Диана Машкова - Наши дети. Азбука семьи

Наша с Даней адаптация пока еще в самом разгаре. Учеба, уборка, домашние обязанности, будущее — все это нередко оказывается в зоне конфликтов. Как и всякий нормальный подросток, Даня в минуты дурного настроения считает, что родители его не любят, что мама с папой сатрапы и неизменно эксплуатируют. Рассмешил один случай летом на даче. Все вместе мы возили в тачке гравий и раскидывали его по дорожкам — даже Даша Маленькая помогала, таскала камушки в своем ведерке.

А когда закончили, Даня со стоном распрямился и как старый дед положил ладонь на поясницу. Всем своим видом ребенок показывал, как ему тяжело и плохо.

— У меня вообще теперь все отваливается! — простонал он. — Я тут один целый час работал!

— Да? — я уже не знала: то ли плакать, то ли смеяться.

Мы, значит, превратились в невидимок.

— Я вообще не предназначен для физического труда! — завел он свою давнюю песню.

Любую физическую работу Даня пока соглашается делать только вместе со мной — не важно, копать землю, гравий в тачке возить или носить кирпичи. Если я не начну, он так и будет ныть, стонать, но ни за что не возьмется за дело. Лелею надежду, что когда-нибудь, со временем натренируется вместе со «своим значимым взрослым» и сможет работать сам. Но пока без моего обязательного участия никуда.

С умственным трудом все тоже обстоит далеко не так гладко, как хотелось бы. Пропущенные онлайн-занятия, разумеется, дали о себе знать во время сессии — два предмета Даня не сдал. Педагоги справедливо поставили «неуд». Ничего не поделаешь — естественные последствия. Разгильдяйство и прокрастинация и в детской, и во взрослой жизни имеют одни и те же плоды.

Способностей и талантов у Дани предостаточно. Трудно пока только захотеть.

И все-таки первые значительные сдвиги наметились.

Уже больше полугода Даня живет без тяжелых препаратов с кучей побочных эффектов, без которых раньше себя не мыслил. Мы понаблюдали, сходили к хорошему неврологу, проконсультировались с психологом и поняли, что можно идти по пути отказа от таблеток. Теперь организм учится справляться самостоятельно. Тревог с каждым месяцем становится все меньше, демонстративных болезней тоже, депрессия отступает. Даже панические атаки исчезли. За весь период жизни в нашей семье был только один случай самоповреждения, хотя раньше Даня прибегал к этому жуткому методу справиться с внутренними страхами довольно часто.

После лета на даче в Крыму нам всем стало намного легче. Даня и сам чувствует улучшения. А для меня в этом — уже прорыв. Остальное, включая учебу, я уверена, со временем приложится. Не стоит нервничать и торопить события. Психолог, с которым Даня работает, в этом мнении с нами совпадает: на любые изменения должен быть запрос от самого человека. Всякое решение должно созреть сначала внутри.

— А сколько обычно длится адаптация? — спросил меня Даня на днях.

— С подростками? — я ненадолго задумалась, в который раз перебирая в голове события последних шести лет. — По моему опыту в среднем три года.

— О-о-о! — он вытаращил глаза. — Так долго?!

— Да, — я похлопала его по плечу, — у нас с тобой еще масса времени впереди. Будем постепенно взрослеть.

Мы с Даней знаем, что нас ждет еще немало падений и взлетов. Как и всякий подросток с непростой историей, Даня будет впадать в отчаяние — «я никому не нужен», «родители меня не понимают» и «меня никто не любит» — злиться, искать свой путь.

Даня, пожалуйста, запомни — тебя принимают, понимают и любят! Мы будем рядом с тобой столько, сколько нужно. Мы уже есть друг у друга, и это главное. А значит, справимся.

Не стоит торопить события и ждать быстрых результатов. И в кровном родительстве, и в приемном, каждому ребенку нужно свое собственное время. Особое. Отдельное от других. Личный путь, который нужно пройти рядом с мамой и папой, чтобы по-настоящему вырасти.

После всего, что нам с Денисом довелось пережить, я уже могу ответить на вопрос: стоило после сложного становления отношений с кровным ребенком еще и принимать в свою семью подростков из детских домов? Да, однозначно! Стоило. Если бы вдруг нашей семье выпал шанс вернуться на семь лет назад и изменить что-то в своей истории, мы бы не отменили ни единого решения. Несмотря ни на что. Хотя — и это я тоже понимаю четко — не взяли бы на себя больше, чем уже смогли.

Как бы ни было сложно нам и многим другим родителям в период становления семьи и создания благополучного детства для своих детей, я никогда не смирюсь с тем, что детский дом — это приемлемый вариант существования для ребенка. Как может быть малыш или подросток благополучен и счастлив там, где ему не на кого опереться; где нет заботы и любви?

Материальные блага никогда не заменят человеческих отношений. Люди — это социальные существа, они рождаются только от других людей, им предназначены мамы и папы — каждому. Кто мы такие, чтобы спорить в этом с Природой? Вместо того, чтобы помочь ее замыслу.

Тем временем детей в учреждениях нашей страны пока еще десятки тысяч. И самое страшное — еще больше тех, кто стоит на пороге детских домов, потому что их родители сегодня не справляются с жизнью. Им нужно помочь. Это по силам другим взрослым, которые уже пришли к осознанности.

— Не идут, — жаловалась социальный работник, пока мы с ней оформляли документы на Даню, — ни за кем не идут.

— Кто не идет? — я была погружена в собственные мысли и не сразу ее поняла.

— Приемные родители.

— Но раньше совсем не принимали подростков, — я попыталась защититься, — а сейчас все-таки забирают.

— Не знаю, — она тяжело вздохнула, — последнее время опять всем только маленькую девочку подавай. Вот скажите мне, почему?

— Страшно, — ответила я и опустила глаза.

— А детям не страшно?! — она безнадежно махнула рукой. — Или вот на гостевой возьмут, а под опеку никак. Ходит он туда, ходит…

— Тяжело решиться, выйти из зоны комфорта, — я снова оправдывалась перед ней, — у людей в собственных семьях хватает проблем.

— А детям не тяжело?! — она никак не могла остановиться. — И что только нужно приемным родителям? Вот же они, дети… Их много…

Каждый год двадцать пять тысяч человек оканчивают в России Школу приемных родителей. И большинство кандидатов опасаются принимать подростков: на старших ребят соглашаются единицы. Да, не всем приемным родителям доступны знания — хорошие ШПР, самые важные книги, нужные курсы и, главное, качественное сопровождение. Да, подросток, который уже пережил множество предательств, принесет в семью серьезный багаж травм и обид, станет отыгрывать прошлое и всю свою боль на новых родителях. Да, мы никогда не узнаем, что ждет нас в будущем — все дети разные, а у подростков уже есть свой взгляд на мир и свои установки.