Ева Север - Трасса Ноль

Дрожь в пальцах неожиданно схлынула. Сид потянул из пачки сигарету, неторопливо раскурил ее и легко улыбнулся:

– Так в чем была корючка?

– Не поняла? – Ника озадаченно нахмурилась.

– Секрет реквизита.

Сид не спускал глаз с ее лица. Вот оно, ему не показалось! Тень разочарования. Как же так, великолепная Николь Мишуровская – и никому не нужна! Всех интересует только тайна ее смертельного номера.

– Ах, это! – она натянуто улыбнулась. – Ты же знаешь, я никому его не раскрываю.

– Да ладно ломаться, – грубо фыркнул Сид. – Сама же сказала: я теперь никто, путь в манеж мне заказан. Так какая теперь разница?

Ника задумчиво прикусила губу, но затем решилась и легкомысленно махнула рукой:

– Ты прав! Тогда слушай.

Сердце обрадованно подскочило в груди. Неужели она так легко сдалась?! Или просто давний секрет, который не с кем разделить, слишком уж жег, годами просился наружу? Сид стиснул зубы, изо всех сил сохраняя на лице непроницаемую маску безмятежности.

Ника вернулась к забору, картинно огляделась по сторонам и заговорщицки прошипела:

– Доска крепится к трапеции на магнитах.

Сид насмешливо приподнял уголок губы:

– Бэби, ты, конечно, Дюймовочка, но не настолько же. Магниты? Ты серьезно?

Но Ника только раздраженно дернула плечом:

– Да нет же. Доска крепится на магнитах, но корючка не в этом. Стальной тросик.

– Что? – не понял Сид.

Подавшись вперед, Ника взволнованно зачастила вполголоса:

– У меня к поясу крепится стальной тросик. Совсем тонкий, тоньше проволоки, почти как струна. Ну, понял теперь?

Сид выдохнул дым через ноздри и весело мотнул головой:

– Не-а.

У Ники вырвался досадливый вздох.

– До падения у меня есть доля мгновения, чтобы прицелиться. И того меньше в полете – чтобы кинуть трос. Он цепляется за трапецию. Вся тяжесть моего тела держится на нем, за доску я только для вида цепляюсь носками.

Теперь до него дошло. Сид изумленно вскинул брови. Это звучало просто невероятно – как киношный секрет ниндзя, но уж никак не в духе цирковых. Эти спортсмены с несгибаемой волей, пашущие до седьмого пота, с детства привыкли полагаться на свое тело и на партнера. Но уповать на ловкость рук, подобно жалкому факиру? Кидать в пустоту тросик, надеясь на слепую удачу?

Ника верно истолковала его молчание и протестующе вскинула руку:

– Я ведь училась у лучшего иллюзиониста, Сид! Это он подарил мне номер – так какой же там еще мог быть секрет? И потом, нужны годы тренировки, чтобы научиться не промахиваться. Ведь, как ни крути, это самая опасная часть номера…

Сид выпустил наружу злорадную усмешку.

– Но один раз ты все же промахнулась.

Удар попал в цель. Ника сгорбилась и словно через силу кивнула.

– Да, один раз промахнулась. Из-за тебя.

Она шаркнула носком ботинка по снегу и упрямо дернула плечом.

– Это уже неважно. Больше я не промахнусь.

И тут Сида осенило. Он сосредоточенно наморщил лоб, перепроверяя воспоминания. Так и есть, ошибки быть не могло! Он расплылся в восторженной улыбке, затем и вовсе покатился со смеху под озадаченным взглядом Ники.

– Вот ты какая, Николь Мишуровская! Секретный номер, который никому не под силу разгадать… И только старенький усатый униформист все понял.

Ему удалось произвести эффект. Ника дернулась, бледнея на глазах:

– Что ты несешь?!

– Дура! Кто тебя в тот раз поймал? – добродушно улыбнулся Сид. – Тот старик с бородавкой. Ты хоть помнишь лицо своего спасителя?

Ника мгновенно ощерилась.

– Да, я помню, кто держал лонжу! Это был не ты!

– Тот мужик, – спокойно продолжил Сид, – жизнью рисковал, мимо тигров летел как угорелый – лишь бы успеть подхватить лонжу. А теперь соберись с мыслями и ответь на простой вопрос: стал бы он попусту подставляться?

Бледное лицо Ники покрылось лихорадочным румянцем.

– Бред! Да как бы он узнал, что я промахнулась…

– А ты не помнишь?

Сид облизнул губы и сделал шаг вперед. Наблюдать за Никой было истинным наслаждением.

– Он же всегда пялится на потолок, когда работают воздух.

Ника вскрикнула и попятилась.

– Моя тень!

– Бинго!!! – Сид расхохотался как сумасшедший. – Старикашка наблюдал за тенями артистов на куполе цирка. Он всегда следил за тенью тросика и видел, что в тот раз ты промазала. Ну, поняла теперь?

Блистательная Николь Мишуровская уже не походила на саму себя: глаза испуганно вылезли на лоб, тело бьет крупная дрожь, руки потерянно висят как две плети.

Сид удовлетворенно протянул:

– Такие дела, бэби. Не знаю, как там насчет звезд манежа, а презренная униформа тебя давно выкупила.

– Но я… – губы Ники жалобно запрыгали. – Как же теперь?!

Она явно была сломлена. Сид глубоко затянулся и расплылся в искренней ухмылке. Баш на баш – так ты сказала, подруга?

– Да ничего не будет. Иди работай свой коронный номер, опоздаешь ведь. А мне домой пора.

Ника не ответила. Медленно, как в дурном сне, она развернулась и понуро побрела прочь, увязая в нетоптанном снегу. Сид издевательски захохотал ей в спину:

– Да, бэби! Смотри не промахнись на этот раз! А то мало ли…

Он молча следил, как хрупкая фигурка растворяется во тьме цирковых задворок. Бухнула дверь – и Сид остался один.

Наконец-то один! Наедине с зияющей дырой посреди груди, в окружении бледных призраков прошлого.

Что ж, вот он и потерял все. Старая выучка не подвела даже на этот раз, помогла сдержать удар. Только что толку от дешевого блефа, если крыть больше нечем?

Зачарованный мир манежа, пестрый шатер и вагончики, тяжело груженные кофрами диковинного реквизита. Легкие люди со светлыми улыбками, с птичьей свободой, намертво вписанной в линии жизни. Запах конюшни и сладкого попкорна, опилки под ногами и, конечно, восторженный рев сотен зрителей. Сид потерял все – на этот раз безвозвратно.

Ника – огненный эльф со стальной душой. Узкие ладошки, смеющиеся карие глаза, румянец на острых скулах. Единственная, кому Сид доверял, с кем готов был рвануть хоть на край света, – все это оказалось ложью, фальшивкой. Нику он потерял не сегодня, а шесть лет назад, на обледенелом склоне горы в Заполярье.

Сигарета догорела до фильтра, обожгла пальцы. Сид отшвырнул окурок, но лишь для того, чтобы тут же раскурить следующую.

Что он будет делать теперь? Действительно вернется домой? Туда, откуда так поспешно сбежал всего час назад – и словно в другой жизни?

Сердце жалобно заныло: Яна! Доверчивая девочка, на раз позволившая заморочить себе голову. Да и разве могло быть иначе? Ведь то, чего боишься, всегда кажется не просто вероятным, а неизбежным.

Сид ощутил, как жарко разгорается внутри злость. В каком же аду она жила последние месяцы! И почему молчала?! Почему не спросила ни о чем его, Сида? Зачем поверила чужой суке, врущей так нагло и уверенно?