Юрий Щекочихин - Армия жизни

Ира.Валерий Дмитриевич, сейчас никто не вступает в сделку с совестью.

Пауза. Поворотов ходит по комнате.

Поворотов (задумчиво). Нас разыграли…

Ира.Я так не говорила, Валерий Дмитриевич.

Поворотов.Нет, ты сказала именно это. Именно это! Это!

Это! Это! Черт возьми! Мы устали чувствовать, мы говорим, а думаем, что чувствуем, мы пишем, а думаем, что чувствуем. Да и думаем мы, в конце концов, думая, что мы думаем! (Подходит к окну.) Скорее бы весна! Придет весна, уеду в город Армавир, там у меня тетка живет… Буду воду коромыслами таскать… Все собираюсь, собираюсь. Уже много лет собираюсь, уже так долго собираюсь, что кажется, что я уже там был… был, жил, делал что-то такое, отличное от того, что делаю сейчас… А на самом деле — это только предположения, иллюзии, миражи. И вот так всегда.

Ира.Но ваша книга «Стрела в юность» очень хорошая. Она честная, Валерий Дмитриевич.

Поворотов.Юность и должна быть честной, иначе какой смысл? А я тогда был юным. Чуть старше тебя.

Пауза.

Ира, ты очень похожа на Димку.

Ира.Это ваш сын?

Поворотов.Да, это мой сын. Он такой же… Ну, неуемный, что ли… Незакоснелый… горячий… И честный… он все отлично понимает. Я знаю, что он может вырасти кем угодно… Я имею в виду, работать, где угодно… Но если вдруг… Если вдруг мне станет совсем туго, если я буду умирать… Не физически… Это что… Мгновение. А умирать душевно… Он меня должен спасти. Мне почему-то так кажется, и я нисколько, нисколько, его не идеализирую. Я отлично вижу его недостатки, его просчеты, но он-то понимает меня. А это дороже всего. Да, Ира, дороже всего. Поколения параллельны. Все это чушь — отцы, дети. Есть одни отцы и одни дети против других отцов и других детей. И только так. И только так. Ничего, мы еще наденем пальто.

Берет холодный чай, делает глоток.

Ира (встает). Я поставлю чайник. (Останавливается.) А я спасу его…

Поворотов.Мы наденем! Наденем! Наденем!

Ира уходит на кухню. Звонок в дверь. Поворотов открывает. Входят Дима и Миша.

Дима.Па, знакомься. (Указывает на Мишу.) Это мой товарищ.

Миша.Я есть Миша.

Поворотов.Очень приятно. Дим, как здорово, что ты пришел. Я хочу тебя познакомить с одним человеком, и мы должны вместе подумать, как ему помочь.

Дима.Ага… (Сбрасывает куртку.) Мы на секунду… Я свитер нацеплю… (Вытаскивает из кармана и кладет на стол пачку сигарет, ключи и несколько еще не расклеенных объявлений, после этого снимает джинсовую куртку, идет к шкафу за свитером — все это очень быстро, стремительно.)

И в это время из кухни появляется Ира с двумя чашками чаю. Дима замирает на месте, удивленно смотрит на Иру.

Дима.Ничего себе… Майкл, смотри, какая встреча! Я же вам говорил, что мы встретимся!

Миша (несколько ошарашенно). О, йес.

Поворотов.Так вы что, знакомы?

Ира (в упор смотрит на Диму). Мы знакомы.

Поворотов.Откуда?

Ира (в упор смотрит на Диму). Оттуда.

Миша (толкает в бок Диму). Лэтс гоу!

Поворотов.Это и есть Ира, дочь Ивана Кузнецова, моего одноклассника. (Подходит к столу, машинально берет в руки несколько объявлений, машинально читает.) Димка, а эти где ты сорвал?

Дима (не слышит, бросается к Ире, хочет взять у нее чашки и поставить на стол). Ну, какая встреча? Кто бы мог подумать? Клево, скажи, а?

Ира (обходит Диму как неодушевленный предмет и ставит чашки на стол). Валерий Дмитриевич, этот чай горячий.

Миша (пятится к двери). Дим, ай шэл гоу, а?

Поворотов не понимает, что происходит в его квартире. В руках у него объявления.

Поворотов.Димк, ты представить себе не можешь… Все время звонят, звонят… Цирк, да и только.

Ира в упор смотрит на Диму.

Дима.Пап, ты не будешь обижаться? Поворотов.А что мне обижаться?

Миша (прислонясь к двери). Димк, пойдем, а?

Дима.Папа, ну это я… Это я пошутил. Это мы так все время шутим.

Ира отводит глаза от Димы, видно, что внутренне расслабляется.

Поворотов.Где ты пошутил?

Дима.Ну, с этими объявлениями.

Поворотов.С какими?

Дима.Да ну с этими же! С этими! (Хватает пачку объявлений.)

Миша (у двери). Димк, а…

Поворотов (монотонно). «Писатель Поворотов продаст старинную мебель». (Странно улыбается)

Дима (тоже неуверенно улыбается). Нуда… Я вместе с моим другом Майклом.

Миша.Ай ту.

Дима.Ну, ты правда не обижаешься?

Поворотов.Ира, мальчики, наверное, тоже хотят чая… Будь добра.

Ира делает несколько шагов к кухне.

Дима.Папа, ну не обижайся только.

Поворотов.Обязательно выпейте чаю. Как же так, сейчас холодно — и без чая. Это же только представить себе.

Ира делает еще несколько шагов к кухне.

Дима.Да не надо никакого чаю! Что мы, чай, что ли, никогда не пили. Правда, Майкл…

Миша. Йес…

Ира останавливается. Поворотов молча смотрит в окно, не отрываясь.

Дима.Пап, ну ты правда не обижаешься?

Поворотов (глядя в окно). Что мне обижаться. Это тебе обижаться надо, тебе, Дима! За все за это… (Обводит руками комнату) За все, за все…

Дима и Миша удивленно смотрят на него.

(Горячее и горячее, как мирно сидевшая птица, взлетевшая вдруг и устремившаяся высоко-высоко.) Да! Да! Да! Да! Конечно! Это невозможно. Это не-воз-можно! (Подлетает к стене, срывает саблю, вытаскивает ее из ножен, протягивает Диме.) Руби все это!

Дима (не понимая, рассматривает саблю). Что-что?

Поворотов.Ну… (Отворачивается к стене.) Руби!

Но в комнате тихо.

Дима.Зачем? Мы пошутили.

Поворотов.Нет, это серьезно!

Дима.Да нет, мы пошутили.

Поворотов.Нет, это серьезно!

Дима.Да пошутили же!

Поворотов (снова смотрит на Диму). Но ты же должен! Ты мой сын! Дети созданы для того, чтобы обновлять кровь отцов, иначе общество потеряет себя! Нам всем, нам всем нужна… (Смотрит на Иру.)

Ира (тихо). Ремиссия.

Поворотов.Вот-вот. Вот именно. Ремиссия! Рубиссия! Рубиссия! Руби, Димка! (Кричит и задыхается от крика и вдруг видит Мишу, а он еле сдерживает смех, Диму, который аккуратно прислоняет саблю к стене, Иру, напряженно и жалобно смотрящую на Поворотова.)

Дима (подходит к отцу). Папа, ну я же вижу, как ты мучаешься… Это мебель, а ты же писатель. Что, я не понимаю? Отлично понимаю. Я просто хотел помочь тебе спокойно от всего этого избавиться. Только поэтому! Честное слово! Ведь правда, Майкл?