Ева Север - Трасса Ноль

На ее лице не дрогнул ни единый мускул, глаза оставались сухими.

Сид вздохнул, нервно провел ладонью по гладкому затылку.

Почему все так выходит? Он ведь не хотел, чтобы ей было больно. Просто так случается каждый раз, стоит Сиду впустить кого-то в сердце. Каждый.

Мелькнула подлая мыслишка: а может, хватит на сегодня? Он мог бы сказать это завтра…

Лучше всего ему сейчас уйти, дать ей время все осознать, свыкнуться с мыслями, что все решено и ничего не изменишь. Закончить бы разговор прямо сейчас, лишь бы больше не смотреть в потерянные глаза взъерошенной девчонки, столбиком застывшей в его постели. Рука словно сама собой конвульсивно легла на ручку двери.

Нет уж. Входить в ледяную воду лучше быстро. Если резать, то разом. Сид опустил глаза и выпалил:

– Это еще не все. Мы не едем на Озеро.

– Что?

Вот теперь он ее точно добил. Янин голос звучал так, будто ей сказали, что она неизлечимо больна.

Сид мучительно закусил губу.

– У меня гастроли в Дубае. Выезжаю через три недели. Это надолго. Прости.

Яна не ответила. Она медленно-медленно отвернулась к окну и застыла с неестественно прямой спиной.

Сид стоял в дверях, сжимая и разжимая кулаки. Дурак! Он прекрасно понимал, что должен что-то сделать: броситься к ней бегом, кричать, что пошутил, просить прощения. Обнять худенькие плечи и прижать к себе безвольное тело, немедленно утешить. Все еще будет хорошо, и Озеро от них никуда не денется. Сид съездит на гастроли, а Яна обязательно дождется его.

Чепуха. Ничего уже не будет хорошо, и обоим это очевидно.

Выбор сделан, и тут уж ничего не изменишь. Сид прикрыл за собой дверь и выскользнул в плесневелый мрак подъезда. Он точно знал, где хочет провести ночь.

Разве в мансарде с видом на крыши его ждут не больше?

Когда утром Сид пришел домой, он еще в прихожей услышал голос Яны. Приглушенный и будничный, с дежурно-телефонными интонациями, он звучал успокаивающе.

Первой мыслью пронеслось: «Ищет жилье. Все правильно поняла. Молодец!»

Из комнаты неумолимо-громко долетела фраза:

– Да, я хочу подтвердить свою запись на аборт. На следующей неделе прекрасно. Спасибо.

Сид замер. Он стоял посреди пыльной прихожей, и в голове его было пусто, как в бутылке, болтающейся на волнах ледяного залива.

Он сделал над собой усилие и шагнул вперед. Сейчас он войдет в комнату и что-нибудь скажет. Сейчас. Сид провел рукой по затылку. Надо же, уже отросла щетина…

Дверь резко распахнулась, и на него едва не налетела Яна. Она вздрогнула, ее глаза испуганно расширились.

Сид молча смотрел на подругу. Бледная, в его толстовке, она прижимала к груди телефон. Тишина в прихожей стала настолько густой, что казалось, само время растерянно замерло.

Уголки Яниных губ чуть дрогнули, она едва заметно пожала плечом и прошла мимо Сида на кухню. Золотые волосы легко хлестнули по его кожаной куртке.

Сид не пошел за ней следом. Да и что он мог бы ей сказать? В конце концов, она ведь все поняла правильно. Все к лучшему.

На кухне тонко засвистел, нагреваясь, старый медный чайник.

В январе ударили морозы. На подоконнике намело огромную шапку снега, а по ночам ветер завывал пронзительно, как стая голодных упырей. В дом прокрался безжалостный холод, и Яна почти все время лежала в постели.

Она так ослабела, что пледы и одеяла каменным саркофагом давили на ее высохшее, как прутик, тело. А впрочем, не помогали и они. Тело просто не могло согреться, и все тут. Комната с белыми стенами словно застыла – пустая, мертвая и холодная.

Сиду Яна просто сказала: «Я болею». Он ответил равнодушным кивком. Все и так очевидно, зачем что-то объяснять?

Все праздники Сид разрывался между работой (последний месяц программы в Автово) и подготовкой к гастролям – такова была официальная версия. На деле Яна день за днем наблюдала, как он тайком собирает вещи – гораздо больше вещей, чем могло бы понадобиться на гастролях.

Она прекрасно понимала, что это значит: Сид больше не вернется домой. Эта нехитрая истина жгла смертоносным ядом, высасывала из Яны последние силы.

Удержать бы его! Но как, чем? Да и можно ли винить Сида? Разве хоть кто-то захотел бы оставаться в этом выстуженном доме-склепе?

В хорошие дни Яна бесконечно цедила едва теплый травяной чай, жгла толстые свечи с запахом корицы и листала потрепанный томик – дневник Анны Франк.

В плохие дни тревожные мысли метались по кругу, разрывая виски острой болью. Тогда Яна готова была молиться на резную деревянную шкатулку Сида, что стояла в углу пыльной полки. Хвала добрым духам, там еще оставалось достаточно гашиша – целая плитка, терпко пахнущая теплом и солнцем афганских полей.

Яна курила до тех пор, пока грани реальности не стирались, приоткрывая дверцу в блаженно-зыбкую полудрему. Тогда долгие вечера уже не казались такими безнадежно-одинокими.

Как раз в такой вечер и позвонила Лиза.

Сид был тогда в ванной, вот уже второй час оттуда доносился шум воды в сопровождении тягучего блюза. Яне не составляло труда представить, как он сидит, скорчившись под горячими струями, и блаженно покачивается под звуки саксофона. Его глаза прикрыты, губы едва заметно раздвинуты в улыбке.

В последнее время Яне больше не требовалось вылезать из постели и идти куда-то, чтобы все увидеть. Достаточно было лишь прикрыть усталые веки и отрешиться от ощущений тела. Яна уже вполне овладела этим умением, и теперь любые картинки настоящего послушно вставали перед ее внутренним зрением – стоило только захотеть.

Из состояния легкого транса ее вывело жужжание телефона на краю стола. Конечно, это был телефон Сида – ее собственный молчал уже много недель подряд.

Не помышляя ни о чем дурном, Яна с любопытством потянулась к столу. Увидев на экране короткое имя (а ведь когда-то оно было роковым, при его звуках сердце болезненно сжималось!), она не вздрогнула и даже не удивилась. Просто время логично завершило очередной виток, все повторяется. Это показалось до скуки нормальным.

Так же, как и поднять трубку.

– Привет, Лиза.

– Это ты? – удивился голос со знакомыми металлическими нотками. – Надо же, еще там? Молодец, держишься!

Яна зажмурилась. Кончики ее пальцев совсем заледенели.

– Ладно, детка, – Лиза вздохнула. – А теперь отдай телефон Сиду.

Ее голос звучал так же весело и уверенно, как полгода назад. И все же что-то в нем неуловимо изменилось. Будто ушло внутреннее напряжение, отравлявшая его горечь.

– Его нет, – Яна ощутила, как к горлу подкатил комок. – Зачем ты звонишь?

Казалось, Лиза на секунду задумалась.

– А знаешь, насрать. Могу и через тебя передать привет. Просто скажи ему…