдруг она все же переборщила с выпивкой и ей стало плохо? Надо сходить посмотреть.

Он протиснулся к выходу из вагончика и выскользнул наружу. Вдалеке шумели машины и горели огоньки многоэтажек. Сид на мгновение поразился: неужели там, за несчастным хлипким забором, по-старому тянется обычная жизнь с пробками, офисами и унылыми семейными ужинами?

Это было невероятно. Сид облегченно вздохнул (он-то вытянул счастливый билет, он здесь, а не там!) и выхватил из пачки сигарету.

Он с наслаждением вдохнул горький дым, разбавленный по-зимнему студеным воздухом, и побрел к темнеющей громаде цирка. Нужно все же найти Нику.

Но Сид не успел войти внутрь: его внимание привлекли звуки перепалки. Они доносились из-за угла дальнего вагончика.

Сид сразу узнал голос Ники, только сейчас он звучал резче и чуть более хрипло, чем обычно.

«Все же нажралась, подруга!» – мстительно ухмыльнулся Сид.

Он притаился в тени вагончика, жадно вслушиваясь в чужой спор.

– Да что ж тебе неймется?! – зло выпалила Ника.

– Не пойму, зачем ты его вообще взяла?

Второй голос густой, с восточными галантными нотками. Азат – «почти заслуженный клоун».

Сид затаил дыхание.

– Не твое дело! – коротко рявкнула Ника.

В ее голосе слышалась бессильная хмельная ярость.

– С жиру бесишься, – Азат вздохнул. – Зачем Димку выгнала? Хороший парень был: спортсмен, толковый. Даже не бухал почти.

– Димы нет, – голос Ники так и звенел. – Я работаю с Сидом.

– Ну и дура, – хохотнул Азат. – Через годик-другой, глядишь, номер бы сделали на двоих. А с этого тебе – что с козла молока.

Сид почувствовал, как сжимаются кулаки. Теперь он тоже ощутил подступающую ярость.

– Хоть бы последний город по контракту отработала, чтоб все чин чинарем, – наставительно протянул клоун. – А так, как у тебя, дела не делаются, не-е-ет!

Сейчас Ника возразит наглецу, поставит его на место. Но она молчала.

– К тому же он на всю голову отмороженный, не слушается тебя. Замучаешься дрессировать…

– Справлюсь! – огрызнулась Ника.

Сид неслышно вышел из-за угла вагончика и криво улыбнулся.

Ника вздрогнула и отпрянула назад, но Азат не тронулся с места – только едва заметно дрогнули его брови.

– А-а-а, легок на помине, – клоун бросил недокуренную сигарету и в упор уставился на Сида. – А вообще, для униформы ты ничего, не безнадежен. Будешь мне стул выносить на вторую репризу.

Ника открыла было рот, но так ничего и не смогла выговорить. Сид, не мигая, смотрел в глаза Азату. В воздухе отчетливо запахло дракой.

Сид ощерился и сделал шаг вперед.

Но не таков был старый клоун, чтобы ввязываться в пошлый пьяный мордобой. Азат выждал еще секунду, расплылся в издевательски-вежливой ухмылке и приподнял воображаемую шляпу:

– Мое почтение.

Он обогнул Сида и скрылся в потемках холодной ночи.

С трудом сдерживая бешенство, Сид перевел взгляд на Нику. Маленькая гимнастка уже успела взять себя в руки: теперь она стояла подбоченясь и с вызовом смотрела в глаза партнеру.

– Ну?

В ее голосе были слышны нотки бесшабашной удали. Сиду припомнилось выражение: «Горит сарай – гори и хата!»

Он медленно пожал плечами. Не имело смысла выяснять, почему Ника не вступилась за него – все и так ясно. Вместо этого Сид спросил:

– Почему ты мне соврала про прошлого партнера?

Ника пьяно расхохоталась.

– Так вот что тебя интересует, амиго?

Сид стиснул челюсти.

– Для начала.

Ника вмиг посерьезнела, шагнула навстречу Сиду и заговорила угрожающе негромко.

«Не так уж она и пьяна», – пронеслось в голове Сида.

– Лучше ты мне скажи: а почему ты так ни о чем меня и не спросил?

– О чем? – тупо переспросил Сид.

Он почувствовал, что теряет почву под ногами.

– Ха! – Ника всплеснула руками. – Да вот хотя бы: как я жила все годы с нашей последней встречи? Как мне удалось выкарабкаться, как я вернулась в воздух, со сломанной-то спиной? Это тебя не интересовало?!

Сид опустил плечи. А ведь Ника кругом права – ему даже не приходило в голову интересоваться ее прошлым.

– Как тебе удалось? – покорно спросил он.

У него в горле стоял комок.

– Хватился! – горько усмехнулась Ника. – Ну что ж… Сначала я хотела уйти из цирка. Устроилась на обычную работу, сняла квартиру. Все как у всех. Да только вот через полгода не выдержала, чуть не вышла в окно.

Сид понимающе кивнул: теперь-то он мог представить, каково это – оказаться вышвырнутым из волшебного кочевого быта в пресное обывательское болото. А уж если ты родился в манеже и никогда не знал другой жизни… Тут и правда удавиться впору.

Ника закурила. У нее сильно дрожали пальцы, но глаза оставались беспощадными и сухими.

– Я вернулась в цирк. Простой рабочей, за лошадьми ходить.

Сид вновь лишь кивнул. Что он мог сказать? Сочувствовать – глупо, просить прощения – поздно.

Ника притопнула ногой.

– Рабочей, Сид! Ты слышишь?! Да для меня, потомственной цирковой, это просто позор! Семья от меня отреклась – у нас таких ошибок не прощают.

– Я… – Сид прочистил горло. – Лисенок…

Ника невесело засмеялась и покачала головой.

– Чего уж теперь, дело прошлое. Да и на конюшне я недолго прозябала. Через год меня заметил сам Мирослав Лозинский. Представляешь, какое везение?!

Конечно, ему ничего не говорило это имя. Сид только виновато развел руками. Ника скорчила презрительную гримасу.

– До чего ж серый! Это легендарный гимнаст. Он тоже воздух работал, еще в Советском Союзе. А потом вышел на пенсию – фокусником стал.

– Хороша пенсия, – осторожно хмыкнул Сид.

– Много ты понимаешь! – зло шикнула Ника. – Мы, цирковые, по-другому не умеем. Нам жизнь без пахоты не мила. И, конечно, без манежа. Его ничем не заменишь, никак не залечишь брешь в груди…

Она произнесла эти слова с такой тоской, что у Сида защемило сердце. Нику продолжала бить крупная дрожь. Он молча снял куртку, накинул ей на плечи и отступил назад, на прежнее почтительное расстояние.

Ника жадно затянулась и отбросила сигарету, догоревшую до фильтра, но тут же потянула из пачки новую. Сид тоже закурил.

– В общем, – она тряхнула головой, и рыжая копна волос вспыхнула в свете одинокого фонаря, – я работала ассистенткой у Мирослава четыре года. Кроликов ему выносила, на подхвате была… Вот прямо как ты сейчас.