Надежда Михайловна - Дорога в никуда (СИ)

— Мазырин?

Демид рванулся к окошку, его опередили пацаны.

— Девочка, без тридцати граммов четыре килограмма. У матери и ребенка все хорошо… — она еще что-то говорила, Демид уже не слушал — в его сознании было только одно:

— Дочка, крупная, все с ними хорошо!! — он без сил сполз по стене на пол…

— Дядя Демид? — встревоженно загомонили оба мужичка?

— Ноги не держат от радости!

Дома переселяли деда. Его комната побольше, теперь малявка родилась, места много надо. Затем всей мужской компанией ходили купить кроватку и коляску — Маринка упорно не желала покупать их до родов, выбирали, конечно, братики. К выписке готовились тщательно, мальчишки радовались — каникулы, отпрашиваться не надо. Машину украшать всякими шариками-надписями, модными в последнее время, не стали, посчитали, ни к чему такое, но принарядились все, даже Шухрона оставила своих козочек на соседку, приехала внучику встречать.

Демид откровенно дергался, Коля, наоборот, утешал его:

— Все страшное позади, сейчас уа-уа начнется, месяца через четыре все будем возле нее плясать, девки, они такие. И задумался. — Я че-то совсем плохо помню Маринку мелкой? — И сам себя подбодрил. — Во, и вспомнить время пришло!!

Но как не хорохорился, расчувствовался — к Маринке ринулись чиграши, растеряннъй Демид неловко принял и неумело держал свою, даже не долгожданную — нечаянную, неисполнимую год назад мечту — доченьку, маленькое чудо.

— Ну-ка, папка, дай деду внучку подержать-то!

Коля ловко взял Галину Демидовну и как-то горестно вздохнул:

— Ну, привет, Галинка-малинка!

— Дед, дед, покажи ее!

— Во, смотрите!

— Ууу, она такая маленькая и спит! — разочарованно протянул Петька, Валик же попросил подержать чуть-чуть, взял как хрупкое стекло:

— Она же ничего не весит совсем?

— Вырастет! — авторитетно сказал дед.

Демид бережно обнимал Маринку, а баба Шура, которой отдали подержать малышку, бормотала что-то ласковое внучике, сияла всеми морщинками и не замечала, что по лицу катятся слезы.

— Шурк, ты че рыдать взялась?

— Ай, Коля, я била савсем адна, сичас балшой семмя имей, харашо!!

Лида с Марком приехавшие на второй машине — семья-то не умещалась вся в жигуленок, тоже бережно подержали спяшую крошку.

— Обошел ты нас, Коля, на одного внука!

— Ни хрена! Лидк, у тебя пацаны еще по одному родят. Лешке вон точно деваху надо, Арся уже жених, пора!

— Надеемся, может и женится, сказал, внук будет выбирать.

— Точно, мои, вон, вперед меня Демида раскусили и выбрали, а ведь ни фига не ошиблись! Я, Лид, рад моя-то, клюнул жареный петух — заметно поменялась, оно, конечно, не дай Бог, так вляпаться, но ума прибавилось, намного.

Дома все сверкало и блестело, папа Демид с братиками постарались.

— Мам, когда она проснется хоть? — не терпелось Петьке.

— Она пока будет подолгу спать, через месяц уже узнавать вас начнет.

Проснулась Галинка, и был Демид в шоке — доченька пошла явно в их породу — темноволосая, с голубыми глазками, с его носиком…

Маринка посмеивалась:

— Мое тоже имеется, ниже пояса.

Первый месяц малышка пищала и спала, но Валик с огромным удовольствием разговаривал с ней, умилялся, когда она цепко ухватывала его палец. Петька откровенно побаивался, дед приладился гулять с ней на улице.

Вечера были полностью папины — Демид, едва зайдя домой, тут же спрашивал, как прошел день.

— Демид, можно подумать, тебя неделями не бывает?

— Я бы целыми днями от нее не отходил! До сих пор не верю, что вот оно, счастье, вы все — рядом.

— Галюня, куда ты опять полезла?

— Туда, — махнула рукой голубоглазая темноволосая девчушка лет пяти. — Ну, мама, там, смотри, вишенки остались на макушке, самые вкусные. А Валика и Петюню ждать долго, они пока накадрятся,(дед Коля бурчал на ребят, принаряжающихся к вечеру:-Опять пошли кадриться?)птички склюют все ягодки. Дед Коля сказал: — Ну тебя на фиг, а папочка приедет только вечером! — Подвижная как ртуть девчушка аж приплясывала.

— Я тебе не разрешаю! — четко произнесла Маринка.

— Ну вот, — надулась девчонка, — ягодки жалеешь для дочки!

Маринка набрала телефон Валика:

— Сынок, тут наша оторва на вишню рвется, на верхушке пять ягодок увидела.

— Понял, мам, ща буду!

По деревенской улице лихо пропылил молодой человек на велосипеде.

— Галюнь, ты опять маме покоя не даешь?

— И ничего не не даю. Очень даже даю, — затараторила баловница, — сказала, полежи, мамочка.

— Ага, а сама на вишню? Сколько раз тебе говорить, что свалишься, руку или ногу сломаешь? — вытянувшийся за два последних года Валик стал очень даже видным молодым человеком, почти девятнадцать сравнялось.

Дед откровенно любовался и хвастался своим Носовым. Внук не стал заморачиваться, после девятого класса пошел в ПТУ на автослесаря. За эти пять лет папа Демид многому научил своих мальчишек, они могли определить, что в моторе требует замены, разобрать и перебрать весь двигатель. Валика после первого курса взяли летом в автомастерскую, хозяин ждал его после окончания ПТУ, говоря Демиду, что у сына руки золотые. Петька собрался было учиться в десятом, но передумал и потянулся хвостом за Валиком. Сейчас, когда оба вытянулись, стало заметно, что Валик постарше.

Мальчишки так и росли — всюду вместе, обожали своих родителей и, конечно же, Галюню, которая росла оторвой и любила, как ни странно, больше Маринки, всех своих мужиков, особенно папочку. Из братьев и деда вила веревки, баба Шура — та совсем ни в чем не могла отказать своей красавис.

Папа дочку любил, но, пожалуй, его она только и слушала, умел Демид, не повышая голоса, сказать так, что ребенок понимал — нельзя. За все эти годы он не делал различия кто свой, кто чужой — все трое были его, а пацаны все так же тянулись к нему, советовались даже по мелочам. Коля втихую радовался, что чижики выросли мужиками.

Дед перебрался в деревню. За пять прошедших лет мужики сумели сделать из дома картинку, особенно полюбилась сложенная всем деревенским на зависть — русская печка. Демид с пацанами старательно и тщательно выкладывали её, мальчишки украсили собственноручно изготовленными изразцами. Сколько они возились с ними, переделывали, злились, но все-таки с помощью интернета и дельных советов пап-Дёмы, сумели сделать и украсить печку, и стала она украшением дома.

Коля начал прибаливать, и решился жить в деревне:

— Воздух свежий, вы всегда приедете, пацаны выросли, с ними ходить куда-то не надо, вон, Валерка на свидания мотается и Петька, смотри, туда же.

Провел с ними беседу насчет интима:

— Чиграши, вы, это, мало ли, живнёте разочек и, это, ребенок получится, давай я вам презервативов куплю?

Валик засмеялся: