Салли Николс - На что способна умница

Голос Мэй в голове Нелл спросил, каким образом клятвы вести войну «до последнего солдата», по заявлению британского правительства, свидетельствуют о стремлении беречь человеческие жизни. Нелл подумала, что уж на этот раз Мэй не права: одно дело — стрелять торпедами в судно с женщинами и детьми, и совсем другое — убивать солдат, которые ведь тоже пытаются убить тебя, и все равно слова заводских девчонок неприятно поразили ее.

— Далеко не все немцы одинаковы, — осторожно заметила она, думая о Мэй.

Но ее не слушали.

— Они не то что мы, — решительно заявляла работница. — Их не растили в цивилизованном обществе, как наше.

Возвращаясь домой, Нелл наслушалась на Кони-лейн куда более кровожадных высказываний. Как и следовало ожидать, ее мать восклицала: «Как не стыдно!» и «Бедные детишки!» Но под влиянием мисс Панкхёрст и, возможно, выпусков «Женского дредноута», которые Нелл таскала домой, о немцах она почти не упоминала.

Миссис О’Фаррелл принесла почту, свирепо бормоча что-то вроде «поучить бы их уму-разуму», но никто ее не слушал — приближался обед, на кухне царил обычный для воскресений предобеденный хаос: шестеро человек собрались в одной комнате и спешили утолить голод в тесном пространстве, в итоге места не хватало всем сразу.

После обеда Нелл, которой не сиделось на месте, вышла побродить по улицам. Дети играли в армию, маршировали туда-сюда с метлами, держа их как винтовки. Нелл так и подмывало объяснить им, что это не игра и что их братья и отцы сражаются и умирают в настоящем бою.

Но дети, наверное, и без нее это понимали.

Мальчишки постарше, собравшись на углу улицы, обсуждали «Лузитанию». Нелл пристроилась на низкой изгороди рядом с ними. Говорили все то же, что и девчонки на заводе, но общий тон высказываний был немного иным. Почти как в словах миссис О’Фаррелл: «Кто-то должен проучить их».

И все собравшиеся согласно кивали.

— Возьмем миссис Данкс, — разглагольствовал Джордж Кормак. — Вот уж кому я никогда не доверял, так это ей. Что ей вообще надо у нас в стране? Почему не катится к себе на родину, где ей самое место?

Миссис Данкс была немкой, женой мистера Данкса, хозяина табачного магазина на углу. Нелл резонно возразила:

— Ну, она же замужем за мистером Данксом. У нее здесь дети, верно? И вообще, в Германию больше никого не пускают, вы сами знаете.

— Ручаюсь, гансам разрешили бы вернуться, если бы они захотели, — заявил Джордж. — А как же! Мне вот на ее месте было бы стыдно жить во вражеской стране. Наверное, она шпионка.

Его слушатели согласно загалдели.

Нелл присвистнула:

— Шпионка! За кем ей шпионить здесь, в Попларе?

— Мало ли. — Робби Фарр держался непреклонно. — Скажем… ну, сейчас ведь в Попларе полно солдат, и… потом, боевой дух… Гансам же надо знать, каков боевой дух в тылу, так? И вообще, — с негодованием продолжал он, — даже если она и не шпионка, не в этом суть. Немцы — они не такие, как мы. Джордж прав. Надо дать им понять, что их здесь больше не желают видеть.

В толпе мальчишек снова поднялся ропот, на этот раз в нем чувствовалась целеустремленность. Джордж наклонился и подобрал с земли камень. И стал будто бы машинально перебрасывать его из руки в руку.

Как по сигналу, Робби тоже поднял камень, уже побольше. Остальные настороженно последовали их примеру. Нелл видела, как некоторые нерешительно переглядывались — неужели до этого дойдет ? И вправду, неужели они решили зайти так далеко? Да нет, не может быть! Но ощущения были теми же, что и перед суфражистскими акциями: та же настороженность, общее ожидание, взвинченность. Если Нелл размахивала плакатами, то кое-кто из женщин бил камнями окна и бросался на полицейских, добиваясь ареста. Она уловила возбуждение, за которыми обычно следовало упоительное ощущение свободы и ликования. Как бывало в детстве во время драки. Как случалось, когда наконец Нелл не выдерживала и говорила кому-нибудь в лицо все, что о нем думала. Это была радость насильственных, жестоких и запретных действий. Восхитительная, но опасная. Она могла привести к гибели — кого-нибудь, не тебя, так твоего противника.

Но мальчишки об этом не знали. Они стояли, настороженно переглядываясь и посматривая на Джорджа, который по-прежнему перебрасывал камень из одной ладони в другую. Еще минута — и он почти лениво двинулся прочь, словно думал о чем-то совсем другом. И мальчишки последовали за ним.

Нелл нехотя спрыгнула с изгороди и направилась за толпой.

— Вы куда? — спросила она, хотя уже знала ответ — конечно же, знала. — Джордж, это не смешно.

— А при чем тут шутки? — откликнулся Робби.

Джордж молчал.

Так же молча и неторопливо, словно в задумчивости, они дошли до оживленной улицы. Большинство магазинов были, само собой, закрыты, ведь шло воскресенье, но паб на углу еще работал, и горстка мужчин стояла возле него с пивными кружками, провожая взглядами проезжающие машины и пересмеиваясь. Пробежал мальчишка-газетчик, выкрикивая: «Лузитания!» Проехал автобус с женщиной-кондуктором на подножке, битком набитый возвращающимися с работы людьми. Нелл знала, что бо́льшую часть лондонских омнибусов отправили во Францию. И теперь они доставляют на фронт солдат. Вспомнив об этом, она приуныла. Даже автобусы укатили воевать.

По пути мальчишки то и дело наклонялись и подбирали камни. Минуя развалившуюся церковную ограду, они туго набили карманы. В Нелл, случалось, швыряли камнями. Они били больно, но увернуться от них было легче, чем от каких-нибудь мокрых объедков, которые застревали в волосах и пачкали одежду. Однако она знала, что не всем суфражисткам так везет, как ей. Однажды брошенным камнем мисс Арвин сломали руку. И потом, Нелл никогда еще не видела, чтобы восемь мальчишек собирались забросать камнями единственного человека. Ей было тревожно.

— Вы что же это, будете швыряться камнями в миссис Данкс? — с беспокойством спросила она.

— А сколько детей они убили на «Лузитании»? — возразил Робби. — Им плевать, да? Это война. А не веселая прогулка.

— Но вы же не воюете с миссис Данкс, — напомнила Нелл. В голове у нее вдруг зазвучал голос Мэй, рассказывающей о немцах, которых отправили в лагеря для интернированных лиц: «Как будто они враги!» На это Нелл ответила: «Они и есть враги». Они — само собой. Но не миссис Данкс.

С табачным магазином Данкса соседствовал еще один паб. Магазин был, конечно, закрыт, но в окнах квартиры над ними виднелся свет.

— Они дома, — заметила Нелл.

— Вот и хорошо, — кивнул Джордж, размахнулся и метнул камень в окно.

Стекло с оглушительным звоном разлетелось вдребезги. Прохожие начали останавливаться, но никто не вмешивался. Мальчишки помладше радостно завопили. Один, на год старше Берни, кинул камень в другое окно. Снова грохот. Чудовищный. Нелл передернуло. Остановить их не удалось.