Юрий Щекочихин - Армия жизни

Мать Лешки.Лешка!

Лешка.Ну, что?

Мать Лешки.Возьми на комоде пять рублей, сходи в магазин.

Лешка.Счас пойду. (Снова всхлипывает.) Он прибежал, показал нож и сказал, чтобы я больше Арлекино не боялся. Я ему говорю: «Не надо, давай лучше уедем отсюда, а я пока лучше из дома выходить не буду». А он отвечает, что уже поздно, и на нож показывает. И пошел в милицию сдаваться. Зачем ты это сделал, Чиж? Куда мне теперь деваться?! Они все равно поймают и изобьют.

Мать Лешки.Лешка, ты ушел или нет?

Лешка.Да иду я, иду.

Пространство сцены с майором.

Майор милиции.Ты это у меня брось. Заладил одно и то же. Хотел убить… хотел убить… Что нам теперь, спасибо говорить тебе, что не убил? Ты мне лучше объясни обстоятельства, подробно, в деталях, так сказать, как это все у вас произошло. (С участием.) Может, возились вы… Ну, как мальчишки обычно возятся друг с другом, и он нечаянно на нож напоролся? Вспомни, вспомни. А? Или он на тебя с дубиной полез… Или с железкой такой вокруг руки, кастет называется, и ты вроде как обороняясь?.. Или очнулся — нож в крови и так далее. Это же тебе не шутка — с ножом на человека. На человека! Чижов. Ну, давай говори? Ты что, не помнишь, как все было?

Пространство сцены с Чижом.

Чиж. Нет, я помню. Я помню…

Пространство сцены, на котором — Лена там, на берегу моря. Она в шортах и летней шляпе.

Лена (восторженно). Я уговорила их лететь на самолете! И мы увидимся не через трое суток. А сегодня вечером! Да, сегодня вечером я увижу тебя и все тебе объясню. У меня никогда, никогда никого не будет в жизни, кроме тебя. И какие бы слова… Я сказала тебе страшные, неправильные слова, за которые ты должен был меня ударить! Да, ударить!.. Чиж!.. Андрей! Вечером я буду у тебя. Сейчас меня уже зовут. Папа вызвал такси. Меня зовут, Андрей! Меня зовут, чтобы ехать на аэродром. Я все ближе и ближе к тебе. До вечера! Любимый мой, самый смелый на всем свете. Мой Чиж. До вечера… До вечера! До вечера!

Журналист.Теперь я часто прихожу сюда, к этому старому стадиону, но вижу другие лица. Я смотрю на них и хочу понять — кто они? В уличной толпе я замечаю стайку пацанов, сквозь шумы и шорохи различаю их голоса и снова, снова все вспоминаю…

Действующие лица:

Дмитрий —школьник, наркоман

Терехов —лаборант в НИИ, наркоман

Катя —одноклассница Дмитрия

Лебедев —отец Дмитрия, журналист

Мать —мать Дмитрия

Полковник —отец Александра, наркомана

Кеша, Алиса, Лепа —одноклассники Дмитрия

Боб— диллер

Владимир Харитонович —Директор школы

Марьиванна —учительница

В последнее время это налетало на семнадцатилетнего Дмитрия все чаще и чаще и обычно неожиданно: знакомое пространство города звонко ломалось, тяжелым становился воздух, зловещей — тишина, и тревога заполняла его сердце. Когда это налетало, Дмитрий прижимал ладони клицу и стоял, раскачиваемый неведомыми, злыми силами, наполнявшими его в этот момент. Вот как сейчас.

Он застонал, дернулся, опустил руки, но ничего не изменилось: город, его город исчез. Вокруг было пасмурно, зловеще. Вдруг какие-то звуки разрезали тишину. Дмитрий резко обернулся, всматриваясь в темноту.

Звуки шагов послышались спереди, слева, справа. Звуки были торопливые, звонкие.

Те, кто, приближаясь, окружали его, были в черных масках. Дмитрий рванулся вперед — туда, откуда пробивался чуть видимый свет, но его перехватили, отбросили в сторону. Он с силой расталкивал тех, в масках, но они жестко — стеной — оказывались на его пути. Он падал… Ноги в тяжелых ботинках оказывались возле его лица. Он полз, поднимался, снова падал. Остановился в изнеможении, мучительно застонал, закрыл лицо руками — и, опустив их, вновь оказался в своем городе: весна, трамвайные звонки, сквер возле школы.

Дмитрий облегченно вздохнул и увидел своих одноклассников: томную, медлительную Алису, серьезного, вдумчивого Лепу, быстрого, с шутовской улыбкой, Кешу.

Кеша (Дмитрию). Рви когти! Там Вэ-Ха идет!

Алиса.А она — ушла… пришел тот переросток и ее увел. Я сама видела.

Лепа.Марьиванна сегодня сказала, если ты еще раз не придешь, она тебя к экзаменам не допустит.

Дмитрий молча смотрел так, будто и не видел их.

Пожалуйста, очень мне надо! Кешка, пойдем!

Кеша (обходит Дмитрия, как памятник). Так… Фас, профиль, глаза, нос… Улыбка! Ну, улыбка! Эй, ты что, того? (Крутит пальцем у виска, затем спешит вслед за Алисой и Лепой.)

Алиса (оборачиваясь). Да ушла она, ушла! Дурачок ты все-таки!

Лепа (оборачиваясь). Скрылся бы ты отсюда! Еще бы под окном Вэ-Ха встал! Он же сейчас появится!

Кеша (оборачиваясь). Тебя какой-то тип спрашивал! Тот, на «Ладе»… Эй! Ку-ку!

Дмитрий стоит неподвижно. Проводил глазами одноклассников, закрыл ладонями лицо. Резко скрипнули тормоза. Человеку, который быстро подошел к Дмитрию, уже за 30. Его имя — Боб.

Дмитрий.Чего тебе?

Боб.Ты что, в школу не ходишь?

Дмитрий.Я просил не приезжать в школу.

Боб.Ехал мимо. Дай, думаю, товарища навещу. Товарищу, может, плохо, бо-бо. Что, плохо, да?

Дмитрий.Оставь меня в покое, понял?

Боб (спокойно). А… Понял. Вечером увидимся!

Дмитрий.Ага… Жди-жди… (Резко.) Все! Понял, все!..

Боб смотрит на Дмитрия с сочувствием, не замечая его тона, не вслушиваясь в слова, которые он произносит.

Боб.Жизнь сама по себе тяжела, старик. У тебя сейчас не то состояние…

Дмитрий (резко). То!

Боб.Завтра ты прибежишь ко мне.

Дмитрий.Жди-жди…

Боб (поворачивается). До завтра, Митя…

Дмитрий (вслед ему, истерично). Не называй меня Митей! Я ненавижу, когда меня называют Митей! Понял? Я не-на-ви-жу!..

И вновь он остался один. Звенели трамваи, шумели птицы, скрипели тормоза автомобилей. Он закрыл лицо руками. Прислушался. Услышал — показалось ему — звуки траурного марша.

Звуки траурного марша слышались громче и громче. И туда, на звуки музыки шли, ускоряя шаг, Катя, одноклассница Дмитрия и Терехов. Катя остановилась.

Терехов.Девочка, ты что?

Катя.Ненавижу кладбища!.. Я с ним попрощалась в среду. Почему-то все мертвые в гробу улыбаются… Так же было и с дедом.

Терехов.Девочка, ты сама захотела прийти сюда!.. У меня от этих церемоний начинает ломить в правом виске. Дай руку!