Сара Пэйнтер - Язык чар [litres]

– Ясно, – сохраняя нейтральное выражение, сказала Гвен.

Элейн слегка наклонилась вперед.

– Вы хотели этого. Что ж, теперь постарайтесь соответствовать стандартам Лэнгов. Таковы, как вы бы выразились, условия сделки. – Она холодно улыбнулась на прощание и двинулась дальше, к выходу, словно на этом ее миссия была исчерпана. Вот это да , подумала Гвен, провожая ее взглядом.

В Эндхауз Гвен вернулась измученная и сразу же направилась по садовой дорожке к передней двери. Повесив на крючок пальто, она повернулась и едва не споткнулась о Кота.

– Глупыш. – Гвен наклонилась погладить его, но он ходил и ходил вокруг нее, выписывая восьмерку, скалясь, показывая розовые десны и острые зубы, но не издавая ни звука. Что-то не так, подумала она.

Гвен попыталась взять Кота на руки, но он отпрыгнул. Она шагнула к двери в кухню и вдруг увидела Лили, которая стояла у раковины и смотрела в окно. Свет из прихожей падал на ее блондинистые волосы, и они как будто лучились, тогда как руки, сжимавшие край столешницы, оставались черными. Гвен щелкнула выключателем, чернота рассеялась, и она увидела, что бледно-розовые ногти у Лили обломаны и испачканы глиной, как будто соседка рыла землю голыми руками.

– Привет, Лили. – Гвен попыталась сглотнуть, но горло словно сжалось.

– Гвен. – Лили повернулась и широко улыбнулась. – Я уж заждалась.

– Я была в Бате.

Лили махнула рукой.

– Принесла тебе морковку. С моей грядки.

И действительно, на сливной полке лежала кучка овощей болезненного, бледно-желтоватого цвета.

– Как ты вошла?

– Я же тебе говорила. – Лили звонко, словно рассыпала колокольчики, рассмеялась, и Гвен почувствовала, как холодок пробежал по спине. – Здесь, у нас, соседи присматривают друг за дружкой.

Гвен попятилась, рассчитывая отступить в прихожую, схватить телефон и позвать на помощь. Лили выглядела нездоровой.

– Тебе бы лучше остаться. Неприлично уходить так скоро. – Ее глаза вспыхнули лихорадочным блеском. – Нам нужно о многом поговорить.

Гвен снова взглянула на кучку овощей.

– Это аконит.

– Аконит, да. Думала, что с ним делать. У меня его так много.

– Он ядовит. Тебе бы надо быть с ним поосторожней.

– Не притворяйся, будто переживаешь, – бросила Лили. – Тебе на меня наплевать. Ты же слышала, что все говорят. Я – зло.

Гвен сглотнула.

– Никто этого не говорит.

– Лгунья. – Голос Лили прозвучал обманчиво мягко, но глаза не утратили безумного блеска.

Гвен наткнулась спиной на стойку и поняла, что отступает.

А вот Лили сделала шаг вперед.

– Знаешь, ты ничем не лучше Айрис. Я пыталась подружиться, приняла тебя, но у тебя свои секреты. И ты не возвращаешь мне того, что мое. Точь-в-точь как Айрис.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. У меня нет ничего, что принадлежит тебе.

– Хватит. Довольно игр. – Лили повысила голос. – Ты прекрасно знаешь, что мне нужно. Айрис должна была написать об этом. Она все записывала в эти свои книжечки. Уж я-то знаю.

– Она боялась тебя, – сказала Гвен. Страх охватил ее и сдавливал грудь.

Лили покачала головой.

– Я так больше не могу. Извелась от беспокойства. – Она провела ладонью по лбу, словно разглаживая проступившие на нем морщины. – Отдай то, что мне нужно, и я оставлю тебя в покое. Ты даже можешь остаться здесь.

– Что отдать?

– Айрис называла это страховкой. Уликой. Доказательством того, что я была в доме, когда моего бедного отца постигло несчастье. Она сказала, что оно обнаружится, если с ней что-то случится. Сколько раз я вспоминала тот день и уже уверена, что никакой страховки нет, но поделать с собой ничего не могу, тревога гложет. – Маска, которой старательно прикрывалась Лили, соскользнула. Она тяжело задышала, на шелковой, с полумесяцами, блузке проступили подмышками пятна пота. – Я не пойду в суд. Он не хотел жить инвалидом. Страдал от боли. Я помогла ему обрести покой, так что дом по справедливости мой.

– Он хотел именно такого покоя? – Гвен представила старика на верху лестницы – толчок в спину… ощущение падения… внезапная паника.

– А какой еще бывает? К тому же он прекрасно знал, что нянчиться с ним – это не мое. Он это знал.

Лили уже стояла между ней и выходом в прихожую. Путь к задней двери был свободен, но чтобы блокировать его, Лили хватило бы пары шагов.

– Я знаю, что ты можешь сделать. Знаю, как ты нашла свою племянницу. И того мертвого мальчишку. Теперь тебе нужно лишь найти страховку Айрис. Я не многого прошу. Ты ведь уже оказывала услуги другим.

– Могу попробовать, – сказала Гвен. – Но найти можно только то, что существует на самом деле.

Лили скривила губы.

– Как удобно.

– Но это правда. И еще раз повторяю: Айрис не говорила мне ни о какой улике. Думаю, ничего такого вообще нет. Айрис просто придумала это все.

Лили уже не улыбалась. И то выражение, которое сменило улыбку, пугало куда сильнее.

– Ты не оставляешь мне выбора. Я должна быть уверена, что никто не узнает. Ничего личного, ты же понимаешь?

Гвен спрятала руку за спину и провела ладонью по столу, но там не нашлось ничего, чем можно было бы воспользоваться в качестве оружия.

– Мы можем поговорить об этом, – предложила она. – Найти какое-то решение.

– Здесь все знают, что ты ненормальная. Что бы ни говорила полиция, половина города считает, что ты имеешь отношение к исчезновению племянницы. Уж я об этом позаботилась. И вот теперь такое горе. Когда она умрет, будет совсем не трудно убедить всех, что ты покончила с собой, потому что чувствовала себя виноватой.

– Что бы ты ни говорила, тебе никто не поверит. – Молодец, продолжай в том же духе. Нападай.

– Но травы, которые взяла Кэти, они здесь, на твоей кухне. – Голубые глаза Лили напоминали марблы. – И пузырек, из которого пила Кэти, тоже твой.

– Ты о чем?

– Ты ведь не проверила весь список, как я тебе говорила? Напрасно. У Айрис был такой миленький пузырек, и ты унаследовала его вместе с домом. А потом приготовила для бедняжки Кэти этот мерзкий отвар. Как не стыдно. – Лили с притворной грустью покачала головой. – Настоящая трагедия – это когда человек обращается против своей же семьи. Я всех предупреждала, что ты несешь беду, и теперь люди узнают, как я была права.

У Гвен похолодело в груди.

– Что ты дала Кэти? Скажи.

Лили как будто и не слышала.

– Вообще-то, я даже оказываю тебе услугу. Ты не представляешь, что это за город и как в нем трудно. Стоит допустить одну маленькую ошибку, и тебя никогда уже не простят. И никогда не забудут. – В руке у Лили появился неизвестно откуда взявшийся нож. – Ты – сумасшедшая. Это всем известно. А теперь станешь сумасшедшей самоубийцей.

Что-то все же попало под руку, и Гвен сжала рукоятку, надеясь, что нашла нож или молоток. Но нет, это оказалась лопаточка.