Хелен Расселл - Привет, викинги! [Неожиданное путешествие в мир, где отсутствует Wi-Fi, гель для душа и жизнь по расписанию] [litres]

Неужели это?.. У меня что, теперь БИЦЕПСЫ?! [46] Да, все верно: через НЕДЕЛЮ после #GoVikings

В удивлении и восторге я напрягаю и расслабляю эти свои необычные приобретения.

Теперь и у меня есть оружие! Мускулы! Мои собственные! Выкуси, Мишель Обама…

После этого я быстро скидываю одежду, желая проверить, не появились ли у меня еще мышцы. (Не появились. Но все же это забавно возбуждает…)

Вот я, мир! Нагая! Наслаждаюсь воздухом у задницы! Ветерком на сосках! Своими собственными БИЦЕПСАМИ! Я викинг! Слушайте, как я кричу!

Потом я сбавляю обороты, переключаюсь на окружение и слышу, как Триша рассказывает всем о том, как она снималась в серии видео про натуристов.

– Классный ролик вышел на Коста-дель-Соль, – вспоминает она. – Отрывки до сих пор можно найти на YouTube. Хотя, когда ты повидала столько голых тел, ты понимаешь, что твое никого не интересует. Тем грустнее…

Раньше я не задумывалась об этом в таком ключе, но теперь, рядом с сауной, осознаю, что полностью расслаблена. «Инге права, – думаю я. – Обнажение в каком-то смысле раскрепощает». В окружении четырех других обнаженных тел, каждое из которых движется и колеблется по-своему, легче обрести чувство перспективы. Подумать только, как далеко мы зашли! Я с нежностью оглядываю всю нашу группу.

Освещение в сауне скудное, никаких бархатных полотенец тут не видно, и уж точно нет «музыки китов». Но я нисколько не расстраиваюсь – я даже наслаждаюсь собой.

– Жарко… – бормочет Мелисса, и мы, часто моргая, рассаживаемся по деревянным скамьям.

– Расслабьтесь, – советует нам Инге. – Жара заставляет вас замедлиться.

Она плещет воду из ковша на печку, отчего поднимаются клубы пара, а у меня создается ощущение, будто меня варят заживо.

– Только не забывайте побольше пить, – добавляет она.

Я замечаю в дальнем углу постройки железный куб.

– Это там вода? – спрашиваю я.

Инге поднимает крышку, показывая аккуратный ряд бутылок, блестящих от холодных капелек конденсата.

– Лучше, чем вода. Пиво!

Меня мучает такая жажда, что я готова выпить что угодно, поэтому с благодарностью беру бутылку. Через несколько минут мои мышцы – и мое сознание – приятно расслабляются.

И я дышу…

Я повторяю это, пока меня не охватывает чудесная безмятежность. Я словно родилась заново, в более мягком и приятном мире. Вокруг меня как будто роятся воспоминания и эмоции, которые были прочно заперты на протяжении десятилетий, а теперь они «возвращаются домой».

Я вспоминаю то время, когда я плакала столько, что меня начинало тошнить.

И я дышу…

Я вспоминаю ночь, когда пила, но не чувствовала опьянения.

И я дышу…

Я вспоминаю лето, когда мое сердце разбил студент по обмену из Франции.

Дышу…

Я вспоминаю, как родилась Шарлотта. И Томас. Даже тот день, когда мама с папой привезли Мелиссу из больницы.

Дом теперь меня не страшит, я это вижу – и это теперь не просто строение. Он внутри нас. И всегда был там. Мне кажется, что сейчас я наконец-то вернулась домой в свое тело. К себе самой.

Я понимаю, что плачу: по лицу скатываются огромные жирные слезы счастья вперемешку с потом. Не говоря ни слова, Мелисса придвигается ближе и берет меня под руку. Я смотрю на нее и говорю одними губами:

– Все нормально.

Инге выливает еще один черпак на шипящую печь, а потом – когда я почти уверена, что у меня вот-вот сгорят веки – нас выводят на холодный вечерний воздух, подводят к причалу и говорят прыгать.

Неделю назад это привело бы меня в ужас. Но после эпического приключения прошлой ночи и спустя семь этапов посвящения в викинги погружение в ледяное Северное море кажется пустяком.

Первой прыгает Инге, за ней Триша, потом Марго – она вполне благоразумно предпочитает погрузиться в воду, держась за основание пирса, чтобы не рисковать утонуть в третий раз за сутки. Мы с Мелиссой вместе забегаем в море с разбега, и когда мои пальцы ног касаются воды, я невольно вскрикиваю. Наше барахтанье сопровождается истерическим смехом, после чего мы бредем обратно, растирая побагровевшую от холода кожу.

После очередного сеанса в сауне процесс повторяется, а на третий раз морская вода уже даже не кажется холодной.

Мы вместе поддерживаем Марго и в совершенно неэлегантном синхронизированном движении отрываем ее от деревянной опоры и увлекаем в открытое море. А потом просто держимся на поверхности, как парящие на ветру листья или животные, которые наконец-то обрели свой настоящий дом.

Мы выходим на берег вместе под лунным светом; превратившиеся в бабочек переродившиеся куколки.

И тут появляются березовые прутья.

– Ого! – не могу сдержать я восклицания, и даже Мелисса выражает некоторое удивление.

– Порка делает кожу мягче, – объясняет Инге, размахивая самодельной розгой.

– Я пользуюсь отшелушивающими перчатками для душа, – с тревогой в голосе говорит Марго. – Они не подойдут?

– Нет! – настаивает Инге.

Триша храбро вызывается на процедуру первой, но тут же предлагает, чтобы всем разрешили «попользоваться плетью» – как в качестве исполнительниц, так и в качестве принимающих. Так мы и поступаем. К ощущению, когда тебя хлещут прутьями, надо еще привыкнуть, но после упоминания «Пятидесяти оттенков серого» и нескольких криков и стонов я начинаю ощущать некоторое удовольствие от такой экзекуции.

Для справки: я выпорола девушку, и мне понравилось.

После Триша с Мелиссой сравнивают мягкость кожи, а Инге достает из холодного ящика несколько больших свертков фольги и кидает их на раскаленные угли. Несколько минут спустя ужин готов. В английском языке нет слов, которыми можно описать чувства женщин, не евших целый день. Несколько минут спустя мы разворачиваем закоптившиеся свертки и находим в них толстые, шипящие и восхитительно пахнущие… сосиски.

– Я до сих пор вегетариа… – начинаю я, а потом думаю: «Какого хрена!»

Позабыв про все предыдущие нарушения диеты, я набрасываюсь на сочный корм.

– Так это тоже типа традиции? – спрашивает Мелисса сквозь полупрожеванную свинину.

– Прошу прощения? – спрашивает Инге.

– Сосиски в сауне?

– А, да. Традиционно приготовляемые на углях и традиционно поедаемые на месте.

– В обнаженном виде? – удивленно спрашиваю я.

– Конечно, – кивает Инге, откусывая очередной кусок.

Насытившись сосисками, мы выходим обратно на ночной воздух, и в сумерках перед нами вырастает медведеобразная фигура в серой шапочке: Отто.

– О, Отто нравится за нами подглядывать… – ухмыляется Мелисса, после чего берет его за руку и ведет к лесу, чтобы в последний раз позаниматься своими «делишками».

Отто не сопротивляется, и оба они тут же переходят на бег, чтобы не тратить время зря.