Надежда Михайловна - Дорога в никуда (СИ)

— Не зажимайся!! Если что не так — тут же говори, я не хочу ледяную статую обнимать!!

Маринка со смущением, сначала стыдливо краснея, просто прижималась к нему, потом понемногу осмелела — ей так оказывается нравится трогать, гладить этого невероятно притягательного мужчину!! А он и не пытался взять инициативу в свои руки:

— Спешить некуда, вся ночь впереди!

Маринка смелела, просунула руки ему под футболку, стало неудобно, потянула её вверх, он шепнул:

— Поровну, я верх, ты верх — снимаем.

— Демид, все тебе шуточки!!

Он легонько поцеловал её, а ей так захотелось настоящего поцелуя — она молча потянулась к его губам. Умница Демид понял без слов… целовались долго и нежно, Маринка уже и не замечала, где бывают его руки, где её. Ей было… необычно. Даже в то время, что было ДО… да, были неплохие партнеры, но Демид, он просто покорял её, на самом деле обращаясь с ней бережно-бережно. Она плавилась от его прикосновений, сама начала восторженно отвечать ему, и сама же удивилась, когда у неё со всхлипом врывалось:

— Не могу больше!

— Что, Марина, не можешь?

— Не могу больше терпеть, хочу тебя!!

Для Демида эти слова стали самыми нужными — значит, полностью верит ему Маринка! И он постарался, первый раз, впрочем, вышел быстрым и у неё, и у него.

— Марин, я малость оконфузился, давненько не был с женщиной, но, прости, наверстаем.

А Маринка, довольная как кошка, просто промурлыкала:

— Не сомневаюсь!

И снова были шепот, звуки поцелуев и неторопливые движения Демида… Маринка сначала постанывала, потом ахала, затем кричала в голос:

— Дёёёмушшкаа!

Она смутно воспринимала всё — проваливалась на какие-то мгновения в сон, тут же испуганно просыпалась, зная, что вот-вот наступит утро, и её самый необходимый мужчина уедет. Теперь уже она сама старалась доставить ему как можно больше удовольствия, она упивалась его объятиями, прикосновениями, его неутомимостью, его таким обостренным чутьем — он быстрее её угадывал, что ей сейчас, в эту минуту, требуется. К утру она говорила хриплым-полусорванным голосом:

— Ох, Демушка, как много мы с тобой потеряли!!

— Нет!! — он чмокнул её в нос. — Полезь я тогда к тебе, ты бы меня возненавидела. Надо было все это пережить. А сейчас — все осознанно и… — он помолчал.

— И? — вопросила Маринка.

— Необыкновенно сладко, нежно и безумно! Встаем?

— Уже?

— Ну надо мыться, бриться!!

— Не отпущу!! — Маринка потянулась к нему. — Ну ещё с полчаса!!

И опять они растворялись друг в друге, но этот последний раз явственно отдавал горчинкой.

— Марин, в Москву я тебя не возьму!! Мы с тобой ночью совсем не спали, до автобуса и потом спать.

— А ты?

— А я в поезде — как завалюсь — и до Ставрополя на одном боку. Выпила ты из меня все соки! — нежно поцеловал её Демид.

Оба не касались ночи, понимая, что никакие слова не нужны.

Маринка мужественно сдержалась, на автостанции помахала ему рукой, дома долго рыдала, но слезы были такие очищающие. Как бы жизнь не повернула дальше, а вот такая безумно-волшебная ночь, она случается не часто, а у неё, при всей её любви к мужчинам, тогда, в той жизни, такого не было, даже под травкой. Было хорошо, да, но это хорошо не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытала сегодня. И она точно знала — Демид думает так же.

Арсюшка закончил вторую четверть с одной четверкой — по русскому. Родной язык он знал больше как разговорный, папа Леша не был силен в правилах, учился-то в свое время, как он с гордостью маленький говорил — на твердую тройку. Первая четверть далась сложно, но дед Марк терпеливо и старательно объяснял внуку все? и дело пошло. Бабуля почти никогда не сидела с Арсюшкой за домашними заданиями — тут были владения деда. Марк признавался Лиде:

— Господи, Лидунь, я с этим мужичком до безумия люблю общаться. Он такой славный, Андрюха ещё крохотульку привезет, богатый я такой.

Крохотульке было девять месяцев, она сосредоточенно лезла к скайпу, интересно же — кто-то постоянно приговаривает ласковые словечки, а дотронуться до них — никак. Лешка должен был приехать после полугода с вахты, Андрей подгадывал к этому времени отпуск, в марте ждали обоих сыновей домой.

— Лидунь, квартирка мала становится! — поговаривал Марк. — Давай все-таки дом присматривать, небольшой, но чтобы у детей было по своей комнате, и у внуков тоже, конечно, со всеми удобствами-садом-огородом.

— Маркуша, мы не молодеем, а дом, он ухода требует постоянного.

— А дети, внук на что? Андрюшка дослуживает, по-любому приедет в родной город, да и Лешка у нас ещё не окольцованный… Я думаю — Андрюха по сертификату приобретет, эту — Лешке с внуком, сами в доме будем.

— Марк, но это стоит как чугунный мост!

— Не забывай, что в столице имеется жилье, размен сделаю — оставим однушку на, мало ли, черный день, сад твой продадим, и как раз все получится.

— Я подумаю! — никак не решалась Лида. Вроде так и правильнее, но… решила дождаться ребят, и всем вместе прикинуть, что и как.

Сыновья подгадали на Восьмое марта, сначала шестого явились сибиряки, бабуля и дед впали в умиление от нетвердо топающей малышки.

— Пошла, мам, вот неделю как, в десять с половиной, вся в тебя! — нацеловывая свою такую сейчас спокойную и счастливую мамку, приговаривал Андрей.

— Арсюш, иди, племяшка, я тебя потискаю!! Здорово, копия моя! — Он развел руки и Арсюшка вбежал в его объятия:

— Дядя Андрей, я так тебя ждал! Какой ты огромный, папа поменьше!!

— Папа твой всегда был меньше и слабее, я за него постоянно заступался! — пробормотал растроганный дядька.

Лида хлопотала возле его девчонок, а мужики сидели на кухне, вели разговоры.

— Все как в детстве, разговоры под торшером. Это я его углядел, магазин был электротовары напротив. Были тогда такие копилки-свинюшки, мы туда всякие деньги кидали — и монетки, и рубли бумажные, вот расколотили её, подсчитали, даже рубля три оставалось. Мамка пришла, у нас в углу — торшер стоит. Ругалась она, правда, вроде как на безделье истратили, а больше двадцати лет уже ему — прижился, уютно под ним. Я в командировке частенько себе представлял: вот вернусь — сяду на диванчик, к мамульке голову на плечо, и будем вести разговоры и чаи гонять.

— А папа тоже вспоминал какой-то торшер там, в Китае, теперь знаю.

Племяш забросал Андрея вопросами про армию, про всякие виды оружия, про солдатиков, про учебу. Бабуля с Катюшкой отправились мыть малышку, слышался заливистый смех ребенка и шлепанье ладошек по воде.

Лида вынесла розовенькую, завернутую в большое полотенце девчушку и сокрушенно сказала:

— Арсюшка — чистый Андрюха, внучка — натуральный Лешка по поведению, поменялись! — она показала свой мокрый халат.