Наталья Шумак - Чудеса случаются! [litres]

– Такой родилась. Все, что делаю, это плаваю пару раз в неделю в бассейне. Ну и зарядка утром. Коротенькая. Несколько приседаний, отжимания, наклоны, потягушки, махи. Это как в школе физрук научил, так и продолжаю.

– Сколько по времени?

– Минут пятнадцать, край двадцать.

– А выглядишь как мастер спорта, – не удержалась я.

Лена улыбнулась и кивнула. Мол, точно.

– Если бы пошла в секцию да пахала, вышла в чемпионы. Факт.

Чувствовалось, что физическая сила у нее сочеталась с внутренней. Характер, собранность – это все было заметно сразу.

Всегда была любопытной. Поэтому стала осторожно, подкрадываясь, задавать вопросы. Лена видела мои хитрости насквозь, но расслабленно отвечала. А потом стала говорить сама. Потоком. Мне оставалось, только растопырив ушки, внимательно впитывать.

Она родилась нелюбимым нежеланным ребенком у матери-одиночки. Папы не было в принципе. Детство трудное, сложное. Мама работала кладовщицей на заводе. Сдала девочку в ясли. Жили в общежитии.

Там, года в два-три, Лена понравилась бабке-вахтерше. И она стала девочке щедро уделять время. Читать сказки. Включать аудиоспектакли на маленьком старом магнитофоне. Навязала Лене крючком ярких воротничков для убогих платьев, которые сразу стали смотреться лучше, наряднее.

– Баба Света.

Она так это сказала, что у меня слезы на глаза навернулись. Чужая старушка закрыла своим вниманием, душевным теплом дыру в сердце ребенка. Лена стала много улыбаться. И больше не ощущала себя несчастной, ненужной. У бабы Светы были свои внуки. Несколько. Но ее щедрой, любящей натуры хватало на всех.

Лена ждала ее дежурств. Даже помогать начала. Не сразу. Но лет с пяти-шести точно. Сбегать, передать, принести, внутри общежития само собой. Цветы полить. Подоконники от пыли протереть.

Мама не протестовала. И Лена вилась вокруг вахтерши. Ко взаимному удовольствию.

А мама у Лены была слеплена из другого теста. Узенькая, стройная, глазастая. Хорошенькая. Лена рядом с ней напоминала медвежонка, а мама – принцессу. И вот эта самая принцесса понравилась какому-то начальнику на заводе. Так что – счастье, счастье, когда девочка пошла в первый класс, они с мамой переехали жить в однокомнатную квартиру недалеко от метро в одном из спальных районов.

Потом мама родила Лене братика…

Нормальный пацан получился. Не дурак, не вредина.

Лена получала сплошь пятерки с редкими четверками. Брата в садике обожали воспитательницы. Семье кто-то тайно и на постоянной основе помогал… Явно. Так как не шиковали, но никогда не попадали в финансовые ямы.

Мама тоже отучилась, заочно. Из кладовщиков, с помощью так и оставшегося ее тайного друга, доросла до места в отделе кадров. Мама и дочь жили не ссорясь. Хотя любви в их маленькой семье не было. Вернее, она была. Появилась. Но доставалась братику.

Лена не ревновала. Димка ей тоже пришелся по сердцу. Возилась с ним.

А еще у мамы имелась аллергия на шерсть животных. И Лена не могла уговорить ее взять котенка или собачку. К которым ее тянуло с детства. Сильно. Невероятно.

Но мама кашляла и хрипела, если дочь тискала на улице чужую или бездомную зверюшку, а потом подходила близко к маме в этой кофте. Не притворялась родительница. Реально не повезло ей с иммунитетом.

Так что Лена лет в десять запретила себе трогать горячо обожаемых зверюшек. И это была боль. Нет, не так.

Это была ЧУДОВИЩНАЯ БОЛЬ.

Лена словно сломала в себе что-то, в душе.

Мама так и не узнала, почему Лена съехала на тройки, в двенадцать начала курить, в четырнадцать первый раз переспала с мальчиком. Услышала в пересудах и хихиканьках по коридорам, что она бабища и уродина – набила горе-любовничку морду. Как следует. До больницы.

Педсовет. Детская комната в полиции. За девочку заступался физрук. Сильно. Писал письма. Ходил с ней по кабинетам. Он, с одной стороны, не терял надежды пристроить этот талант к делу – в секцию какую-нибудь. А с другой – и так бывает, просто жалел. Лена помнит вахтершу и физрука как главных людей своего детства и юности.

Одно. Другое. Так все и катилось.

Лена после школы пошла на кондитера. Потом работала без огонька. Много ела. Но не бросала бассейн и зарядку. Помогала болеющей маме. Заботилась о ней.

Димка очень-очень-очень-очень рано женился. Но вроде с женой не ссорятся. Вот, племянника родили. Тоже классный парень получился.

Лена думала, что ее жизнь беспросветное шоссе в никуда…

И жила по привычке. Да и для помощи брату с мамой.

А однажды шла по улице. И увидела, как бежит, не разбирая лап, и скулит собака, за которой несется немолодая тучная хозяйка.

Лена наступила на поводок. Собачка не выглядела забитой. Нормальная маленькая шавочка. Пенсионерка, доковылявшая до Лены и беглянки, поблагодарила. И посетовала, что в такую жару не может ничего с милой Гретой сделать. Кроме как водой полить. Как бы тепловой удар дурочку не хватил.

– А что сделать?

– Подстричь ее надо. Смотрите, какая лохматая. Но не дается.

Лена присела на корточки и потрогала собачку. На небесах заиграл Бетховен. В груди стало горячо и сладко.

Забытое чувство. Под руками шерсть. Лохматые ушки. Немного колючая спинка. Бешеный стук сердечка в груди. Мокрый нос.

Лена выпрямилась и сказала хозяйке. Мол, а давайте я?

– Что я?

Не поняла владелица Греты.

– Я вам ее подстригу…

Как это из Лены вырвалось? С какого перепуга? Да. Она подравнивала ножницами свой кривой короткий хвост, мамину прическу немного. Но и все… Никакого настоящего опыта. Навыка.

Пенсионерка хмыкнула, но не отказалась. Все втроем голубушки: Грету же нельзя не сосчитать? – потопали в соседний дом.

Лене выдали инструмент – обычные ножницы и расческу… Грета, прифигев от свалившихся на нее событий, вывалив язык, сидела рядом. И не протестовала против стрижки. Не шелохнулась даже. Ни разу.

На небесах играл оркестр Поля Мориа. Тема из заставки программы «В мире животных».

Лена, не торопясь, это такое блаженство – прикасаться к зверюшке, – стригла и расчесывала длинную шерсть. Стригла и расчесывала.

Больше всего это напоминало медитацию или инициацию. Если брать фэнтези-романы, сказки для взрослых.

Лена вся наполнилась радостью, спокойной и сильной. А Грета нежилась в этом чувстве. И не дергалась. Стриглись долго. Часа два.

Потом Лена выпила чай. Отказалась от денег. Она же не профи. И хозяйка собачки выдала невероятно важное:

– А почему? Дело-то хорошее. Вон сколько объявлений повсюду. Животных много. И таких дурных, как моя Грета, – чуть не половина. Ну… глупых и невоспитанных, которых не поймаешь, не удержишь.

Грета и Лена посмотрели друг на друга.

О ком это она? Мы умные и послушные.