Ребекка Серл - Популярна и влюблена

Иногда бывает, что ты хочешь сделать фото, но затвор камеры тормозит, и вся картинка зависает. Изображение Джордана будто висит в моем видоискателе. Я вижу, как он сглатывает, и его кадык опускается. Я смотрю на его опущенные руки. Он сжимает и разжимает кулаки. А затем его глаза смотрят прямо в мои, и я узнаю то же самое выражение, которое видела у него на лице там, на пляже. Черные глаза выглядят так, словно их выдули из стекла. Такое чувство, что если он будет смотреть достаточно долго, стекло может прорезать меня насквозь.

– Здесь жарко, – бормочу я.

Меня никто не слышит.

Обычно знаменитости приводят на такие фотосессии свою собственную команду визажистов, но так как я новенькая в этой игре и мы на съемочной площадке, за работу принимается Лилианна. И мои прическа и макияж далеки от фирменных мягких кудряшек и нежно-розового макияжа Август, насколько это вообще возможно. Сейчас мои глаза дымчатые, они выделены черной подводкой, и от век к щекам тянется светло-золотая тень, словно след звездной пыли. Лилианна каким-то образом смогла нормально закрутить мои волосы. У меня на голове теперь локоны, которые подпрыгивают, когда я хожу. Будто танцуют под музыку.

На мне черное платье. Оно кружевное, на бретельках и с лентой вокруг талии. Такое тесное и короткое, что я боюсь пошевелить руками.

На мне туфли на четырехдюймовой платформе.

У меня красная помада.

Я ощущаю себя… красивой. Даже сексуальной. Такой, как, я всегда думала, чувствуют себя чирлидерши-старшеклассницы в Портленде, когда открывают футбольные матчи. Словно они достойны того, чтобы их видели. Достойны того, чтобы их видели Райнер Девон и Джордан Уайлдер.

– Черт возьми! – восклицает Райнер. Я подхожу туда, где он стоит – команда Scene отделяет его от Джордана. За то время, что я готовилась, внутри установили огромную платформу. Всё вокруг в большой черный горошек – и пол, и стены. Красные пластиковые шары покачиваются вокруг винтажных автоматов для игры в пинбол, а в больших розовых бочках лежат огромные конфеты «Твизлерс». Мне кажется, что я очутилась на шоколадной фабрике Вилли Вонки. Приходится признать – это грандиозно.

– Их можно есть? – спрашиваю я Сэнди, показывая на «Твизлерс».

– Типа того, – говорит она. – Но я бы не стала.

Райнер снова кладет свою руку мне на спину. Я смотрю на него.

– Серьезно, – шепчет он. – Ты выглядишь до нелепости сексуально. – Он склоняется к моему уху. – Ты слегка сводишь меня с ума.

– Да? – говорю я. Кончики пальцев покалывает, и в то же время они немеют. Я не понимаю, что между нами происходит, но я знаю, что мы флиртуем. Я знаю, что это не по-дружески. И не профессионально. Теперь уже нет.

– Да, – говорит он. – Он наклоняет ко мне голову. – Ты восхитительна.

Я не знаю, из-за макияжа ли это, или из-за прически, или из-за того, что я действительно чувствую себя как кинозвезда на съемках того фильма, про который журнал People сказал: «самое жаркое событие после лета», но я хочу крепко обнять его за шею. Хочу поцеловать его прямо здесь.

На Райнере красно-белая клетчатая рубашка, не застегнутая до конца, и темные джинсы. Он выглядит элегантно, и, отступая назад, я пользуюсь случаем, чтобы оценить, как же он хорош, прямо до абсурда.

Он улыбается мне.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – говорю я, кивая. И это правда.

– Первая официальная съемка для журнала, – замечает он.

– Не для тебя.

Мои пальцы оказываются возле его воротника. Притворяюсь, что снимаю с него ниточку, но на самом деле там ничего нет. Я просто хочу быть рядом с ним.

Райнер накрывает мою руку своей. Она теплая. Из-за этого вся студия расплывается у меня перед глазами.

– Мы все здесь просто для того, чтобы заполнить помещение. Это только для тебя.

Я открываю рот, но не могу ничего выговорить. Он смотрит на меня с таким выражением, которое и пугает, и приводит в восторг. Заставляет чувствовать его заботу. Словно он никогда не позволит случиться со мной ничему плохому. На этой фотосессии, на этой площадке и где угодно еще.

Команда Scene расступается, и Джордан теперь рядом с нами. На нем черные брюки, черная рубашка с развязанным фиолетовым галстуком. На лице – легкая щетина.

Мое сердце сбивается с ритма, словно пропустило удар, снова накатывает знакомая нервозность. Я заставляю себя не фокусироваться на Джордане. Потому что каждый раз, когда я это делаю, все внутри переворачивается. Из-за Джордана я чувствую себя неуверенно. Это всего лишь второй раз, когда мы видимся, но его присутствие мне уже мешает. И я не хочу, чтобы меня сейчас что-то отвлекало. Я хочу оставаться рядом с Райнером. Я хочу, чтобы он продолжал мне говорить о том, какой он меня видит.

Вытянув губы трубочкой, я сдуваю мысли о Джордане. Его проблемы не испортят мой день. Я здесь, в эту самую минуту, проживаю невероятнейшую фантазию, которая только могла прийти мне на ум. И самое лучшее, что это даже не фантазия. Я снимаюсь в экранизации популярной книги и собираюсь участвовать в фотосессии для журнала. Я буду чувствовать радостное возбуждение и даже восторг, потому что иные чувства кажутся предательством по отношению к мечте. Я не дам Джордану отравить это мгновение.

Кто-то включает музыку, и вся наша студия, все три тысячи квадратных метров, наполняются игрой группы The Smiths , затем песнями Канье и Кэти. Плейлист продолжает греметь, даже когда мы начинаем сниматься. Я на плечах Райнера, Джордан наблюдает за нами. Райнер обнимает меня, Джордан стоит в стороне. Нам что-то кричат, и все это вдруг начинает… работать. Все встает на свои места. Это первое, что мы делаем втроем, и я чувствую нашу химию. Не просто – у меня с Райнером или у меня с Джорданом, а у нас троих. Я чувствую ее так же, как чувствовала с Райнером в Портленде и с Джорданом на его прослушивании здесь. Но только сейчас мы все вместе.

Этого достаточно, чтобы заставить меня моментально забыть, что Райнер и Джордан не выносят друг друга. Райнер берет большой «Твизлерс» и разрывает упаковку зубами. Он бросает его Джордану, и они понарошку сражаются, фехтуя конфетами.

Я беру один из красных шаров и подбрасываю его вверх, и когда камера щелкает как раз перед его приземлением, я понимаю, что мне весело. По-настоящему весело. В этот момент я ничего не стесняюсь. Я не переживаю, что недостаточно хорошо работаю или что я должна быть такой-то и вести себя так-то. Я просто наслаждаюсь собой, здесь и сейчас. Этот мир безумный, чужой, но он захватывает по-настоящему. И я вижу, что Райнер и Джордан чувствуют то же самое. Потому что они не бросают друг на друга мрачные взгляды и не пытаются разорвать друг друга на части. Неожиданно прошлое и все, что осталось в нем – Кассандра, Джейк и даже Бритни, чтобы она ни значила для этих парней, – оказывается от нас в миллионе миль. Будто нас разделяет не только океан, но и что-то другое. Что-то нерушимое.