Хелен Расселл - Привет, викинги! [Неожиданное путешествие в мир, где отсутствует Wi-Fi, гель для душа и жизнь по расписанию] [litres]

«Что-то мне это напоминает», – думаю я.

– У меня для вас подарок! – объявляет он, показывая банку с копошащимися опарышами, отчего я невольно зажимаю рот ладонью, а Триша довольно театрально борется с рвотным позывом.

– Подарок? – бормочет она, кое-как придя в себя. – А что не так с сертификатом на книгу? Или хотя бы гигантским батончиком Toblerone?

К счастью, Мелисса сделана из куда более прочного материала и первой вызывается насадить на крючок еще извивающееся тельце червячка.

Мерзость…

Марго делает то же самое, но когда мы с Тришей пытаемся подойти поближе к банке, Магнус великодушно предлагает нам «помочь проткнуть».

– Я бы… – начинает было Триша, но осекается. – А, нет, ничего…

Даже она не может придумать подходящий сексуальный намек на такую тему.

На счет три мы забрасываем удочки. И ждем. Целую вечность.

– Добро пожаловать на рыбалку, – говорит Мелисса все еще довольно задорно, хотя я понимаю, что чувство голода к этому моменту в ней берет верх. – В поместье рыбачат каждые выходные. Ожидание – это часть удовольствия…

Когда становится совершенно ясно, что мы ничего не поймаем, а леску деревянных удочек невозможно забросить дальше основания пирса, Мелисса берет «официальную» удочку, а две другие женщины отправляются добывать пищу на сушу – точнее, отправляется Марго, а более скептически настроенная Триша следует за ней, шепотом признаваясь мне, что хочет попытаться тайком вернуться в убежище, чтобы предаться здоровому сну.

Через несколько проведенных в молчании минут я осознаю, что Магнус трясет ногой, а я скрежещу зубами. Сегодня ночью нужно поносить ретейнер пару дополнительных часов…

– Вообще-то здесь должно хорошо ловиться, – настаивает Магнус, словно оправдывая наше бессмысленное занятие. – Еще одно неплохое место вон там, – он показывает на скалистый выступ. – Пойду-ка я туда, пожалуй, попробую поймать селедку. Или макрель! В ней много жирных кислот – как раз для кожи и волос, ведь правда, леди?

Он растягивает это слово на манер диджеев 70-х («лей-диии»), после чего вскакивает на ноги и удаляется бодрой походкой.

Подождав, пока он уйдет на достаточное расстояние, я испускаю рык недовольства, копившийся во мне последние десять минут.

– Ты чего стонешь?

– В каком смысле «чего стонешь»? Мы голодные, холодные, сидим тут больше часа, за сотни километров от цивилизации…

– Ох уж эта твоя цивилизация, – фыркает Мелисса.

– Что?

– Просто она переоценена, вот что.

– Да, точно, – я вспоминаю, что моя сестра – настоящий луддит [15] Луддиты ( англ . luddites) – участники движения рабочих в Великобритании во второй половине XVIII – начале XIX века, выступающие против внедрения машин в производство. С точки зрения луддитов, машины вытесняли из производства людей, что приводило к безработице. ( Прим. ред .) . – Просто как-то далековато мы забрались для сексистских намеков и селедки.

– Мне нравится селедка, – говорит Мелисса, словно оправдываясь.

– И тебе нравится, когда ее подает мужчина с невероятно раздутым самомнением?

– Я к еде не придираюсь. – После непродолжительной паузы она добавляет: – Знаешь, в чем твоя проблема?

– Нет, но, сдается мне, скоро узнаю. Ну ладно, давай, валяй, порадуй меня.

– Потому что ты слишком натянута, – самодовольно сияет Мелисса.

– Я целое утро провела за тем, что топила в воде червяков. Трудно как-то добиться просветления в такой обстановке…

– Да нет! Натянута, как леска. Понимаешь? Потому что мы рыбачим.

– О боже…

Мелисса всегда обожала «папашины шуточки». Точнее, шуточки нашего папы – настолько неуклюжие, что им бы позавидовали производители палочек для леденцов в 1990-х годах. Я нисколько не сомневаюсь в том, что в ее доме где-то валяется по крайней мере один сборник «Сто самых смешных пердежных приколов».

– А хочешь еще?

– Нет, спасибо.

Что означает: «Совсем не хочу».

– Знаешь, какое радио лучше всего слушать на рыбалке?

– Не знаю. И вряд ли хочу узнать…

– Которое хорошо ловится! А почему рыба молчит? – она едва не подпрыгивает от восторга. – Потому что она набрала воды в рот!

– Хорошо, а теперь помолчим и мы! – произношу я чуть грубее, чем хотела, но Мелисса подчиняется, так что я решаю, что могу извиниться потом, если понадобится.

Теперь я могу дольше глядеть на море между подергиванием удочки и перелистыванием мысленного списка дел.

Этот постоянно обновляющийся каталог моих забот в настоящее время состоит из следующего: обновить список пациентов с периодонтитом; поговорить с Эсме об идее для кампании по пропаганде использования жидкости для полоскания рта – я сказала это однажды и повторю тысячу раз: жидкость для полоскания – не замена чистке зубов, и ее нельзя использовать сразу же после чистки зубов, потому что она удаляет содержащийся в зубной пасте фтор, который защищает зубы. Я же знаю элементарные правила, правда? Но вы удивитесь, сколько пациентов этого не знают…

Потом я предаюсь обычному беспокойству по поводу домашних дел, с которыми я не справлюсь, пока не вернусь домой. Я задумываюсь над тем, чем же сейчас занимаются Шарлотта и Томас, носят ли они новые пижамы, которые я им купила в качестве подарка, облегчающего чувство вины за то, что бросаю их на какое-то время. Интересно, расчесал ли сегодня Грег волосы Шарлотте щеткой [16] И не забудет ли мой муж про кондиционер, когда будет мыть голове дочери, как я ему говорила? Или потом сделает вид, что не забывал… и занимался ли он с ней математикой? Правильно ли питается Томас? Что они ели на завтрак? Задавшись этим вопросом, я не сразу ловлю себя на том, что занимаюсь своего рода «холодильниковым порно» – представляю все продукты, за которые сейчас готова была бы удавить енотовидную собаку.

– Наверное, это и вправду по-настоящему, по-скандинавски, – говорит Мелисса, утешая себя и потирая живот. – Ну, в смысле, добывать пищу.

Раз уж меня отвлекли от моих мыслей, то я считаю нужным возразить.

– Ну да, конечно!

– Что?

– Хочешь сказать: «Кинуть нас и не дать вообще никакой еды». Подумай об этом…

Мелисса на мгновение задумывается, хотя и сохраняет прежнее выражение.

– Идеальное разводилово, – объясняю я. – Облапошили дурочек. Уже слышу как денежки звенят – «дзынь»!

– Нет! – пугается она.

Я приподымаю бровь, а она снова потирает живот, уже не такая уверенная.

– То есть, я хочу сказать, вряд ли… Тебе обязательно всегда быть такой циничной?

Я немного думаю и отвечаю:

– Да. Всегда.

– Помнишь, как папа повез нас в аквариум, когда мама лежала с очередным приступом мигрени, и ты не верила, что рыбы настоящие? – спрашивает меня Мелисса. – Ты все кричала «Они марионетки!» и искала веревочки. А потом, когда не нашла, требовала показать, кто ими управляет?