Владимир Высоцкий - Песни и стихи. Том 2

Вода выталкивает вон,

И — глубина не принимает.

Я снял с острогой карабин,

Но камень взял (не обессудьте),

Чтобы добраться до глубин,

До тех пластов — до самой сути.

Я бросил нож — не нужен он.

Там нет врагов, там все мы — люди.

Там каждый, кто вооружён,—

Нелеп и глуп, как вошь на блюде.

Сравнюсь с тобой, подводный гриб,

Забудем и чины и ранги.

Мы снова превратились в рыб,

И наши жабры — акваланги.

Нептун — ныряльщик с бородой,

Ответь и облегчи мне душу:

— Зачем простились мы с тобой,

Предпочитая влаге сушу?

Меня сомненья — чёрт возьми! —

Давно буравами сверлили:

Зачем мы сделались людьми?

Зачем потом заговорили?

Зачем, живя на четырёх,

Мы встали, распрямили спины?

Затем — и это видит Бог —

Чтоб взять каменья и дубины.

Мы умудрились много знать,

Повсюду мест наделать лобных,

И предавать, и распинать,

И брать на крюк себе подобных.

И я намеренно тону,

Ору: «Спасите наши души!

И если я не дотяну,—

Друзья мои, бегите с суши!

Назад, не к горю, не к беде,

Назад и вглубь, но не ко гробу,

Назад — к прибежищу, к воде!

Назад — в извечную утробу!»

Похлопал по плечу трепанг,

Признав во мне свою породу,

И я выплёвываю шланг,

И в лёгкие пускаю воду!..

Сомкните стройные ряды,

Покрепче закупорьте уши.

Ушёл один — в том нет беды,

Но я приду по ваши души!

Проделав брешь в затишье, весна идёт в штыки,

И высунули крыши из снега языки.

Голодная до драки, оскалилась весна,

Как с языка собаки, стекает с крыш слюна.

Весенние армии жаждут успеха,

Всё ясно, и стрелы на карте прямы,

И воины в лёгких небесных доспехах

Врубаются в белые рати зимы.

Но рано веселиться! Сам зимний генерал

Никак своих позиций без боя не сдавал.

Тайком под белым флагом он собирал войска

И вдруг ударил с фланга мороз исподтишка.

И битва идёт с переменным успехом:

Где свет и ручьи — где позёмка и мгла,

И воины в лёгких небесных доспехах

С потерями вышли назад из котла.

Морозу удрать бы, а он впадает в раж:

Играет с вьюгой свадьбу — не свадьбу, а шабаш.

Окно скрипит фрамугой — то ветер перебрал.

Но он напрасно с вьюгой победу пировал.

Пусть в зимнем тылу говорят об успехах,

И наглые сводки приходят из тьмы,

Но воины в лёгких небесных доспехах

Врубаются клиньями в царство зимы.

Откуда что берётся — сжимается без слов

Рука тепла и солнца на горле холодов.

Не совершиться чуду — снег виден лишь в тылах,

Войска зимы повсюду бросают белый флаг.

И дальше на север идёт наступленье,

Запрела вода, пробуждаясь от сна.

Весна неизбежна, ну, как обновленье,

И необходима, как просто весна.

Кто сладко жил в морозы, тот ждёт и точит зуб,

И проливает слёзы из водосточных труб.

Но только грош им, нищим, в базарный день цена —

На эту землю свыше ниспослана весна.

Два слова войскам: — Несмотря на успехи,

Не прячьте в чулан или старый комод

Небесные лёгкие ваши доспехи —

Они пригодятся ещё через год.

День-деньской я с тобой, за тобой,

Будто только одна забота,

Будто выследил главное что-то —

То, что снимет тоску, как рукой.

Это глупо — ведь кто я такой?

Ждать меня — никакого резона,

Тебе нужен другой и покой,

А со мной — неспокойно, бесонно.

Сколько лет ходу нет — в чём секрет?!

Может, я невезучий? Не знаю!

Как бродяга, гуляю по маю,

И прохода мне нет от примет.

Может быть, наложили запрет?

Я на каждом шагу спотыкаюсь:

Видно, сколько шагов — столько бед.

Вот узнаю, в чём дело — покаюсь.

Всем делам моим на суше вопреки

И назло моим заботам на земле

Вы возьмите меня в море, моряки,

Я все вахты отстою на корабле.

Когда я спотыкаюсь на стихах,

Когда не до размеров, не до рифм,

Тогда друзьям пою о моряках,

До белых пальцев стискивая гриф.

Так всем делам моим на суше вопреки,

Так назло моим заботам на земле

Вы за мной пришлите шлюпку, моряки,

Поднесите рюмку водки на весле.

Любая тварь по морю, знай, плывёт,

Под винт попасть не каждый норовит.

А здесь на суше встречный пешеход

Наступит, оттолкнёт и убежит.

Так всем делам моим на суше вопреки,

Так назло моим заботам на земле,

Вы возьмите меня в море, моряки,

Я все вахты отстою на корабле.

Известно вам — мир не на трёх китах,

А нам известно — он не на троих.

Вам вольничать нельзя в чужих портах,

А я забыл, как вольничать в своих.

Так всем делам моим на суше вопреки,

Так назло моим заботам на земле

Вы за мной пришлите шлюпку, моряки,

Поднесите рюмку рома на весле!

Свет Новый не единожды открыт,

А Старый — весь разбили на квадраты.

К ногам упали тайны пирамид,

К чертям пошли гусары и пираты.

Пришла пора всезнающих невежд,

Всё выстроено в стройные шеренги.

За новые идеи платят деньги,

И больше нет на «эврику» надежд.

Все мои скалы ветры гладко выбрили,

Я опоздал ломать себя на них.

Всё золото моё в Клондайке выбрали,

Мой чёрный флаг в безветрии поник.

Под илом сгнили сказочные струги

И могикан последних замели.

Мои контрабандистские фелюги

Сухие рёбра сушат на мели.

Висят кинжалы добрые в углу

Так плотно в ножнах, что не втиснусь между.

Мой плот папирусный — последнюю надежду

Волна в щепы разбила о скалу.

Вон из рядов мои партнёры выбыли —

У них сбылись гаданья и мечты.

Все крупные очки они повыбили

И за собою подожгли мосты.

Азартных игр теперь наперечёт.

Авантюристы всех мастей и рангов

По прериям пасут домашний скот,

Там кони пародируют мустангов.

И состоялись все мои дуэли,

Где б я почёл участие за честь.

И выстрелы, и эхо — отгремели...

Их было много — всех не перечесть.

Спокойно обошлись без нашей помощи

Все те, кто дело сделали моё.

И по щекам отхлёстанные сволочи

Фалангами ушли в небытиё.

Я не успел произнести: «К барьеру!»

А я за залп в Дантеса всё отдам.

Что мне осталось? Разве красть химеру

С туманного собора Нотр-Дам?!

В других веках, годах и месяцах

Все женщины мои отжить успели.

Позабывали все мои постели,

Где б я хотел любить — и так, и в снах.

Захвачены все мои одры смертные,

Будь это снег, трава иль простыня,

Заплаканные сёстры милосердия,

В госпиталях обмыли не меня.

Ушли друзья свозь вечность — решето,

Им всем досталась Лета или Прана,

Естественною смертию — никто,

Все противоистественно и рано.

Иные жизнь окончили свою,