Юрий Щекочихин - Армия жизни

Свет. Бульвар. Скамейка. Телефонная будка. На скамейке сидит Лина. Проходит Витан. Грудь его и спина неестественно прямы. В руках он несет большой, тщательно упакованный предмет прямоугольной формы. Останавливается возле скамейки, смотрит на Лину, улыбается.

Лина.А зачем вы улыбаетесь?

Витан.Это так, игра воображения.

Лина.Я что, вам нравлюсь?

Витан.Честно?

Лина.Конечно, честно.

Витан.Совсем честно?

Лина.Можно и совсем.

Витан.Если честно, то не очень.

Лина.Интересно знать, почему?

Витан.Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать.

Лина. Это вы о чем?

Витан.Так, о жизни.

Лина.Может быть, вы и правы.

Витан.К сожалению, я почти всегда оказываюсь прав. Так что — не огорчайтесь. Как я читал в одной книжке — человек неизведан.

Лина.Может быть, вы и правы. Но это там. (Указывает вверх, на деревья.) А здесь… У вас не найдется двух копеек?

Витан.А вы не оставите мне номер своего телефончика?

Лина.Зачем? Я же вам не очень нравлюсь.

Витан.У меня странные, сейчас не очень распространенные вкусы. Мне нравятся женщины, которые мне не очень нравятся.

Лина.У меня был однажды аналогичный случай.

Витан.Видите, мы коллеги, и поэтому я вам дам две копейки. (Роется в кармане.) Вот, берите на память. Может быть, кому-нибудь повезет.

Лина.Вы уверены?

Витан.У меня верный глаз.

Лина.Ладно, посмотрим. Спасибо.

Витан.Ну вот. Тайм-аут окончен. Вперед, сеньор Дон Кихот. Желаю вам дозвониться. Счастливо.

Лина.Прощайте, прекрасный незнакомец, как вас называют в одной книге для юношества, которую я прочитала в детстве.

Витан уходит. Лина входит в телефонную будку, набирает номер

и молчит.

Затемнение. Квартира Поворотова. Поворотов и Ира. Он в пальто. Звонит телефон.

Поворотов (не обращая внимания на звонок, продолжает разговор). И тогда, Ира, я решил. Да, это было два года назад. Ладно, черт с ним. Поработаю еще год, как каторжный, ну, ладно… Продамся. Тебя не шокирует это слово?

Телефон продолжает упорно звонить.

Опять эта мебель… Не шокирует?

Ира.Вы считаете, оно меня должно шокировать?

Поворотов.Ну ладно, ничего. Это у нас есть такой профессиональный термин. В общем, решил так. Куплю квартиру, мебель куплю тяжелую старинную, чтобы на все времена, навечно, чтобы уже до смерти не думать обо всем этом. Пусть с ним, с годом. Но в год не уложился, вот уже второй год кончается, да и то кое-что недоделано… Взять хотя бы эту «шелкографию». Что, таких плиток, что ли, наделать трудно? Хотя все это, конечно, свист. Свист, один свист. И я должен остановиться, но все еду… еду… Куда? Зачем?

Телефонный звонок. Поворотов снимает трубку.

Алло… Алло… Молчат. (Вешает трубку.) Я читал однажды, как психиатры утверждают, что здоровая психика — это жизнь без иллюзий.

Телефонный звонок. Поворотов снимает трубку.

Алло… Алло… Вас не слышно, перезвоните из другого автомата. (Кладет трубку.) Сейчас найдут другой автомат, перезвонят, а что толку? Спросят, продает ли писатель Поворотов старинную мебель, и я скажу, нет, вы ошиблись, хотя должен был бы сказать: да, продаю. Но не скажу, и Лина открыла это для себя — глупо, случайно. И ушла… Ира, она вернется? (Снимает пальто.)

Ира.Я не знаю, Валерий Дмитриевич.

Поворотов.Вот в том-то и дело. Идеалы… Они только мешают жить, разрушают человека, рушат судьбу, мешают принимать друг друга такими, как есть, а не такими, как рисует воображение. Вы знаете, Ира, после того, как я понял, что Лина про все узнала, я должен был бы страдать, мучиться, как ребенок, которого застали за нехорошим занятием. А я нет. Нисколько. Пытаюсь понять, почему. Пытаюсь разглядеть самого себя изнутри, узнать, отчего, почему я так спокоен, но там темно, пасмурно и ничего не видно.

Ира.Вот так же говорил мой отец.

Поворотов.Что?

Ира.Вот так же он говорил.

Поворотов.Ну нет, Ира, я еще напишу, я еще напишу такое — ого-го!

Телефонный звонок. Поворотов снимает трубку.

Алло. Да… Ну что, нашли, наконец, исправный телефон-автомат? Из квартиры звоните? А… Да… Увы, к сожалению, старинная мебель уже продана. Где еще? Ну не знаю, кто-нибудь да продает. Следите за объявлениями. Не за что. До свидания. (Кладет трубку.) Нет, я напишу. Я знаю, так иногда случается, кажется, все, все уже потеряно, ничего не осталось, а потом смотришь и сам себя не узнаешь. Дай срок, дай срок…

Ира.И это говорил мой отец.

Поворотов.Нет, все будет нормально. И Лина вернется, она все поймет и вернется. Я ее просто отлично знаю. Это такая женщина… Немного сумасбродная, немного подрисовывающая жизнь, но все-таки… Нет, она должна понять и вернуться.

Ира.Вот так же говорил отец.

Поворотов.Нет, все должно быть хорошо. Ведь я человек, не таракан. Я умею владеть собой, я могу вовремя остановиться и в конце концов могу начать жизнь сначала.

Ира.Вот так он говорил, вот так.

Поворотов.Да при чем здесь это, Ира, при чем?! Ведь там несуразица, болезнь!

Ира.Но я сейчас подумала, Валерий Дмитриевич, и решила, что я вас не осуждаю.

Поворотов.Да почему ты должна меня осуждать? Что я такого сделал, чтобы меня осуждать?

Ира.Даже то, что вы сняли пальто… Я понимаю, что вы сняли его не потому, что вы человек, равнодушный к чужим несчастьям…

Поворотов.Какое пальто?

Ира.Ваше пальто.

Поворотов.Мое?

Ира.Да, ваше.

Поворотов.Но при чем здесь пальто?!.

Ира.При том, Валерий Дмитриевич.

Поворотов.Ах, да… Ну, да… Некрасиво получилось. Но я хотел, хотел… И если бы она не пришла… И вся эта безобразная сцена, то я бы… На меня находит иногда такой стих, что я могу, что я могу сделать все, что угодно, спасти там… Даже… Даже драться…

Ира.Я поняла, Валерий Дмитриевич, что вы устали.

Поворотов (удивленно). Устал? Такты сказала?

Ира.Да, устали.

Поворотов.Да отчего, прости, уставать-то?! Отчего?! Я еще нестарый, я сильный, могу пробежать стометровку не хуже молодого…

Ира.Нет, Валерий Дмитриевич, вы не спорьте со мной. Я же все вижу…

Поворотов.Да почему ты все видишь?! Кто тебе это сказал?!

Ира.Анна Степановна Коробейникова. Она у нас в школе преподавала химию.

Поворотов.Ну, если так, то конечно, конечно. Нет, Ира, я никогда не вступал в сделки с совестью.