Диана Машкова - Наши дети. Азбука семьи

В любой сложной ситуации должен работать принцип «кислородную маску сначала на себя, потом на ребенка». Ресурсы родителей — главная ценность в семье.

И с этого момента адаптация Дани моментально развернулась в полную силу. Изоляция добавила остроты — буквально несколько дней, и все встало с ног на голову. Вместо милого умного юноши, тянущего внимание на себя, в доме поселилось сразу два разных по возрасту и темпераменту ребенка — один грустный, страдающий, ищущий внимания малыш и второй бешено сверкающий глазами, в любую секунду готовый напасть подросток. Даже мне, несмотря на опыт, от выражения лица милого ребенка в минуты ярости становилось не по себе. Все чаще наши диалоги превращались в театр абсурда.

— Все, мне надоело сидеть дома! — заявлял Даня.

— Ничего не поделаешь. Выходить никому нельзя.

— Это все чушь! Молодые не умирают от ковида!

— Ты умный мальчик, — я старалась держать себя в руках, — должен понимать, что если заразишься ты, заболеем мы все.

Он ворчал, спорил и выходил курить на улицу. Его «я не курю», убежденно выданное на этапе знакомства, оказалось, конечно же, пустым звуком.

Перевод занятий на дистанционный формат привел к тому, что Даня окончательно перестал учиться. Каждое утро начиналось с того, что он не мог встать. Каждый вечер заканчивался тем, что невозможно было загнать его в кровать — ребенок играл в компьютер, который был предназначен для учебы.

— Даня, куратор пишет, что не все дети подключились к занятиям! — писала я в девять утра: заходить к нему в комнату и в очередной раз расстраиваться мне не хотелось.

— А я чем виноват? — тут же прилетало сообщение. — Она пишет про тех, кто не подключился.

— Ты подключился?

— А я вообще еще к компьютеру не подходил!

— Ты подключился?!

— Я через телефон не могу!

— Занятия с 9:00. Значит, в 8:50 ты должен быть за компьютером и подключиться. Сообщение куратора именно о тебе! Тебе компьютер поставили для учебы. Исключительно.

Эти сообщения он игнорировал. Приходилось мне спускаться и организовывать учебный процесс собственными руками.

— Тупой колледж, — орал Даня, — там ничему не учат!

— Найди умный колледж и организуй свой перевод туда.

— Вот и найду!!!

Но день за днем ничего не менялось. Даня ничего не искал, и это было предсказуемо. Хуже оказалось другое — больше половины онлайн-занятий в колледже он игнорировал. Все, что требовало усилий и воли, пролетало мимо него. Да, его умственные способности в части гуманитарных наук намного превосходили потребности той специальности, которую он выбрал — флористику. Даже не выбрал, а был вынужден принять от безысходности: пока пересдавал ОГЭ по математике, все бюджетные места закончились, к тому же средний балл аттестата не позволял претендовать на что-то другое. Детский дом направил его в этот колледж на эту специальность как на единственно доступную в его ситуации. Но чтобы что-то изменить, нужно было приложить усилия. У Дани такого опыта в жизни не было.

Что с Дашей, что с Гошей, что теперь с Даней — все ходило по кругу. Сила воли. Осознанность. Саморегуляция. Все это отсутствовало.

Я пыталась дать ребенку удочку, а не рыбу. Предлагала курсы по развитию личностных качеств. Прошла вместе с ним через хорошую консультацию по профориентации. После того, как Даня заполнил гигантский опросник, с нами целых два часа общался специалист. Мы рассматривали все мыслимые образовательные маршруты. Перебрали массу вариантов. Учитывая обстоятельства, по всему выходило, что лучшим вариантом будет все-таки окончить колледж — получить среднее специальное образование — и после этого сдавать ЕГЭ, чтобы поступить в вуз. Область иностранных языков, психологии или то и другое вместе — над этим еще предстояло подумать за оставшиеся два года. Но Даня находился в отрицании: «Я не сдам экзамены! Это невозможно! Я тупой!»

Все это я уже слышала не раз и не два — от Даши Большой, от Гоши. Вся эта классическая история с заниженной самооценкой, страхом перед усилиями, отсутствием мотивации была общим местом. Да, Даня практически не жил в детском доме, но его отношения с кровной семьей наложили свой отпечаток. Нужно было пройти многие этапы взросления заново, а для этого требовались доверительные отношения со своим значимым взрослым. Но как раз они — такие теплые и открытые с первых дней жизни под одной крышей — теперь истончались с каждым часом.

Мы с Даней начали не на шутку злиться друг на друга. Нужно было искать новые способы выстраивать отношения — постоянное купирование острых состояний ребенка ценой собственного ресурса мне больше не подходило. Ресурса у меня не было.

В последних числах марта мы поговорили с Даней, обсудили, чем можем вместе заняться во время карантина так, чтобы окончательно не потерять друг друга. И придумали делать прямые эфиры для сочиненного тут же ютьюб-канала «Адаптация подростка». Написали первый анонс: «Приглашаем на прямой эфир всех, кому интересны ответы на вопросы адаптации, наша история или кому просто время от времени хочется спрятаться куда подальше от собственных детей — при всем к ним уважении и огромной любви, как у нас с Даней». Это новое для нас обоих дело решало сразу несколько задач. Во-первых, у нас появлялось пространство, где мы могли откровенно, но при этом безопасно — не станем же убивать друг друга на глазах у зрителей — обсуждать вопросы нашей внезапной адаптации. Во-вторых, компьютер Дани с его согласия переехал из его спальни в импровизированную студию — кабинет Дениса на третий этаж. То есть круглосуточный доступ Дани к технике перекрывался, происходило важное разделение «рабочего пространства» и «зоны отдыха». Ночные игры, разумеется, отпадали. И, в-третьих, в этом новом деле, в возможности быть полезными другим людям, которых тоже накрыло адаптацией в условиях карантина, я стала черпать огромный ресурс. Вернулось чувство собственной нужности — после слов председателя правления фонда «я вас не вижу» это было, пожалуй, первым значимым достижением по восстановлению себя.

Тридцатого марта мы с Даней провели первый эфир на тему адаптации. Что у него вызывает ярость? Как он справляется с собой? Что делаю я, когда Даню «накрывает»? Мы собирали вопросы в социальных сетях, я создавала структуру программы, и мы общались на глазах у зрителей, параллельно реагируя на вопросы, поступавшие во время прямой трансляции.

Эфир за эфиром, силы удивительным образом ко мне возвращались. Принцип собственного развития и помощи другим людям, даже когда самим невыносимо тяжело, снова работал.

Взрослым никогда нельзя останавливаться в развитии. Жизнь родителя похожа на езду на велосипеде: как только перестаешь крутить педали, тут же падаешь. Зато те, кто поднимается даже после самых жестоких падений, дают важный пример устойчивости своим детям.