Ева Север - Трасса Ноль

Ну вот она и на месте. Подумать только, все получилось! Яна тихонько смеется и со всех ног бежит вперед, карабкается по рыхлому боку холма. Песок тут же набивается в кеды, зато дышится так легко, с тела словно сняли стальную броню.

Над очагом, сложенным из грубых кусков ракушечника, лениво курится дымок. Синеватое пламя лижет плавник, в центр костерка пристроен закопченный котелок.

Чуть в стороне – гладкая белая плита, на ней пирамидка из камней, украшенная перьями и сухими цветами.

Яна опускает руку в карман, нащупывает на дне горсть бесполезных монет и одинокую карамельку. Она достает леденец и робко кладет его к подножию пирамидки. Местные духи так добры к ним, мыслимо ли оставить их без подношения?

За спиной слышится деликатный шорох. Яна оборачивается и замирает в немом изумлении. О шершавый бок сосны точит когти кошка. Серая шерстка, плавный прогиб спины, откушенный кончик левого уха.

– Ума?!

Слова вырываются еле слышным шепотом. Яна стоит, не смея приблизиться, прижимает руки к груди в суеверном страхе: а вдруг это лишь мираж, еще шаг – и все развеется без следа?

Кошка дергает хвостом, мурлыкает и вприпрыжку бежит к хозяйке.

Яна падает на песок как подкошенная, подхватывает на руки горячее тельце, чувствует, как по щекам катятся горячие благодарные слезы.

– А, бэби! Ты вовремя: как раз чай поспел.

Не веря своему счастью, Яна медленно оборачивается.

Сид стоит по другую сторону очага: драные джинсы, голый по пояс, сигарета за ухом. В жилистых руках – целая охапка белого плавника. Он прижимает ее к груди, и человечек, вытатуированный на ребрах, словно танцует посреди не подожженного костра.

– Ну, так и будешь молчать?

На губах Сида играет привычная шальная усмешка, в глазах пляшут ласковые желтые искорки.

– Получилось! Я дома!!!

Выкрик рвется из груди вместе с дурацким смехом. Яна так и сидит на песке, не в силах подняться, ошарашенная и счастливая.

Сид хмыкает, опускает на землю охапку хвороста и склоняется над котелком.

– Знаешь, в волшебную страну ведут разные пути. Туда несложно попасть, только вот возвращаться уже не захочется.

– Конечно, не захочется, – Яна улыбается во весь рот. – Это ведь и был мой escape-план. Я на своем месте!

Сид не торопится с ответом. Он устраивается на песке у очага, зачерпывает в кружку травяной чай, тянет из-за уха сигарету.

– Ты уверена?

На минуту солнце прячется за пушистым облаком, налетает резкий порыв ветра. Он швыряет в лицо прядь выгоревших волос, заставляет зябко передернуть плечами.

Яна откидывает волосы за спину и нерешительно проводит рукой по животу, такому упругому и плоскому. Она тут же чувствует отклик: горячее радостное тепло поднимается от ладошки по запястью и выше, выше, к самому сердцу.

Так значит, ему тоже здесь понравилось! Это как раз то, на что она надеялась!

Легким движением Яна протягивает руку и берет у Сида кружку. Она делает долгий глоток: чай горячий, но не обжигающий, отдает дымом, чабрецом и ромашкой.

– Да. Я уверена.

Небо снова проясняется, и на лицо Сида возвращается ласковая улыбка. Он щелкает зажигалкой и подмигивает:

– Тогда добро пожаловать, бэби!

Резкий толчок в бок заставил Сида пошатнуться, тяжеленный рюкзак едва не соскользнул с плеча. На проходной и правда было слишком тесно: пост охранника за стеклом да узкий проход – в самый раз проскользнуть одному человеку.

В спину полетело досадливое шипение:

– Нашел где встать!

Это явно было приглашением к перепалке, но Сид даже не обернулся. Он терпеливо улыбнулся и придвинулся поближе к окошку, за которым маячила небритая скучающая харя охранника.

– Проверьте еще раз, тут какая-то ошибка.

– Никаких ошибок, – громила поскреб щетину на подбородке. – Тебя нет в списках.

Сид чертыхнулся. Он снова опаздывал, до представления оставалось не больше полутора часов.

– О’кей, разберемся.

– Разбирайся, – мужик безразлично пожал плечом. – Только снаружи, нечего тут толкучку устраивать.

Наверное, такова уж порода всех охранников: никогда не упустят шанса проявить свою мелочную власть. Сид со вздохом толкнул дверь и вывалился наружу, в морозную мглу январского вечера.

Ника взяла трубку не сразу, после четвертого или пятого гудка.

– Ну?

– Николь, радость моя! – обрадованно пропел в трубку Сид. – Меня к тебе не пускают, на проходной какие-то проблемы со списками.

– Неужели? – будто бы оживилась Ника. – Сейчас выйду.

– Спасибо, Лисенок!

Он дал отбой и вознес про себя короткую, но прочувствованную хвалу добрым духам манежа. Кажется, сегодня Ника в добром расположении и в кои-то веки не злится за опоздание.

Сид благодарно улыбнулся. Он ощутил, как железный обруч паники, стиснувший виски, наконец ослабил пыточный захват.

Вся дорога от дома до цирка осталась словно в тумане. В памяти всплывали лишь отдельные кадры: рука, судорожно стиснувшая поручень эскалатора; рев поезда в туннеле не в силах заглушить гул крови в ушах; пьяные петли шагов в длинном переходе.

Что ж, теперь все позади.

Сид стоял у решетки ворот, вглядываясь в потемки цирковых задворок. Тяжело хлопнула дверь, и свет одинокого фонаря выхватил ладную миниатюрную фигурку в алом фраке.

Сердце обрадованно пустилось вскачь. Вот она – его хрупкая огненноволосая партнерша, почти что семья. Разве такая по зубам жалким призракам, что все еще топчутся за его спиной?

– Салют! – Сид обрадованно замахал рукой.

Ника ответила на приветствие легким кивком. Как всегда, Сид невольно залюбовался: она шла легко и не спеша, изящно покачивая узкими бедрами.

Он дернулся было обратно к проходной, но недоуменно замер на месте. Ника сошла с протоптанной дорожки и теперь скользила по нетронутому снегу – прямиком к ограде, за которой маялся Сид.

– Что, бэби, сегодня берем штурмом?

На его губах все еще играла лихая усмешка, он еще привычно хорохорился, но в груди уже застучал непрошеный молоточек тревоги. Что-то было не так. Ника приблизилась вплотную, теперь их разделяли только прутья решетки.

Сид заглянул в лицо партнерши и обмер. Слишком уж холодно, непривычно, светились ее глаза.

– Салют, – небрежно бросила Ника. – Ты здесь больше не работаешь.

На секунду Сиду показалось, что он ослышался. Он тупо моргнул.

– В смысле, здесь? Отмена на сегодня?

– Нет, – Ника обнажила в ухмылке белоснежные зубы. – В смысле, насовсем.

Она что, разыгрывает его?

– Что ты несешь, моя радость? – Сид дурашливо рассмеялся. – А как же наш звездный дуэт? Как же Дубай, гастроли?..

– Нет никакого дуэта, – резко перебила Ника. – И Дубая тоже нет.

Она насмешливо фыркнула.

– Сам подумай: вылет вроде как завтра, а ты ведь даже билетов в глаза не видел!