Тим Макхью - Иван. Жизнь, любовь и поводок глазами собаки

Как вы, наверное, уже догадались, я без ума от музыки. В моем доме практически всегда звучит какая-нибудь музыка, и я тихо как могу подпеваю, когда никто не обращает на меня внимания. Я могу слушать любую музыку, если она хорошая. Нил Янг, «Битлз», «Пинк Флойд» (особенно их песня «Собаки» из альбома «Животные»), Ник Дрейк, Бетховен, Паваротти, «Муди Блюз», Брюс Спрингстин (особенно мне нравится его выдвинутая вперед нижняя челюсть) — этот список можно продолжать очень долго, главное, чтобы музыка была хорошей. Однако моим главным кумиром был и остается Джонни Кэш. Я даже больше скажу — мне кажется, что его «Блюз тюрьмы Фолсом» написан специально для меня. Эта песня помогает мне справляться с тяжелыми воспоминаниями о днях, проведенных в приюте. Джонни Кэш как никто другой затрагивает струны моего сердца.

Раз я уже заговорил о кумирах, то не могу не упомянуть еще парочку имен. Во-первых, это мой приятель Тим. Он часто играет и поет для меня поздно ночью, когда все остальные уже спят. Еще один музыкант, которого я просто обязан вам представить, — это Грег Браун [12] Американский фолк-певец, автор песни «Slow Food» — «Медленная еда». (Примеч. пер.) . Он тоже мой хороший друг. Человек, написавший песню «Медленная еда», просто не может не быть моим другом. В этой песне рассказывается о разной домашней стряпне с подливкой и прочей вкуснятиной, на приготовление которой уходит много времени и которая так отличается от фастфуда. Я уже рассказывал вам, что я, как пылесос, мгновенно сметаю все из своей миски, но, несмотря на скорость поглощения пищи, я с благоговением отношусь к еде, которую приготовили не спеша и хорошенько протушили в собственном соку. Никогда не судите о собаке по тому, как она ест.

По правде говоря, я никогда не был на концерте Грега. Один раз, еще до того, как мне исполнилось два года, мы поехали послушать его выступление, но меня пришлось оставить в машине. После концерта нас всех пригласили на вечеринку, где была целая куча людей. Все толпились вокруг Грега, стараясь с ним заговорить и каким угодно способом произвести на него впечатление, но сам Грэг, по всей видимости, чувствовал себя не в своей тарелке от избытка внимания к собственной персоне. Наконец под каким-то предлогом ему удалось выскользнуть на улицу. Я был тут как тут. Подбежав к нему, я принялся его обнюхивать.

— Вы только взгляните на эту мордашку, — вполголоса произнес он своим глубоким баритоном и, взяв мою голову в свои ладони, внимательно посмотрел мне в глаза (точнее, в мой единственный глаз). — Что с тобой стряслось?

И он принялся гладить меня и почесывать за ушком. На лице у него засияла радостная улыбка, как будто я для него был таким же кумиром, как и он для меня.

— Как его зовут?

— Иван, — ответил Тим.

— Иван… — повторил легендарный певец, наклоняясь ко мне. Я не мог поверить своему счастью. Один из моих самых любимых певцов гладил меня по голове, и я нравился ему таким как есть! — Ты очень красивый, Иван. А зубы у тебя просто загляденье!

Я прямо-таки задрожал от волнения. Нашелся еще один человек, кроме моей семьи, кто назвал меня красивым! А зубы у меня просто загляденье! Что и говорить… В отличие от многих других людей, художники и музыканты умеют ценить истинную красоту.

Если бы обладал даром речи, я бы обязательно попросил его спеть мою любимую песню о медленной еде. Но за неимением такой возможности мне оставалось лишь радостно ластиться к нему, а он, не переставая меня гладить, сказал, что я напоминаю ему его старую собаку по кличке Близзард [13] Blizzard — вьюга, буран (англ.). (Примеч. пер.) , которая осталась у него дома, в Айове. Грег рассказал нам о ловле форели и о своих приключениях в северо-западных лесах. Это был мой звездный час! Затем мы попрощались и мне хотелось сказать ему, что я очень надеюсь на то, что наши жизненные пути еще пересекутся и у нас появится возможность вместе сходить на рыбалку. Я понял, что дружба на всю жизнь может завязаться в одно мгновение, даже если новые друзья никогда больше друг друга не увидят.

Настало время рассказать вам о Пэте. Это отец Тима, а заодно и мой хороший друг, с которым у меня сложилось полное взаимопонимание. Пэт был грузным лысеющим мужчиной с крупным носом, который он ломал бессчетное количество раз в юные годы, когда ходил в католическую школу и играл в американский футбол в одном кожаном шлеме без всяких защитных масок. Всегда энергичный и веселый, он был бесконечно предан своей жене Бернис, которая происходила из литовской аристократической семьи и тайком кормила меня под столом во время еды.

Впрочем, они оба щедро меня подкармливали, только Пэт еще, бывало, прикрикивал: «Иван, а ну вон из кухни!» — сразу после того, как тайком дал мне вкусный кусочек. Меня это слегка сбивало с толку, но в целом я не жаловался. Пэт и Бернис довольно часто приходили к нам в гости. Для Бернис любимой темой разговора была религия, и она все время старалась втянуть окружающих в дискуссию о нравственности, которая зачастую перерастала в горячий спор. (Насколько я могу судить, литовцы, как и русские, принимают подобные вопросы близко к сердцу.)

Пэт предпочитал держать свое мнение по поводу религии при себе, но зато насчет всего остального он был большой охотник поговорить. Ему нравилось петь и рассказывать всякие истории и, по большому счету, было все равно, принимают ли окружающие его байки за чистую монету. Главное, чтобы собеседник был хороший, а Пэт, как и я, по его словам, никогда не встречал плохих людей. Он любил хорошее темное пиво и время от времени позволял себе глоток-другой ирландского виски. Меня восхищало его добродушное отношение к жизни еще и потому, что его практически ни на минуту не оставляла боль. Многие люди этого не замечали или же просто привыкли к этому факту за долгое время, но я не мог не обращать на это внимания. Я чувствовал тяжесть его шагов и видел, как трудно ему порой даже встать со стула.

Я узнал, что это следствие ревматоидного артрита, который он заработал, будучи еще относительно молодым человеком. Очевидно, сказалась работа в плавильном цеху и упорные тренировки в составе футбольной команды, где он был главным нападающим. Это напомнило мне рассказы о моих предках, которых раньше заставляли тянуть сани по бездорожью. Однако Пэт никогда не жаловался, и каждый раз, когда Тим предлагал ему свою помощь, лишь отмахивался и говорил, что он в полном порядке.

Больше всего Пэт любил говорить о рыбалке и спорте. Лично я не фанат спорта, хотя по какой-то странной причине мне нравится баскетбол. По крайней мере, меня забавляет то, как Тим орет перед телевизионным экраном, болея за свою любимую команду, прорвавшуюся в финал. А вот рыбалку я обожаю! Пэт всегда рассказывал необыкновенные истории о рыбной ловле, и вот однажды он поведал Тиму, что чуть было не поймал на удочку гигантскую форель, когда мы вместе ходили на рыбалку. Услышав его версию того, чему я сам был свидетелем, я едва не задохнулся от возмущения!